— Какие еще… — начал было возмущаться скаут, но бросил быстрый взгляд на стимкомп и спустя пару секунд процедил: — Траханый ты урод, Макс! Парни, он привел сюда боевую группу, они берут нас в кольцо.
— Берут, «ледышка», ой как берут, причем аккурат за твои промороженные яйца. Но пока всего лишь с целью поговорить. Или хочешь по-быстрому отправить меня на точку возрождения, получив сомнительную пользу и массу проблем? Не, не хочешь, ибо не дурак. Так что постарайся избежать неадекватных реакций со стороны своих людей. Дай моим пройти для последующих разговоров, не делай того, о чем пожалеешь.
Ну же, неродное сердце, сделай так, как подсказывают тебе осторожность и чувство здравого смысла. Ведь вполне реально принять наемников Гильдии Равновесия за тех, кто стоит за малозначительным покамест тифлингом по имени Макс, используя того как фигуру в своих играх. Почему я упоминаю наемников? Просто Гильдия Равновесия любит использовать Тенерожденных, так изначально у них в повадках было заложено. Масса квестовых линеек на этом завязана, поэтому сильно сомневаюсь, что сей случай окажется из ряда вон выходящим. А мне это только на руку.
Жду… Как только наемники просочатся в помещение, придет время. О время, как же неторопливо ты тянешься!
Корпорация. Кабинет Лехмана
Лехман сидел в окружении доброго десятка мониторов, на каждом из которых отображались графики, таблицы, участки программного кода и просто видеозаписи, способные помочь в работе. Информационная безопасность, взлом чужих серверов, подключение к спутникам (легальное и не слишком) — все это было завязано на возглавляемые им структуры. Именно к нему, сидящему в центре сети пауку, стекались мириады мегабайт информации, из которой требовалось выбирать нужное и вновь отсылать помощникам для дальнейшей проработки. Ну а редкие жемчужины придерживались или для собственного применения, или же передавались председателю Степлтону.
Но сейчас Лехман по прозвищу Паук ждал гостя. Пусть отношения у них были далеки от дружеских, но и врагами их считать было нельзя. Скорее уж — вынужденные союзники в определенных областях. Иногда и соперники, но не заходящие слишком далеко в своем противостоянии.
Раздался стук в дверь, и сразу же она открылась, пропуская внутрь профессора Тормасова. Он не слишком утруждал себя церемониями, сводя их к необходимому минимуму. Как сейчас.
— Ты хотел меня видеть, Эйб? — поинтересовался он, смахивая с понравившегося ему кресла какие-то бумаги прямо на пол и устраиваясь поудобнее. — Я тут, ты тоже. Поэтому предлагаю не тянуть кота за яйца и переходить к делу.
— Мануэлла.
— Что именно? Ты наконец решил попробовать ее соблазнить? Или она тебя… хотя нет. Последняя маловероятно: наша горячая сеньора предпочитает молоденьких мальчиков, а не плешивых хакеров с расплывшейся фигурой.
— Профессор! Я порой удивляюсь, как можно быть одновременно гением и неуправляемым бабником; и просто некультурным человеком.
— Я стараюсь, Эйб, я сильно стараюсь, но… как и говорил — много дел, поэтому не отвлекайся.
Лехман в очередной раз удостоверился, что переделать Тормасова невозможно, равно как и призвать к благоразумию. Приходилось принимать его со всеми специфическими чертами характера. Благо они не оказывали почти никакого влияния на эффективность работы как его самого, так и доверенной его подразделению области работ.
— Наша общая знакомая доложила, что сумела подвести агентов достаточно близко к его нынешнему месту обитания. Город Карах, таверна «Танцующий гхол».
— Забавное название… навевающее мысли о хорошей выпивке.
— Открой уже бар, профессор, налей нам обоим и не изводи меня своими высказываниями.
— Полностью согласен. Только насчет последнего, сам понимаешь, никак не получится.
Лехман лишь обреченно махнул рукой, наблюдая за тем, как Тормасов резво и вполне привычно управляется с его запасами спиртного. Два толстостенных стакана. Порции льда, собственно виски. Правда, себе он плеснул значительно больше, но тут уже играла свою роль различная устойчивость к спиртному.
— Я продолжу, если позволишь, — процедил Лехман, позволив себе небольшой глоток выдержанного в течение двадцати лет напитка. — Пара членов Мьельнира оказались падкими на деньги и стали нашими глазами и ушами.
— Результаты?
— Объект поддерживает связь с реальностью. Очень осторожно, на грани паранойи. Точнее, внимания заслуживает единственная связь. Поскольку остальные не представляют из себя ничего интересного — обычные сообщения другим игрокам, с которыми он познакомился уже в виртмире. Мы можем поймать редкого зверя, Профессор.
— Каждый Скользящий — уникум, из-за своих особенностей, позволяющих ему переходить в форму чистой энергии и рвать границу между реальностью и виртом. Тем, что мы привыкли называть виртом, если быть точным. Или он и в реальном мире отличился?
— Еще как. Вот досье. Краткое. Но заслуживающее внимания. Я перебрасываю его на экран. Читай и постарайся не очень сильно удивляться.
Тормасов и не удивлялся. Эта эмоция за долгие годы у него практически атрофировалась, равно как и страх. Многое повидал, кое в чем поучаствовал, да и просто природные особенности психики. Все это по сути и помогло Александру Тормасову стать тем, кем он являлся сейчас — одним из директоров Транснациональной Корпорации, что в последние годы упорно пробивалась не просто наверх, а на САМУЮ вершину пирамиды.
Читал он недолго, минуты три. Опять же привычка в кратчайшие сроки воспринимать и анализировать огромные объемы информации. Наследство того времени, когда он работал в одном очень закрытом НИИ, связанном со спецслужбами. Там порой приходилось обрабатывать огромные массивы научной информации за микроскопически малое время, при этом еще и делая правильные выводы. Вот и пользовался с тех пор натренированной способностью, поражая даже ко многому привычных коллег.
— Поня-атно… Значит вот ты какой, объект по имени Макс. А ты, Лехман, друг мой ситный, понимаешь, что Мануэлла может наломать дров и в результате получить не полезный инструмент, а врага?
— Уже прочитал, — хмыкнул Эйб, не вопрошая, а лишь констатируя факт. — Завидую. Мне бы минут десять потребовалось, а я к медлительным людям никогда не относился. Наша же Гонсалес… С ней поговорим не мы, а САМ. До его личного распоряжения — никакого психологического и тем более силового давления на окружение объекта.
— Хорошо.
— Еще лучше станет, если выскажешь свое мнение по поводу прочитанного. В каком направлении посоветуешь двигаться?
— Парень не боится крови, он в ней по маковку искупался. Здраво оценивает свои силы, поэтому семья — вне зоны доступа его врагов. Сам он временно — заметь, Эйб: именно временно — спрятался там, где его никто не сможет достать, как он считает.
— Надолго?