— Ага, — кивнул Шип, потом наклонился, отломил от подсохшего края дерна комок сухой земли и бросил вперед.
Комок полетел странно — сначала вверх, потом вдруг начал снижаться, а затем не просто упал вниз, а словно прилип к склону.
— Откуда же твои соплеменники знали, что там впереди есть степь, куда никто не ходил? — спросил Тару.
— Подожди, старый, — с интересом пробормотал Эша, сам поднял ком земли, с интересом бросил его, цокнул языком на замысловатое падение, потом осторожно шагнул вперед, наклонился, ступил на черную сухую землю. Постоял, повертел головой, сделал, согнувшись, один шаг, другой и вдруг выпрямился со смешком, но стоял так, словно ноги его были прибиты к склону, а сам он наклонился назад, в пропасть, но не падал, хотя должен был упасть мгновенно.
— Нет никакой бездны! — рассмеялся Эша. — Уж не знаю, как они это все устроили, но вот по этой линии словно всю Запретную долину переломили!
— Тихо, — попросил, прижав палец к губам, Шип. — Нельзя в бездне ветров шуметь. Кричать нельзя, тяжелые камни бросать нельзя, а то ветер проснется!
— И что будет? — осторожно пересек границу Кай и точно так же, как и Эша, выпрямился, наклонившись в пропасть.
— Смерть будет! — пообещал Шип. — Ветер убивает!
— Подожди. — Кай нахмурился. — А зачем твои соплеменники ходили в бездну ветров? И откуда они знают про степь, в которую никто не ходил?
— Там есть смола, — объяснил Шип. — Лечебная смола, которая исцеляет чуть ли не любые раны. Она на скалах, под кустами можжевельника. Степь иногда видно в том месте, где смола. Она близко. Но к ней не пройти. Перед ней спит ветер. Он страшный.
— Что за ветер? — не понял Кай.
— Не знаю, — пожал плечами Шип. — Я же не видел. Знаю только, что страшный. И что ветер.
— Сиун? — спросила Арма.
— Может быть, — задумался Кай. — Сиун клана Асва. Впрочем, я не уверен. Сиун должен явить себя. А если он уже ветер… Надо бы посмотреть.
— Посмотреть можно, — кивнул Шип. — Пройти нельзя.
— Подожди, — не понял Эша. — Но если он спит, почему же нельзя? Главное — не шуметь.
— Не знаю, почему нельзя, — беспомощно посмотрел на Шувая Шип.
— Сколько идти? — спросил Кай.
— Бездна ветров маленькая, — уверил зеленоглазого мальчишка. — Старики, которые ходили за смолой, уходили утром, а возвращались в полдень. Наверное, не больше пяти лиг. Может быть, и меньше.
— А туман тут всегда? — спросил Эша.
— Я сам первый раз тут, — признался мальчишка. — Откуда мне знать?
Туман рассеялся через полчаса. Точнее, остался позади, словно закрывал пеленой самое начало бездны ветров. Было непросто перевести лошадей через край степи, молодая кобылка, что досталась Арме, упиралась всеми ногами, раздувала ноздри и в ужасе всхрапывала. Но постепенно все лошади оказались на склоне, и, оглянувшись, Арма вдруг испытала потрясение — теперь вся долина вместе с пепелищем дальних хуторов, холмами, вышкой, куском дороги оказалась на склоне, а отряд стоял на плоской поверхности, разве только травы под ногами не оказалось, а сухая земля уже через десяток шагов оборачивалась безжизненным камнем.
— Магия! — восхищенно прошептал, забираясь на низкорослую кобылку, Эша. — Какая магия! Уверен, что нет никакого гребня и нет никакого провала, а есть равнина и линия поперек нее, но магия заставляет нас верить тому, чего нет. Видеть то, чего нет! Заглядывать в пропасть и корячиться, переползая через ее край. Нет, зеленоглазый. Ты неправ. Как старый колдун из Гимы, уверяю тебя, все это есть. Наколдованное может быть иллюзией, но всякая иллюзия лишь степень подлинности бытия. В идеале она тождественна ему!
— Обсудим это в степи, в которую никто не ходил, — предложил Кай. — А пока призываю следовать за мной, соблюдая осторожность и, в первую очередь, тишину.
Местность начала меняться, когда отряд еще пробирался через туман. Сначала силуэтами во мгле почудились скалы, затем мелкий камень под копытами лошадей сменили гладкие каменные пласты, поэтому, когда тумана не стало, возгласа удивления из глоток путников не последовало, хотя придержали коней сразу все.
Скалы встали вокруг стеной, но отряд оказался не в ущелье, поскольку ущелья не было. Скорее это напоминало переплетение ущелий, лабиринт, границами которого служили черные скалы. Они вздымались где на два человеческих роста, где на два роста мейкка, а где и упирались чуть ли не в самое небо, которое именно здесь, в бездне ветров, показалось неожиданно близким и почему-то серым.
— Всё или черное, или серое, — прохрипел вдруг Тару. — Вот у меня платок на руке был красным — здесь он темно-серый. А синяя лента на рукояти меча черная. И лица у вас всех серые. Мы, случаем, не забрели вдруг в царство смерти?
— Там все иначе, старик, — отозвался Вериджа. — Но кое-что схожее имеется.
— Сюда, — оглянулся Кай и махнул рукой. — Я вижу метки на камнях. Кто-то отмечал мелом дорогу. Наверное, те самые смоляные старатели.
Арма подняла глаза к серому небу. Самым страшным для нее было то, что над головой не оказалось солнца, словно бездну ветров кто-то накрыл серой тканью. Вдобавок ко всему прочему среди черных скал было прохладно, так что хотелось выудить из мешка одеяло и закутаться в него.
— Стой. — Кай остановился и поднял руку.
— Что-то я пока не вижу конца пути, — признался Тару.
— До конца пути еще долго, — ответил Кай. — Все, кто навьючил поклажу на лошадей, поднимите ее на плечи.
— Что вдруг так? — скривился Шалигай.
— Доверься моему чутью, — ответил зеленоглазый и, спрыгнув с лошади, шагнул в сторону с тропы, чтобы срезать ножом черный подтек на камне.
— Подожди, — нахмурился Эша, борода которого тоже из белой стала серой. — Но здесь же нет можжевельника!
— Смотри выше, — покачал головой Кай.
— Он черный! — округлил глаза старик.
— Да, — кивнул Кай. — Черный. Как и всё здесь. Старики собирали смолу на этих камнях. Меток дальше нет. Я, пожалуй, наберу немного.
— Подожди! — не понял Эша. — Похоже, что смолу и вправду забирали здесь. — Старик оглянулся на Шипа, тоже превратившегося из рыжего мальчишки в серого. — Но где тогда степь, в которую никто не ходил?
— Рядом, — ответил Кай, выпрямляясь. — Смотрите. Вон те скалы, в четверти лиги от нас, крайние. За ними только небо. Значит, там — та самая степь.
— Подожди! — заупрямился Эша. — Но мы должны были бы видеть эту степь! И где этот самый страшный ветер? Может быть, он улетел прогуляться?
— Степь там, — подал голос Шип. — Старики говорили, что ее видно. Но, может быть, надо забраться выше на скалу? Подтеки ведь есть и выше, а они приносили каждый по корзине смолы. Внизу ее мало.
— На скалу мы не полезем. — Кай вернулся к лошади, взял ее под уздцы. — Думаю, что степь не видно вон из-за той груды камней впереди. Последние скалы стоят сразу за нею. Лошадей вести под уздцы. Вперед. И тихо. Голос не повышать.