— О, красавица моя, — засуетился Фетинор, укутывая невесту в покрывало, наспех сдернутое с дивана, чтобы скрыть ее прелести от любопытных глаз. — Какое варварство! — погрозил он кулаком в сторону коридора. — Сейчас я велю принести тебе другую одежду.
Когда жених вышел, Тамия обратилась к портному:
— Пусть будет серебристый бархат, уважаемый, — она заговорщически улыбнулась. — Вы так долго и громко спорили, что разбудили меня, и вот что я обнаружила!
Тамия распахнула покрывало и еще раз продемонстрировала изрезанное вдоль и поперек платье, отметив, как залился краской подмастерье и как маслянисто заблестели глаза портного. «Занятно быть женщиной», — улыбнулась девушка-трансформ.
— О, такое случается, — сочувственно сказал Хизил, разглядывая не столько жалкие останки платья, сколько то, что они кое-как скрывали. — Ревность старых жен.
— Если вы не сторгуетесь, — вздохнула Тамия, — то мне придется ходить голой.
Заметив испарину на лбах зрителей, она сжалилась и запахнула покрывало.
— Серебристый бархат, — кивнул портной, облизав пересохшие губы. — И шелк. В подарок. Грех рядить такую красоту в сатин.
— Благодарю, — прошептала Тамия и вышла из комнаты. В коридоре она бросила полный торжества взгляд на трясущуюся от злости Таруму и гордо прошествовала к себе в комнату.
— Надо же, получилось! — сказала Тамия отражению в зеркале. — Если менестрель не актер — грош ему цена, — улыбнулась она. Покрутилась перед зеркалом. — Вот это тело! Вот это я понимаю! А лицо! Так, стоп. Это уже что-то нездоровое.
Тамия поправила парочку локонов, томно облизала губы. В это мгновение в комнату вошел Фетинор. Вид невесты воспламенил его еще в зале — теперь же, наедине, он решил не дожидаться ночи, выронил принесенную одежду и бросился к Тамии. Фетинор повалил ее на кровать, придавил своим упитанным телом и начал задирать обрезки подола.
Девушка закричала и принялась отбиваться. До трансформации Тамерону не составило бы труда скрутить купца в бараний рог, благо он поднаторел в трактирных драках, но частично измененное тело было слабым.
Купец разозлился и ударил непокорную девицу по лицу. В чувство Тамию привел жуткий хриплый визг, словно в комнате резали свинью. Фетинор сидел на полу, привалившись к стене, в его глазах застыл ужас, лицо побагровело. Тамия резко села и опустила подол. В эту минуту Фетинор затих. Навсегда.
Дверь в комнату распахнулась. Ввалились жены, слуги, дети и портной с подмастерьем. Как только выяснилось, что отец семейства скоропостижно скончался, все взоры обратились к Тамии.
— Убийца! Змея! — заорала Тарума, тыча указательным пальцем чуть ли не в несостоявшуюся невесту.
Старшую жену оттащили подальше. Заплакали дети, запричитали остальные жены, тело Фетинора вынесли из комнаты, а дверь заперли на ключ. Через несколько минут на окне захлопнули ставни, которые, оказывается, запирались не только изнутри, но и снаружи.
Тамия так и осталась сидеть в погрузившейся в сумрак опустевшей комнате, тупо глядя в одну точку, ошарашенная.
Во дворе же кипела жизнь. Портной взял на себя роль распорядителя — ибо не женское это дело, а сыновья Фетинора еще слишком малы, слуги же должны знать свое место. Он отослал только что вернувшегося Харуфа за судьей, а кухарку — за двоюродным братом почившего, купцом Зазибелем.
Тамия поднялась, посмотрела на суету за окном через щелочку и почувствовала, что вот-вот расплачется от бессилия и страха за свое будущее. Трансформация тела, даже частичная, влекла за собой изменение сознания. Когда-то давно мальчик по имени Тамерон прослушал на эту тему несколько лекций. Надо сказать, он много чего прослушал, то есть — совершенно не усвоил.
Спустя какое-то время за Тамией пришел Харуф и проводил ее в зал. Девушка-трансформ отметила, что у выхода стоит представитель охранки. «Интересно, что наплели безутешные родственники?» — подумала она.
Судья, почтенный старец с бегающими глазками, восседал на диване, где по-прежнему лежали ткани для свадебного платья, стыдливо задвинутые в угол. По залу прохаживался Зазибель. Тамия догадалась, что это был именно он, уловив некоторое сходство с покойным.
Вдоль стен расселись домочадцы и слуги, за столом расположился худой, как щепка, писарь, во дворе столпились зеваки. Тамия постояла на пороге, затем робко вошла в комнату, кутаясь в покрывало: платье, которое принес ей Фетинор, оказалось слишком коротким. Присесть девушке не предложили.
— Итак, все в сборе, — пробормотал судья, — приступим к расследованию. Подозреваемая, расскажите, что произошло между вами и почтенным, ныне покойным купцом Фетинором.
Все взгляды обратились к Тамии, и в повисшей тишине стало слышно, как в подполе возится мышь.
— Не испытывай наше терпение, женщина! — повысил голос судья.
— А в чем меня подозревают? — спросила Тамия.
— В убийстве, — криво улыбнулся судья. — И давайте скорее покончим с этим делом.
Окружающие согласно закивали.
— На каком основании? — поинтересовалась девушка-трансформ.
— В каком смысле?
— Я спрашиваю, на чем основываются ваши подозрения? — Тамия подошла к столу, выдернула у писца девственно чистый лист, потрясла им в воздухе и заявила: — Показания свидетелей в деле отсутствуют. А что о причине смерти сказал лекарь? Где эти записи? И я что-то не вижу здесь моего защитника.
Судью передернуло, словно он увидел говорящую жабу. У присутствующих отпали челюсти. Тамия перехватила взгляд Зазибеля, в уголках его глаз, в лучиках морщинок прятался смех. «Хоть один здравомыслящий человек среди этого стада баранов», — мелькнула у нее мысль.
— Быстро покончить с этим делом не получится, уважаемые, — заявила Тамия, — потому что решать его придется по всем правилам, строго придерживаясь протокола.
— Замолчи, шайтана в юбке! — судья в гневе вскочил с дивана и потряс кулаками.
К нему подошел Зазибель, помог усесться на место и что-то прошептал на ухо. Судья насупился. Зазибель еще что-то добавил к уже сказанному. Судья согласно кивнул, но при этом с ненавистью зыркнул на Тамию.
— Пошлите за лекарем, — велел он. — Пусть установит причину смерти почтенного купца Фетинора. Назови свое имя, женщина, — обратился он к Тамии. — И сообщи, откуда ты родом. А защищать себя будешь сама.
— Тамия Лебериус, южный Харанд.
Она даже попыталась оголить плечо, чтобы предъявить магическое клеймо, но присутствующие гневно запротестовали. Этого девушка-трансформ и ожидала, а то бы еще пришлось выдумывать объяснения, почему у нее мужское имя.
— Так я и думал! — возликовал судья. — Только в Харанде с их идиотской магократией могли воспитать такую недостойную дщерь. Это не для протокола, — вовремя спохватился он.
Писарь зачеркнул последние строки.