— Все просто, док. Нас многие ненавидят. И как только мы показали слабину — накинулись, словно свора псов.
— Кого «нас»?
— Американцев. Здесь дело не в том, что мы — американцы, док. Дело в том, что мы — сильные. Так же ненавидели греков Македонского, римлян Цезаря или англичан периода королевы Виктории. Сильных не любят.
— Но человечество изменилось! — воскликнул Уэбб. — Сейчас не античность и не средневековье. Людей не жгут на кострах за дерзкие речи, и крестовые походы ушли в прошлое.
— То, что вы не едите мяса, не значит, что все вокруг внезапно стали вегетарианцами. Вам приходилось бывать в Афганистане или Ираке? В Сальвадоре или Боснии?
— Нет… я до выхода в резерв служил в Европе. С семьдесят седьмого по восемьдесят пятый.
— А следовало бы посетить хотя бы Ирак. Где пятилетние дети еще ни разу не открывали книгу, но уже умеют кричать «Смерть янки!» и «Аллах велик!». А в десять лет они уже разведчики в «Армии Махди», док. В пятнадцать — снайперы и боевики. Похожая ситуация в Мексике. Там полно наемных убийц шестнадцати-семнадцати лет. Еще пух на верхней губе, но уже руки в крови. То, что вы прекратили крестовый поход, док, для них — проявление нашей слабости. То, что вы создали свой маленький, замкнутый, благополучный мирок, для них ничего не значит. За границами вашего уютного мирка начинается большой реальный мир. Где танки давят связанных людей, детей используют как живые бомбы, а женщин бьют камнями под свист родственников. Сейчас ваш мирок, док, столкнулся с большим миром. Вот и все.
От философствований их отвлек тревожный голос техника:
— Командир судна Причард сообщает, сэр. Нас догоняют две скоростные цели. Идут с запада. И еще, сэр. Кто-то глушит сигнал нашего навигатора.
«Геркулес», неторопливо набирающий высоту, стремительно нагоняли два учебно-боевых самолета L-59E. По бумагам, эти два УТС числились за ВВС Египта и считались разбившимися в катастрофе недалеко от суданской границы. В реальности их прямо с завода отправили в Оман, а несколько высокопоставленных офицеров-египтян получили увесистые конверты с вожделенными евро. В Омане самолеты приняли некие неразговорчивые люди, и несколько инженеров-чехов с завода-производителя быстро довели УТС до уровня легкого ударного самолета L-159. Потом с помощью прибывших англичан установили на самолеты навигационные системы для полетов ночью и в плохую погоду, позаимствованные у Panavia Tornado. Так у неразговорчивых людей с недобрыми глазами и большими деньгами появилась своя реактивная авиация, могущая летать в любое время и погоду. В довесок к имеющимся вертолетам и винтовым самолетам типа «Ан-32» и «Пилатус».
Звено обновленных L-59E держали на базе недалеко от границы с Саудовской Аравией в отдельном ангаре и часто использовали для ночных вылетов. Кого убивали выпущенные ими ракеты, пилотов не интересовало. Им слишком хорошо платили за то, чтобы они не задавали лишних вопросов. В условиях глобального кризиса и постоянного сокращения регулярных вооруженных сил за такую работу надо держаться.
Последний приказ гласил — перехватить транспортный С-130 недалеко от границы с Иорданией. Для этого L-59 в течение суток перегоняли далеко на юг, ближе к побережью Красного моря. Саудовские техники, видя эти самолеты без опознавательных знаков, тоже не задавали лишних вопросов, стараясь их быстрее заправить и отправить дальше.
— Омега, цель обнаружена. Птичка поднимается выше.
Ведущий пилот пары L-59 Рудольф Янкер довольно кивнул. «Тем лучше…»
— Принял. Атака через… тридцать секунд. Отчет.
Ведомый пилот, Ион Жосан, поправил кислородную маску и включил систему наведения. Пора…
Оба пилота, Янкер и Жосан, были военными летчиками уже давно не существующих государств ГДР и СССР. Познакомились пилоты в Анголе, помогая Executive Outcomes победить боевиков УНИТА с помощью бомб «МиГ-23». Потом была Сьерра-Лионе, Заир и первая «африканская мировая». В начале нулевых Руди и Ион встали под знамена DarkStar, ставшей к тому времени настоящей «всемирной лигой солдат удачи». Сперва натаскивали пилотов «нового демократического» Ирака, потом перешли в секретное воздушное подразделение «61», выполняющее особо деликатные поручения руководства частной корпорации.
Чрево С-130 наполнилось воем сирены, предупреждающей об опасности, и самолет основательно тряхнуло. Причард тоже летал не один десяток лет и, увидев на экране радара пуск ракет, сразу все понял, резко бросив самолет вниз, навстречу песчаной буре.
— Уходят! — заорал Руди, выпуская с направляющих первый AIM-9 Sidewinder, устремившийся вслед за ныряющим в бурю С-130.
Транспортный самолет подбросило, словно перышко, и на секунду все оказались в невесомости, затем раздался сильный взрыв.
— Док, бегом к Занди! — крикнул Розетти, отталкивая от себя причитающего Уэбба. — Все в медблок! Держать этого придурка. Не дай бог, расшибется!
Сам Луис, спотыкаясь и пошатываясь, бросился к кабине пилотов, уворачиваясь от непонятных коробок, падающих ему под ноги. Пока подбежал, самолет с воем свалился в пике.
— Что случилось, сэр?! — закричал Луис, обращаясь к седому Причарду, вцепившемуся в штурвал.
— Ничего, твою мать! Ты совсем сбрендил, агент?! Пошел вон отсюда, не мешай!
Сзади Луиса схватил за пояс техник и с силой оттащил от кабины. Самолет снова тряхнуло, и Луис с воплем отлетел в салон.
Как Причард вслепую посадил разваливающийся в воздухе самолет, известно одному Богу. Из тридцати пяти человек, находившихся на борту, выжило двадцать четыре. Восьмерых коммандос US CBP, сидящих возле хвоста, выбросило сразу вместе с этой частью самолета. Они просто исчезли, вместо них в отсек ворвался злой, колючий песок, смешанный с каменной крошкой. Погибла одна из медсестер, Ева Мендес, она сломала шею, и двое техников, их придавило сорвавшимся грузом.
Но, главное, Асфан Занди был жив. Как и сам Розетти. Взрыва топлива не произошло.
— Это Омега. Цель поражена, — отрапортовал Руди.
— Подтвердите статус, Омега, — отозвался Центр.
— Невозможно. Повторяю, статус подтвердить невозможно. Сильная песчаная буря.
— Вас понял, Омега. Возвращайтесь.
Оба L-59, заложив вираж, стали уходить на восток, подальше от разбуженных ветром свирепых песчаных джиннов.
Буря успокоилась только через десять часов, вдоволь поиздевавшись над жалкими двуногими, считавшими себя хозяевами вселенной. Отплевываясь от песка и чертыхаясь, из полузасыпанного, исковерканного фюзеляжа С-130 стали один за другим выбираться люди. Вокруг стояла тьма, и лишь на усыпанном звездами небе холодно светил полумесяц.
— М-да. Сколько времени, Луис? — спросил Бест, потирая затекшие чресла.
Розетти бросил взгляд на часы и ткнул Бесту под нос разбитый циферблат. Тот отстранился, но ничего не сказал.