– Ну да, лоханулась я тогда! - крикнула Оса. - Облажалась, с кем такого не бывает? И что, это повод, чтобы меня бросать? Меня заклевали тогда, затравили, гребаный шеф мне проходу не давал, мне нужна была моральная поддержка, да что там моральная, дружеская поддержка мне нужна была! А что сделал ты, единственный мой друг-дружочек? Ты бросил меня, сволочь, вот что ты сделал! Катись, мол, подальше, Оса, разбирайся сама в своих проблемах, а я умываю руки, и отмазывать тебя перед шефом не буду, и даже утешать не буду, и более того - пошла вон из моей постели и из моей жизни, поточу что мне важнее работа, карьера и незапятнанная репутация…
Выдра терпеливо молчал. Он мог бы сказать мною правдивых слов о том, что на самом деле он провалялся тогда в госпитале месяц и едва не отправился на тот свет, а когда вышел, прихрамывая и опираясь на палочку, то пытался оправдать Гуарачи перед начальством как мог. Если бы не его вмешательство, Оса загремела бы под трибунал. Что же касается утешения… Наверное, Выдра был не самым лучшим утешителем, но все же он сделал все, чтобы пробиться через толстую кору ненависти, толстым слоем покрывающую душу Амаранты. Бес-полезно, она не оставила ему ни малейшей лазейки - закрылась в своей раковине подобно раку-отшельнику и загородила вход клешней. Она по-прежнему считала себя совершенством, незаслуженно обиженным чудом света, а всех прочих людей - недоумками и ничтожествами.
Карьера и работа были тут ни при чем. Просто в один из отвратительных, наполненных криками и грязными ругательствами вечеров Выдра решил, что с него довольно. Понял, что Амаранту уже не переделаешь и единственный способ выжить - это уйти. И он ушел.
Сейчас происходило то, что происходило в жизни Томаса уже десятки раз, - Амаранта истерично орала, объясняя ему, какая он сволочь, и козел, и гад, а он стоял молча и изнывал от желания оказаться от Осы на расстоянии пяти миллионов километров, а то и подальше. Он мог бы сказать какие-то слова, но Оса была не из тех людей, которые умеют слушать. Такие люди не понимают, что им говорят, если то, что они слышат, не совпадает с их собственным мнением.
– И что, ты решила меня убить именно тогда? - спросил он.
– Не сразу. Тогда я еще не до конца понимала, в какое дерьмо из-за тебя вляпалась. Но впереди у меня был целый год, чтобы осознать это. На целый год меня лишили работы. Ты знаешь, что это такое? Не знаешь, потому что работы у тебя всегда было навалом и денег, соответственно, тоже. А я оказалась в заднице, на год меня перевели простым тренером в чертову дыру Оруро, и ты вздохнул с облегчением, потому что я исчезла с твоих глаз долой. Целый год я тренировала недоносков - кандидатов в Службу, и получала за это всего сто кредов в неделю. Я жила как нищая, не могла позволить себе ничего лишнего, а ты рубил бешеные бабки на самых сложных заказах, мотался по всему миру, оттягивался со шлюхами в Париже, Рио и Мадриде, и в голову тебе не приходило поинтересоваться, как живет твоя бывшая любовница и не сдохла ли она с голоду…
Зависть, вот что это такое, подумал Выдра. Обычная примитивная зависть, unisina - то, что не дает человеку стать спокойным и умным, то, что грызет его душу и раскрашивает все, что он видит, в самые отвратительные и мрачные цвета. Денег, заработанных Осой за годы до событий в Кочабамбе, должно было хватить для безбедного существования не то что ни год - лет на двадцать. Между профессиями наемного убийцы и элиминатора существует одно сходство - то и другое щедро оплачивается и работа сдельная. Осе здорово повезло в тех обстоятельствах - ее не посадили в тюрьму, даже не уволили из Службы. Ей нужно было всего лишь пересидеть, переждать год и научиться за это время быть мудрее и спокойнее. А она шла на поводу у зависти и копила в себе злобу.
Жаль, что Выдра этого не знал. Он действительно был сильно занят весь год - брал международные заказы, чтобы поездить по свету, посмотреть на другие страны, сменить обстановку и привести в порядок нервную систему. Если бы Томас знал, что Оса решила, что именно он, Выдра, причина всех ее несчастий, то ни за что не согласился бы идти с ней в одной группе на операцию.
А он согласился. Оса сама предложила ему возглавить группу по элиминации Валькарселя. Она выглядела довольной, отдохнувшей, веселой и даже счастливой и уболтала Выдру. Томас согласился и здорово нарвался.
Вылилось все в то же самое - безобразный бой вместо благородного акта элиминации. Наркоторговец Валькарсель, как и приснопамятный Нуньес, владел неплохо укрепленной асьендой, в его охране было немало людей, поэтому пришлось послать группу из трех лесорубов. Старшим был, само собой, Выдра, а с ним - Оса и молоденький метис Педро Урта из Тринидада. Валькарселя все-таки элиминировали, и сделал это лично Выдра, и никто из группы не погиб, хотя стоило это Выдре нечеловеческих усилий. Осу после операции признали профнепригодной и уволили из Службы - на этот раз Выдра не заступался за нее, настолько все было очевидно. Он был дико зол - и на Осу, потому что она напортачила бездарно и бессовестно, и на себя, потому что второй раз наступил на те же грабли и пошел с Осой в одной группе. Но никогда, даже в самых мрачных предположениях он не мог подумать, что Амаранта подставила его нарочно. Потому что лесорубы не предают друг друга. Потому что, случись вдруг такое, лесоруб-предатель подлежит немедленной элиминации - не прожить ему и пары часов…
– Только не говори, что ты связалась с Валькарселем и рассказала ему, что он приговорен к элиминации, - попросил Выдра едва ли не умоляющим тоном. Ему все еще хотелось верить если не в хороший, то хотя бы в нейтральный выход из ситуации.
– Именно так все и было. Я вышла на жирного урода Валькарселя и выложила ему все, что знала. Договорилась, что прикончат тебя и Урту и что не тронут меня. И еще мы спланировали, что вся асьенда взлетит на воздух, взорвется к чертовой матери. Все сгорит, и мы с Валькарселем якобы тоже. Валькарсель должен был отвалить мне за успешный исход дела кучу бабок, после этого мы с ним исчезли бы навсегда. У меня уже был готов паспорт на другую фамилию, меня ждало хорошее местечко в Мексике, но ты испортил нам мессу, Выдра. Ты изгадил все. Ты оказался слишком хорош.
Выдра помотал головой, потер виски руками. Да, дела… Теперь понятно, почему Оса так психует. Она решила, что обстоятельства той операции все-таки прояснились и Служба выписала ей путевку на тот свет - срока давности при этом виде преступлений не существует. И что сейчас делать ему, Выдре? Доложить обстоятельства Службе? Тогда Осу приговорят к элиминации, прикончат ее в ближайшее время, и все проблемы исчезнут. По закону гражданин Уанапаку должен сделать именно так…
– Амаранта, позволь мне сказать несколько важных вещей, - произнес Выдра, стараясь говорить спокойно. - В реальности все обстоит так: Служба давно забыла о тебе, в подробностях операции в Хуачакалье никто заново не копался, Валькарсель сгнил в земле и не расскажет ничего никому и никогда… Ты напрасно напомнила мне эту историю, Амаранта, зря раскололась. Теоретически сейчас я мог бы сдать тебя Службе, и ты знаешь, чем бы это закончилось. Но это только теоретически. Потому что когда-то я любил тебя, и хорошо к тебе относился, действительно хорошо, и жил с тобой, и думал, что ты можешь исправиться и стать добрым человеком. Кажется, ты забыла все о лесорубах, Амаранта, и заменила истинное представление о них ложным, придуманным самою тобой. Ты забыла наши этические принципы. Лесорубы жестки, но не жестоки, они соблюдают корпоративную солидарность, но не ставят ее выше чести и справедливости. Тебя выгнали из Службы не потому, что Служба злая и бес-человечная, - напротив, ты была слишком злой и бесчеловечной для того, чтобы быть элиминатором. Если бы я был действующим лесорубом, у меня был бы повод для раздумий. Но я на пенсии, поэтому у меня нет ни малейших сомнений: доносить на тебя я не буду. Проклятое прошлое ушло, пусть оно забудется. Живи с миром, Амаранта, и постарайся помнить, об ачачилас. Я тебя простил, но они не простят, если ты не переменишься к лучшему. Сейчас я уйду и скоро буду на Земле. Пока, Амаранта.