— Но, в конце концов, мы за этим и шли… — сказал Клубин тоном неопределимым. Похоже, он испытывал нечто подобное.
— Враг моего врага мне друг, пока жив один из них! — заявил Фуха наставительно, явно кого-то цитируя. — Ни одного не должно остаться! Здорово получилось, да же? Ну что, мы вроде и поохотились, папаша? За один день обернулись!
У Тополя слов всё ещё не было. Какой писатель, может, и нашёл бы слова. Но Тополь не был писателем. В школе сочинял… сочинения.
— Мартышка смотрит на бой тигров, — сказал Клубин.
— Шакал, — поправил Тополь, встрепенувшись.
— Человек, — возразил Клубин. — Больше я не охочусь. Никогда. Ты потерял клиента, Костя.
— Наш герой дня прав, — сказал Тополь. — Надо добить. Олегыч, идите первым. Я справа, Фуха слева. Цель друг другу не перекрываем.
— А не прикуёт нас там? — спросил Клубин.
— Уже точно нет. Две-полторы единицы.
— Голова моя! — заявил Фуха.
— Конечно, ходила, конечно. Твой трофей! — с выражением проговорил Тополь. — И вообще. Занесение тебе в благодарность.
Кровосос был мёртв. Однако Тополь не поленился, просунул Боягуза мордой между грудными пластинами и добавил «лосину» в спинной мозг.
Ноги кровососа всё-таки дёрнулись.
— Жалко, папаша, фотоаппарат ты забыл! — проговорил Фуха, пиная кровососа ногой в бок. — Давайте меня хоть на телефон сфоткайте кто-нибудь!
— Нельзя, Фуха, телефон включать, — пробормотал Тополь, осматривая куски рязанского. Плодовое тело было на вид мраморным. Добыча из добыч. Зрелый, зрелый рязанский. — Но ты не бойся, всё есть в памяти твоего спецкостюма. Правда, разрешение не очень и пятнадцать кадров в секунду.
— А я ничего там такого не включал, — обеспокоенно сказал Фуха.
— Он автоматически, — пояснил Тополь. — Разве что ты запись выключил.
— Ничего я не выключал!
— Значит, порядок.
— Эх, блин, сейчас бы бабу и выпить! — заявил Фуха. — Вы, папаша, не обижайтесь, ну как бы я после боя там, ме… метаморфически. Правильно сказал?
— Близко к тексту.
Тополь принял решение.
— Ночуем прямо здесь. Прямо сейчас начинаем ночевать, в смысле. Подойти к нам теперь можно только со стороны Малой свалки. Гриб был одинокий, пары у него нет — почти без шерсти старик, импотент. Самый смак, чёрт… Стандарта на фишке хватит.
— Я бы это… перекусил бы хоть, — авторитетно сказал Фуха. — А этого… рязанского… едят же вроде? Правда, обоссал я его… Но мы же на охоте!.. Вы чего со мной не разговариваете никто?
— Мы ещё просто не успели опомниться, сынок, — сказал Клубин.
Death! Kill! blood will flow!
From the ones who play for money…
Sold! Out! It's time to pay
You're gonna die no other way.
Blind! Wake up man you've got to hits…
Change! Now it's time to end this shit.
Make! Way! The time's at hand,
To ride the world of milk metal bands!
Slow! Death! The only way —
A fitting end to their treacherous game.
Traitor! Traitor! Traitor! — a sonic betrayal!
Traitor — it seems you've faked.
Tankard
Клубин вызвался помочь Тополю с развёртыванием тревожной системы. Фухе, чтобы занять его, поручили установить тент, дали читать инструкцию, при виде которой Фуха необыкновенно посерьёзнел и как-то даже повзрослел. Но прежде всего Тополь приказал проверить спецкостюмы.
Таблица ресурса его собственного уже мигала. Фонило у Малой свалки сравнительно гуманно, пятьдесят лет назад эти могильники хорошо забетонировали и засыпали абсорбентами поверх всякого здравого смысла. — Хотя, если рассудить, в вопросах радиационной безопасности здравый смысл как раз и начинается, когда кончаются абсорбенты. Словом, схватить дозу здесь было маловероятно.
И «радуга» погасла достаточно давно, чтобы её эманациями отравиться. — Тут Тополь, спохватившись, сделал себе заметку: «Ведь Фухе, чтобы помочиться, надо было расстегнуть спецкостюм. При „радуге“. В нескольких шагах от неё. Так.»
Тополь откинул забрало и принюхался. Кровосос смердел неимоверно. Тополь тотчас созвал народ на субботник. Труп доблестного кровососа отволокли за ноги подальше от половинок рязанского. Едва управились — начался небольшой свежий ветерок, и кровососа пришлось перетаскивать ещё раз — в противоположном направлении. Мякоть рязанского пахла тоже сильно, но действительно аппетитно, до выделения слюны, обоняние реагировало, как на запах шашлыка. Тополь вскрыл пакет с маскировочной сетью, рязанского тщательно укрыли, потом собрали ногами в кучку осколки глазури. Глазурь не успела отвердеть, ей набили и Тополев контейнер, и клубинский. Фухе сказали: «Разделим дома». Фуха усмехнулся. То ли не знал цену глазури, то ли слово «дом» его рассмешило.
Затем Тополь разрешил ведомым снять шлемы совсем и раскрыть кирасы. Насколько великолепна СОЖ «Терминаторов», стало ясно сразу. Ни запаха, ни пота, поддёвки и на Фухе, и на Клубине сухие абсолютно, хотя по паре литров, не меньше, каждый из них должен был потерять в приключении. Свою поддёвку Тополь сразу разорвал, вытянул по полоске из кирасы и отнёс к трупу кровососа. На фоне кровососьего смрада не заметно.
Безумие Тополя ещё не решилось вернуться к нему. Тополь чувствовал себя очень хорошо. Про «мутку», неусыпно вибрировавшую в ожидании жертвы всего в километре отсюда, не вспоминал. Клубин тоже вновь обрёл его доверие. Отступило безумие, спряталось. Трусливо безумие, как всякий подлец.
Открыли рюкзаки, перезарядили батарейки, по очереди почистили оружие, поставили климатизаторы спецкостюмов на забор-очистку кислорода. Затем Фухе опять вручили инструкцию от тента, а Тополь и Клубин, распаковав трёхточковую «Сонбу» китайско-сибирского производства, отошли с ней на полсотни метров к устью «подковы».
— Я поставлю фишку, а ты охраняй меня, Костя, — напомнил Клубин. — Как всегда.
Клубин легко садился на корточки, устанавливал эффекторный «ньюк», синхронизировал его с «ньюком»-маткой, переходил к новому месту, выбираемому Тополем. Тополь непрерывно озирался, иногда подсвечивал себе подозрительную «точку» со шлемного монитора, прогонял через тестер.
И за делом они поговорили. Фуха не мог их слышать. Но мог бы и слушать. Разговор получился пустой. Перелили из решета в решето. Но он не мог их слышать и напрягся, что стало ясно через несколько минут.
— Олегыч, я что-то не вижу, что ваш герой точит на вас злую пулю, — сказал Тополь.
— Знаешь, Костя, меня с начала выхода заботишь в основном ты. Ничего, что я вот так, напрямки?
— А что не так?