– Ну ладно, – неохотно буркнул он. – Как мы пришли, так и уйдем. Если ты отведешь нас к Кэти и нас при этом не убьют, мы заберем тебя с собой. Ты будешь у нас в плену, но мы сохраним тебе жизнь. Даю слово.
– Я… – начал было Ланту, но замолчал, переводя взгляд с высокого землянина на полное отчаяния лицо Ханаты и обратно.
Краем глаза он снова заметил труп Манака, но старался на него не смотреть. Он чувствовал, что смертельно устал и ему все надоело. Наконец Ланту опустил голову и прикрыл глаза внутренними веками, ощущая лишь тоску и горечь.
– Ну ладно, – вздохнул он. – Пойдемте, сержант МакРори, я отведу вас к капралу МакДагал.
Адмирал второго ранга Яханак снова сидел на флагманском мостике «Арбелы», наблюдая, как дисплей подтверждает его наихудшие опасения. В Сандхерсте он нанес язычникам болезненный удар, но у него было недостаточно сил, чтобы остановить их, прежде чем они доберутся до Лорелеи. Теперь они были намного осторожнее. Каждый из их авианосцев, выходивших из узла пространства, сопровождал сверхдредноут или линкор. Если бы Яханак решил дать бой язычникам сейчас, у них хватило бы сил, чтобы справиться с любыми кораблями, которые он мог бросить против них. После ущерба, нанесенного в Сандхерсте проклятыми авианосцами-призраками его линейным крейсерам и эскортировавшим их кораблям, у Яханака не возникало ни малейшего желания мериться с язычниками силами в Новейших Новых Гебридах. Теперь, когда у противника появились тяжелые ракеты с повышенной дальностью действия, которые он мог применить вместе с истребителями, любое сражение на большой дистанции стало бы для фиванцев самоубийственным. Чтобы остановить противника, Яханаку придется заманить его в ловушку возле узла пространства, защищенного минными полями и мощными космическими фортами, поддерживаемыми всеми тяжелым кораблями, какие он только сумеет наскрести.
– Передайте приказ на все корабли, капитан Юрах, – негромко проговорил адмирал, сознательно не обращая внимания на пустовавшее кресло старшего военного капеллана. Хинам не мог оспаривать решение адмирала отступить без боя, прекрасно понимая, чем кончилось бы для фиванцев новое сражение в данных условиях, но и с продолжением отступления смириться он не мог. После гибели от рук террористов старшего военного капеллана Манака Хинам решил очистить свою совесть, отправившись со всеми фиванскими космическими десантниками, каких Яханак только смог ему выделить, на помощь полковнику гвардии Синода Хуарку, намеревавшемуся любой ценой не допустить землян на Новые Гебриды.
Корабли Яханака покинули эту звездную систему. В Альфреде они не намеревались даже снижать скорость, оставив там лишь несколько небольших патрульных соединений. Впрочем, оборонять в Альфреде, собственно говоря, было нечего…
Мысли об этом иногда беспокоили Яханака, хотя он и не собирался ни с кем делиться своими опасениями. Ведь в конечном счете Святая Мать-Земля все равно победит! Кто укорит торжествующий победу Возлюбленный Народ за то, что иногда ему приходилось действовать на оккупированных планетах довольно сурово?! Ведь фиванцы лишь пытались принести свет истинной веры их жителям, упорствовавшим во мраке заблуждения!
Тем не менее в глубине души Яханак надеялся, что этому идиоту Хуарку хватит ума уничтожить свои архивы.
* * *
– Они скрылись, господин адмирал, – доложил Сущевский.
Фиванские корабли вышли за пределы радиуса действия сканеров разведывательных кораблей землян, и преследовать их дальше было бессмысленно.
– Здесь остались только орбитальные укрепления вокруг планеты. Свои военные подразделения на ней они, кажется, бросили на произвол судьбы.
– Они не сдадутся, – сказал Ктаар. Он не осуждал и не хвалил фиванцев, а просто констатировал факт. – Приготовить истребители для удара, господин адмирал?
Антонов наблюдал на дисплее, как маленькие корабли адмирала Аврам – теперь их классифицировали как «эскортные авианосцы» – летят вместе с уцелевшими легкими авианосцами адмирала Беренсона вслед за авангардом из линейных и тяжелых крейсеров.
«Слава Богу, – подумал он, – что Аврам удалось удержать Данциг!»
Совершенно неожиданно у командующего Вторым флотом появилась новая удобная и хорошо укрепленная передовая база, а после того, как в Сандхерсте он потерял почти все легкие авианосцы, маленькие эскортные авианосцы Ханны Аврам были во флоте буквально на вес золота. Эти блестяще спроектированные коммодором Хезелвудом корабли красноречиво свидетельствовали о том, что в Фортификационном командовании этот офицер просто закапывал свой талант в землю. Кроме того, под его руководством кораблестроительные заводы в Данциге отремонтировали поврежденные легкие авианосцы Беренсона намного быстрее, чем этого мог ожидать Антонов. Вне всякого сомнения, сопровождавшие флот самоходные мастерские провозились бы с ремонтом гораздо дольше.
Адмирал встрепенулся и взглянул на Ктаара:
– Нет. Мы и так потеряли в Сандхерсте много пилотов. Остановимся на пределе дальности действия тяжелых ракет, мы будем обстреливать ими орбитальные укрепления, пока они не сдадутся или не будут уничтожены. – Он увидел выражение лица орионца и усмехнулся: – Я и сам понимаю, что они не сдадутся. И все же я надеюсь на то, что когда наши корабли появятся на орбите Новых Гебрид, сидящие там фиванцы одумаются и сложат оружие. До них должно дойти, что война практически проиграна, – добавил он более сурово. – Даже религиозные фанатики могут отчаяться, увидев, что они в полной изоляции, а собственный военно-космический флот бросил их на произвол судьбы. Надо хотя бы попробовать убедить их сдаться, – подытожил адмирал.
– Зачем? – с обезоруживающей непосредственностью спросил орионец.
* * *
Партизаны провели весь день в радостном возбуждении, хотя и не говорили почему. Вот и сейчас, холодной ночью в горах, они сбились в кучу и смотрели на небо. Бывший адмирал первого ранга почти без любопытства выбрался из пещеры и присоединился к ним. За ним следовали его конвоиры, и партизаны замолкали при их приближении.
Как и обещал МакРори, Ланту сохранили жизнь, хотя во время бегства были моменты, когда он сильно сомневался, что хоть кто-нибудь целым и невредимым доберется до гор. Ланту не знал, зачем его ищет Фраймак – чтобы спасти или арестовать. Однако он впервые оказался в шкуре партизана, за которым охотятся с помощью эффективных методов, которые он сам разработал.
Впрочем, об этом ему говорил только разум. Его чувства безмолвствовали. После испуга во время схватки не на жизнь, а на смерть с телохранителями Манака и невероятного напряжения по пути к тайной камере Кэтрин Ланту утратил способность переживать. Его сердце окаменело, слившись с черной пустотой между звездами.
Воспоминания о бегстве напоминали разрозненные фотографии на фоне странного, безжизненного пейзажа. Ланту помнил, с какой медвежьей силой МакРори обнял Кэтрин. Даже в состоянии шока он чуть не рассмеялся, слушая, как скупо Ангус рассказывает девушке, каким образом он до нее добрался. Впрочем, в глубине души он испытывал ко всему – даже к наличию под его собственным штабом труб городских коммуникаций – полное безразличие. Он вяло укорил себя в том, что не вспомнил об их существовании, разрабатывая меры безопасности. Впрочем, в узкой трубе длинноногие земляне передвигались не очень быстро, и он без особого труда поспевал за ними.