- Сочту за счастье, мэм! Через минуту следуйте за мной.
Маяма, включившись на форсаж, кругом прошёлся по распределителю, и пуццлисты куда-то делись, ни соринки за собой не оставив, и Топотун больше в поле зрения не ловился. Маяма выскочил в коридор. Донёсся его зычный удаляющийся голос. Мьюком вытирал лоб нестарой ещё салфеткой. Романов смеялся. А респиратор он успел снять.
- Какие невероятные опасности подстерегают нас… на каждом шагу, так сказать. Тяжело даётся нам каждый шаг… в покорении Космоса.
- Я сожалею…
- Да бросьте, Пол. Бросьте. Я просто подумал: сколько же неудобств и напряжений принесло в ваш Город моё… так сказать, присутствие! Но ничего, я надеюсь? Не поделаешь?
- Каждому хозяину хочется показать гостю свой дом именно с фасада, Ваше Превосходительство, - сказал Мью-ком. Где-то он вычитал эту фразу. Но и самость надо было соблюсти, и он сказал: - Кроме того, ребята не совершили никакого преступления. Пограничная система, Новая земля, работа тяжёлая, развлечений мало. Пьют… да, пьют. Я и сам пью. Я устроил разнос не для вашего удовольствия, сэр. Пусть пьют, пусть играют, но в Городе достаточно специальных мест для… для отдыха.
- Да и время не подходящее: земляне в системе! - подхватил Романов. - Напоминает демонстрацию! Я пошутил, Пол, поверьте, - сказал он впрочем. - Вы правы. Я не требую показухи. Она, так сказать, мне не нужна. Пойдёмте? Минута явно прошла.
- Налево в коридор, сэр. Идти всего два ограничника.
- А для космонавта-колониста у вас весьма широкий лексикон, Пол, - сказал Романов. - Дом, фасад… Вы очень по… по-земному мыслите. Наводит на мысли. Самообразование в колониях - вещь серьёзная. Запрещённая литература, Пол?
- Не потребляю, Ваше Превосходительство. Всё легально. Мы на месте.
Мьюком отпер дверь, вошёл первым, посторонился и принюхался. Чёрт его знает… Да Романову будет кисло дышать даже в нашем парке. Не хочу больше про это, пусть в маске сидит! Охранник Мик прошелестел мимо Мьюкома, обогнул помещение "кабинета" по периметру, проник в спальную, побыл там, видимо, обревизовав и уборную, вернулся, молвил: "Чисто!", и выдвинулся обратно в коридор. Затем в кабинет вошла, извинившись, Дейнеко. Она наклонилась над консолью рабочего стола, загородив его. Пробыла так буквально секунду, обернулась, сказала: "Чисто, сэр!", и Романов шагнул в квартиру Мьюкома.
- Побудьте, Лиса, в коридоре. Связь переключаю на вас, модерируйте. По "Каплуну" что-то срочное - сразу же мне.
- Слушаюсь, сэр. Берегите себя, господин Мьюком.
- В каком смысле? - удивился Мьюком.
- В самом широком. Честь имею. - Она козырнула - сгибом пальца к брови.
- Аналогично, - ответил Мьюком. Дверь закрылась. Мне пора разозлиться, подумал Мьюком устало. Я способен ясно мыслить и вести себя капитански - лишь злым. Даже ребёнок в Форте… в Городе знает. Но ведь тут и есть какие-то детские игры. Девственники мои себя проще ведут. "Каплун"… Не знаю слова. Чего они так трусят? Зачем психуют? Или на них, подсолнечных, Дальний Космос так влияет? Я беспокоюсь за Ван-Келата, понял мэр. Я здорово беспокоюсь за Ван-Келата и реябт. Они влипли. Потонуть можно и в варенье. Но как я мог не подчиниться? Да как - вот так и мог, грудью встать. Надо вам груз перевезти - так у вас есть целый крейсер. Или не груз они везут? Но тогда… Нет, мне разозлиться. Но я не могу. Устал.
- А вы скромны, Пол, - громко сказал землянин, озираясь. - Совсем непохоже на… жилище властителя целой планетной системы.
Мьюком пожал плечами. Тут уж ему нечего было ответить точно.
- Как сядем? - спросил Романов.
- Как угодно вам, сэр. Как удобнее.
Романов выбрал диван у автобара. Мьюком решил понимать это так, что разговор должен пойти, наконец, впросте.
- Напитки, еда, сенатор? - предложил он.
- А чем порадуете? - с интересом спросил Романов.
- Лимонады, консервированное вино, различные воды, газированная, простая. Бутерброды, стандарты - первое, второе и сладкое… А можно заказать горячий завтрак, приготовленный. Быстро и вкусно, по праздничной норме. Принесут из столовой. И курите, прошу вас, отсек хорошо вентилируется, только я её включу. Я сам курю, мой сервис привык и готов.
- Позвольте вас угостить. У меня картриджи гаванского табака.
Мьюком подавил соблазн.
- Благодарю, сэр, я привык к местным.
- Вот как! Тогда, мэр… стандартный кофе на местной родниковой воде и местная сигара! Вот так. Только, пожалуйста… кофе в фарфоровой чашке. Если имеется.
- Да, конечно. Кофе и сигара. Минуту, сэр.
- Как много прожито впустую минут невозвратимых! - сказал Романов с торжественностью. - Гамлет. Читали, Пол?
Что ему от меня надо? - подумал Мьюком.
- Нет, к сожалению.
Мьюком встал к автомату и заказал кофе. Романов не усидел на месте. Он двинулся по гостиной, наклонился, рассматривая драгоценные камни с Четвёрки в подсвеченной витрине, полюбовался портретом Императора на столе-пульте, заглянул в спальную. При этом он непрерывно тёр правой ладонью левую. Мьюком наблюдал за ним, стараясь, чтобы это не выглядело, как искоса. Наверное, следовало бы изречь сейчас что-то вроде: "мои космонавты - надёжные люди, сэр!" Или: "ОК" - лучший грузовоз в системе!" Или, на худой конец: "Всё будет хорошо, сэр, не надо (…) [42] !" Но Мьюком сказал:
- Кофе готов, сэр. Прошу к столу.
- Как, а вы? - спросил Романов, усевшись за стол во главе и разглядев на подносе, несомом Мьюкомом, одну чашку на блюдечке и одну сигару на подставке.
- Автомат мой старик, - объяснил Мьюком, ставя продукты перед Романовым. - Моно. Я сейчас, если не возражаете, приготовлю порцию себе.
- Знаете, я подарю вам хороший автобар, - серьёзно сказал Романов.
- Я привык к этому, что вы, - возразил Мьюком. - Старикашка ещё в Преторнианской у меня в рубке стоял. Не надо - мне. Подарите хороший современный автобар какому-нибудь клубу, сэр. Или школе.
- Вообще, Пол, я привёз вам кое-какое, так сказать… бытовое оборудование, - сказал Романов и сделал глоток. - Действительно современное. Очень хорошую игровую комнату для детсада. Мы прекрасно понимаем, - не думайте, что мы когда-нибудь этого не понимали. Вы большие молодцы, Пол, вы… и ваши люди. Снабжение Палладины будет налажено очень скоро. И первоклассное. Обещаю вам. Да что - я? Обещает Император. Совершенно официально. Все ваши… пожелания… высказанные в Первом отчёте… будут удовлетворены. Кстати, я слышал… Дистанцию Тринадцать прозвали Императорской Дюжиной. Правда?
- Я не слыхал, - удивился Мьюком.
- Да, и мне говорили, это вы её так прозвали. Но, видимо, это апокриф.