Но пока ему не хватало информации. И он поспешил приступить к ее сбору единственным имевшимся в его распоряжении путем. По коммуникатору он последовательно соединялся с разными отделами. Разговаривал он главным образом с подчиненными, а не с руководством. Каждый раз, когда он представлялся начальником отдела, младшие научные сотрудники чаще всего с готовностью помогали ему, правда, тоже не все. Какой-то тип, например, заявил: «Я должен получить разрешение начальства». Глава одного из отделов, Смит, сам беседовал с ним и дал ему всю желаемую информацию. А другой был с ним предельно вежлив, но посоветовал позвонить позднее, когда с котом уже расправятся.
Гроувнор связался с химическим отделом и попросил Кента, рассчитывая и надеясь, что тот не возьмет трубку. Он уже готов был сказать подчиненному: «Тогда не можете ли вы сами дать мне нужные сведения», однако, к его удивлению и сожалению, его сразу же соединили с главным химиком.
Кент слушал его с плохо скрываемым нетерпением и в конце концов грубо оборвал:
— Нашу информацию вы можете получить по обычным каналам. Как бы там ни было, доступа к информации, полученной на кошачьей планете, не будет еще в течение месяца. Наши открытия требуют проверки и перепроверки.
Но Гроувнор продолжал настаивать:
— Мистер Кент, я убедительно прошу вас позволить мне полностью ознакомиться с данными о составе атмосферы этой планеты. В них могут содержаться важные для разрабатываемого сегодня плана сведения. Если я сейчас стану детально объяснять вам, что к чему, это уведет нас далеко, но уверяю вас…
Кент насмешливо прервал его:
— Мальчик мой, сейчас не время для теоретических дискуссий. Вам, видно, невдомек, в какой опасной ситуации мы оказались. Малейший промах — и вы, и я, и все остальные подвергнемся физическому уничтожению. Тогда нам будет не до интеллектуальной гимнастики. А теперь, пожалуйста, оставьте меня в покое лет на десять по крайней мере.
Раздался щелчок — Кент отключил связь.
Несколько секунд Гроувнор сидел с пылающими от оскорбления щеками. Потом, печально усмехнувшись, переговорил с оставшимися отделами.
Его сводная таблица содержала немало достоверных данных. Среди них были сведения о содержании в атмосфере планеты большого количества вулканического пепла; о существовавших когда-то на планете растениях, о пищеварительном тракте животных, которые могли бы питаться этими растениями. Путем экстраполяции Гроувнор пришел к выводу, что на планете должны были обитать семейства животных, которые съели своих собратьев, ранее питавшихся растениями.
Гроувнор работал быстро, и, поскольку вносил данные главным образом в готовые таблицы, ему совсем немного времени понадобилось, чтобы начертить диаграммы. Дело оказалось довольно простым, однако он понимал, что объяснить все тем, кто не знаком с некзиализмом, будет нелегко. Но для него картина была ясна. Она указывала на возможность решения. Не могут же они не принять во внимание его предложения в столь критический момент! Так казалось Гроувнору.
Под заголовком «Общие рекомендации» он написал: «При любом одобренном решении следует предусмотреть запасный вариант»…
Прихватив четыре комплекта таблиц, он отправился к математикам. По пути везде стояла охрана, что было необычно: для защиты от кота явно приняли меры. Когда охрана отказалась пустить его к Мортону, Гроувнор потребовал встречи с одним из секретарей директора. Наконец из соседней комнаты вышел молодой человек, вежливо просмотрел таблицы и сказал, что постарается передать их Мортону.
— Нечто подобное я уже слышал, — мрачно заметил Гроувнор. — Если Мортон не увидит таблиц, я потребую созыва Следственной комиссии. Что-то странное происходит здесь с моими отчетами директору, и, если подобное будет продолжаться, вас ждут большие неприятности.
Секретарь был лет на шесть старше Гроувнора. Он был холоден и, пожалуй, даже враждебен. Поклонившись Гроувнору, он с сардонической улыбкой произнес:
— Директор — весьма занятой человек. Его внимания требуют многие отделы. Деятельность многих из них особенно важна, и их престиж дает им некоторые преимущества перед более молодыми науками и… — он поколебался, — и учеными, — Молодой человек пожал плечами. — Но я передам ему вашу просьбу изучить таблицы.
Гроувнор сказал:
— Попросите его прочитать рекомендации. Боюсь, на другое не останется времени.
— Я доведу это до его сведения.
Гроувнор отправился в штаб-квартиру капитана Лича. Командир корабля принял его и выслушал. Рассмотрев таблицы, он покачал головой.
— Нет, — сказал он официальным тоном, — у военных несколько иной подход к проблеме. Мы намеренно идем на риск. Ваше предположение, что самым мудрым было бы в конечном итоге позволить твари сбежать, совершенно противоречит моему мнению. Это разумное существо предприняло враждебные действия против вооруженного корабля. Такое положение, прямо скажем, нетерпимо. Я искренне убежден, что он приступал к своим действиям, предвидя их последствия, — капитан натянуто улыбнулся. — Последствия эти — смерть.
Гроувнора поразила мысль — при столь прямолинейном подходе конечным результатом могла стать только смерть людей. Он открыл было рот, чтобы возразить Личу, сказать, что в его намерения не входило просто так отпустить кота. Но он и слова не успел произнести: Лич встал и официально произнес:
— А теперь я вынужден попросить вас уйти, — затем позвал офицера: — Проводите мистера Гроувнора.
— Благодарю, я знаю дорогу, — с горечью ответил Гроувнор.
Оказавшись в коридоре, он взглянул на часы. До начала действий оставалось пять минут. Чувствуя себя несчастным, он невесело побрел на контрольный пульт. К его приходу большинство уже сидели на своих местах. Минутой позже в зал вошли Мортон и капитан Лич. Призвали всех к тишине и порядку.
Мортон, явно нервничая, напряженно ходил взад-вперед перед собравшимися. Его обычно гладко причесанные черные волосы были взъерошены. Легкая бледность лица подчеркивала непривычную агрессивность его выдвинутой вперед нижней челюсти. Внезапно он остановился. Своим глубоким и твердым голосом он четко произнес:
— Чтобы быть уверенным в том, что в наших планах мы достигли полного согласия, я намерен просить каждого из вас высказать свои соображения относительно возможностей этого чудовища. Мистер Пеннон, начнем с вас!
Пеннон встал. Небольшого роста, он казался высоким, видимо, благодаря уверенной осанке. Как и все остальные, перед полетом он прошел специальную подготовку, но особенности его профессии меньше всего располагали его в пользу некзиалиста. Этот человек знал двигатели и историю их создания. Согласно его послужному списку, с которым ознакомился Гроувнор, он изучал историю двигателестроения не менее чем на ста планетах. Он знал о двигателях все и мог тысячу часов говорить об этом предмете, не рассказав и сотой доли того, что знал.
— В этом помещении мы установили переключатели, — сказал он, — которые будут ритмично включать и выключать двигатели с частотой сто срабатываний в секунду. В результате образуются самые разнообразные вибрации. Есть некоторая вероятность того, что одна-две машины разрушатся, войдя в резонанс, как в классическом примере, когда под ритмичным шагом роты солдат рухнул мост. Но, по моим подсчетам, этого не должно случиться. Наша главная цель — просто отвлечь кису, чтобы она не помешала нам, когда мы начнем разрушать двери.