– Размечтался! - Я медленно разматывал свою фаджету. - Слышишь, ты, рэппер нью-йоркский, тебе кто уши отгрыз - Майк Тайсон? У меня есть мысль: ты сдаешься и получаешь вместо меня десять плетей - в качестве гуманитарной помощи. А за это я тебя прошу и не буду бить сильно…
Боже мой, что я такое говорю? Откуда ко мне приходят странные слова? Что это вообще за язык? Я не помню такого языка…
Бурый бросился на меня с боевым воплем, собираясь, очевидно, проломить мою голову с первого удара. Не берусь точно описать, что я сделал в этот момент. Перепуганные мысли подсказывали мне, что необходимо срочно удирать со всех ног. Но тело мое считало по-другому - сделало какое-то сложное движение, плавно скользнуло ногами вбок, взмахнуло руками и грациозно перекрутилось в пояснице. В результате Бурый Черт перелетел через подставленную мной подножку, вспахал физиономией утоптанную землю арены и получил по спине хороший удар фаджетой. Грубый кожаный наконечник оставил на его коже вздувшийся багровый след.
Ого! Оказывается, двигаюсь я не только хорошо, но и вполне артистично. Не скрою, это стало для меня приятным сюрпризом. Хотя орущее быдло вокруг вряд ли могло это оценить.
Пока здоровяк поднимался на ноги, я повернулся к нему спиной, лицом к зрителям, пошел по арене красивым, легким шагом, поднял руки, предлагая зрителям похлопать мне. Я сделал это как настоящий торе… Торе… что? «Тореадор», - легко додумал я это слово, даже прошептал его. Слово мягко легло на мои губы, согрело их своей дружественностью. Я не помнил, что это такое - тореадор, но теперь уже не пугался незнакомых слов. Теперь я знал, откуда они прорывались ко мне. Они приходили из моего прошлого как вестники забытого счастья, напоминали мне, что когда-то я был чем-то большим, чем бойцовый пес в чужой стране.
Сам по себе, с жалкой веревкой, я был почти беззащитен перед Бурым Чертом. Но за мной стояло прошлое. Стояло как войско в засаде: легионы суровых воинов с щитами и копьями, переминающихся с ноги на ногу в нетерпении, ждущих команды ринуться в бой. Я обладал большой ценностью - своим прошлым, и мне стоило выжить, чтобы сохранить это сокровище, ибо чего стоило мое прошлое без меня самого? Оно было только приложением ко мне самому.
Я услышал топот за спиной: противник уже вскочил на ноги и теперь несся на меня там, сзади, размахивая своей палицей. Времени на то, чтобы обернуться и посмотреть на него, не оставалось. Осталось время только на то, чтобы закрутиться вокруг собственной оси с одновременным движением в сторону. Я освободил фаджету, предоставил ей свободу для собственных действий, и, похоже, не напрасно. Я почувствовал, как она ударила - так сильно, что я с трудом удержал ее. Если бы я просто ушел вбок, Бурый промчался бы мимо меня. А так кусок жесткого каната перетянул его поперек живота и выбил дыхание. Моя скорость и скорость Черта сложились, удвоились, столкнулись со звуком хлыста, канат ударил не хуже толстой палки. Бурый захрипел, пытаясь сделать вдох. Толпа засипела - мой удар выбил дыхание и из нее тоже, сломал дружный вопль, вырывавшийся из глоток. Они рассчитывали, что Бурый Черт расколет мой затылок, но я подпортил им удовольствие. Удар не сбил Бурого Черта с ног, только остановил его на бегу, как хороший удар бандерильями останавливает быка на арене. Я даже не спрашивал себя, что такое «бандерильи», не было у меня времени на раздумья. Я почему-то хорошо помнил, что быка нужно как следует измотать, чтобы он начал делать ошибки, подчиняться тебе в движениях, играть в игру, которую ты ему навязываешь. И я помчался к Черту. Я оказался сзади от Черта, подпрыгнул, врезал ему пяткой в поясницу, мягко приземлился и пронесся дальше, пока он медлительно разворачивался. Крепкий был он человек - удержался на ногах и на этот раз. Вдох он все-таки сделал, жадно схватил ртом воздух, замотал лысой башкой, пытаясь прийти в себя.
Ладно, увалень. Оказывается, я побил тут всех до тебя. И тебя отлуплю. Наверное, в том месте, из которого я пришел, дерутся получше, чем здесь. Я тебя просто ногами запинаю. Голову отрывать не буду, это не в моем вкусе - оторванные головы. Живот разрывать тоже не стану - в конце концов, это столь естественное действие почему-то запрещено местными законами. Уложу тебя хорошим нокаутом (кстати, что это такое - нокаут?) и спокойно пойду к господину Бурбосе. А если он не отпустит меня на свободу, я сделаю с ним то же, что и с тобой, Бурый Черт.
Так думал я, а между тем раз за разом подскакивал к противнику и наносил ему чувствительные удары ногами. Бурый Черт вертелся, взревывал яростно, пытался достать меня своей дубиной, но прыти ему не хватало. Медлителен он был, да и туповат изрядно.
Люди в толпе болезненно голосили при каждом моем ударе, словно не Бурому, а им я бил по почкам. Единственным, кто бурно радовался, был Бурбоса. Он подскакивал на одной ножке как шестилетний мальчик, взвизгивал тонким голосочком и, наверное, подсчитывал в своей лысой тыкве грядущую прибыль.
Я, конечно, заигрался. Я делал все не так, как следует. Мне казалось, что я играю с быком, выматываю его. Когда он окончательно перестанет соображать и слюна начнет падать с его морды на пыльный песок, я должен буду нанести ему последний удар. Последний…
На самом деле именно он играл со мной. Он притворялся, что взбешен, что ему больно. Он отдыхал, а я носился вокруг него и тратил свои силы попусту. Мои бестолковые тычки не наносили ему никакого вреда. И когда Черт отдохнул достаточно и увидел, что я начал задыхаться от беготни, он схватил меня за ногу.
Бурый Черт поймал меня без труда, как лягушка ловит комара - коротким автоматическим движением. Он вцепился в мою лодыжку с такой звериной силой, что я заорал от боли. А потом он вывернул мою ногу пяткой вперед. Почти вывернул. Потому что я все-таки успел перевернуться в воздухе и стукнуть другой пяткой его в нос. Он хрюкнул от неожиданности и ослабил хватку, я вырвался и на четвереньках помчался от него, волоча за собой фаджету. Я вырвался, но это было ненадолго. Я осознал это, и ужас ледяными клещами сжал мое сердце. Бурый Черт стоял и спокойно смотрел, как я улепетываю. Теперь он не спешил догнать и размозжить мой череп своей палицей. Теперь ему некуда было спешить - я уже стал его добычей, и он растягивал удовольствие.
Бурый Черт вытер кровь, текущую из его носа, размазал ее по лицу. Теперь он стал спокоен и сосредоточен. Он шел на меня и поигрывал огромной своей дубиной, летающей в его пальцах как пушинка. Я отползал на заднице назад, не в силах оторвать взгляд от палицы, выписывающей круги в воздухе. Я полз назад, пока не уперся спиной в ноги сопящих от кровожадного вожделения зрителей. И получил пинок, бросивший меня прямо к ногам Бурого Черта.
Бурый Черт немедленно обрушил на меня удар. И промахнулся - я успел перекатиться по земле. Я даже попробовал вскочить на ноги, но не смог - отчаянно болела лодыжка, вывихнутая Чертом. Снова удар, я снова крутанулся в пыли и услышал, как тяжелая палица с тупым звуком воткнулась в землю рядом со мной. Тумм! Бегом на четвереньках. Тумм! Тумм!! Боже, неужели я еще жив! Тумм!!! Тумм!!! Тумм!!!
Это не могло продолжаться долго. Он почти не тратил сил, пытаясь попасть по мне своим шипастым оружием. Он не расстраивался по поводу того, что не мог попасть. Пока не мог. Он знал, что скоро один из его ударов достигнет цели, потому что я терял силы с каждым своим ускользающим маневром. Все шло к концу. Моему концу.