– Конечно, милорд. Я не собирался… – начал Линот, заливаясь румянцем, но тут же осекся.
Базел улыбнулся, глядя, как юноша неловко поежился от его невысказанного упрека.
– Я не хочу сказать, что вы что-то затеваете, просто молодежь любит выставлять стариков в смешном свете. Но не забывай, что это твой командир.
– Да, милорд, это я понимаю, – серьезно кивнул Линот, и Базел похлопал его по плечу.
– Отлично! А теперь нам пора.
– Да, милорд. Да хранит вас Щит Томанака.
– И тебя, сэр Линот. – Огромный Конокрад еще раз кивнул, развернулся и пошел вслед за друзьями. В воротах он остановился и обернулся улыбаясь. – Я прослежу, чтобы она тоже не забывала писать Селдану и Марье! – пообещал он.
Базел не был горожанином. На самом деле он любил дикие просторы гораздо больше городов, но пустынные земли северо-восточной Ландрии ему совершенно не нравились, а переход из Лорденфела в Эсфрезию оказался к тому же самым длинным за все время путешествия по Империи. И Ландрию, и Ландфрессу населяли в основном свободные крестьяне и пастухи, о которых говорил Мехрик, поэтому здесь не было крупных городов. Попадались лишь большие семейные фермы, обитатели которых оставались на месте круглый год, но и они встречались редко. Их дома и сараи походили на крепости, прекрасно выдрессированные псы были готовы растерзать любого чужака, сами фермеры встречали путешественников не более дружелюбно.
Впрочем, в городах было не лучше. Даже хуже. Путники находились всего в тридцати милях от Лорденфела, когда наткнулись на первое заброшенное поселение, жители которого подались на юг. Было ясно, что и летом здесь живет мало народу, дома жались вокруг городской площади, все, как один, с толстыми стенами из камня и кирпича. Почти все двухэтажные, без окон в первом этаже, окруженные такими же крепкими каменными заборами. В них могло разместиться семей восемь – десять, не больше. Было очевидно, что люди, решившие уехать на зиму из этих домов, умели за себя постоять.
Почти полное отсутствие людей, живущих на одном месте круглый год, было причиной и все возраставших трудностей путешествия. В городах, столь далеко отстоящих друг от друга и с таким незначительным населением, было непросто найти кого-нибудь для расчистки дорог. Сами дороги по-прежнему были великолепны, но местность здесь была равнинная, и лишь изредка встречались небольшие леса. Нигде не было межевых столбов, и во многих местах, где недавно прошел снег, дорогу вообще было бы невозможно разглядеть, если бы не ряды высаженных вдоль нее елей. Через два дня пути возницы сменили колеса на полозья. Теперь почти вся дорога была засыпана снегом, а когда им встречались редкие незанесенные участки, они просто переезжали на полосу дерна у края дороги и продолжали путь по ней.
Базел с Брандарком были северянами, они прекрасно знали, что такое снег, но горожанину Брандарку редко приходилось бывать зимой вне города. И даже Базел не видел раньше таких пустынных, ничем не защищенных равнин. Как ни странно, но широкая, со знанием дела построенная дорога заставляла еще сильнее ощутить окружающее запустение. Ее прямая линия, обрамленная рядами защищавших ее от ветра деревьев, случайные участки, лишенные снежного покрова, выступавшие, словно спины китов, поднявшихся на поверхность океана глотнуть воздуха, каменные мосты через потоки, превратившиеся в сплошные массивы льда, и больше всего заброшенные городки и поселки, жители которых исчезли вместе со всеми домочадцами и скарбом… похоже было, что все это следы ушедших цивилизаций. Люди отступили перед армиями зимы, и, казалось, нет надежды, что весна сможет обратить эти армии в бегство.
Ледяной воздух обжигал. Когда по утрам участники похода просыпались в благословенном тепле спальных мешков Вондерланда, поверхность мешков каждый раз оказывалась покрытой ледяной коркой. Мощь зимы чувствовалась здесь почти физически, скрип снега под подошвами Базела, позвякивание упряжи, стук копыт или обрывок разговора казались едва слышными на фоне царившей вокруг оглушающей тишины.
– Никогда не думал, что может существовать такое… запустение, милорд, – заметил Вейжон как-то утром. Он сменил свой плащ на толстое шерстяное пончо, какое носили почти все в отряде, и сейчас хлопал руками в варежках, оглядывая пустое белое пространство. – Сложно представить, что здесь вообще могут жить люди, даже летом.
– Ты же из Фрадонии! – поддразнила его Керита. Молодой рыцарь повернулся к ней, широко улыбаясь. Прежний Вейжон ни за что не стал бы одаривать такой улыбкой бывшую крестьянку, чья мать к тому же была шлюхой, пусть даже она и избранница Томанака. – Разве ты не говорил, что твоей семье принадлежат поместья в Вондерланде?
– Принадлежат. Но в Вондерланде деревни остаются на своих местах. Их обитатели не поднимаются и не уходят с наступлением зимы!
– Верно, но там живут фермеры, звероловы и рыбаки, – ответила Керита. – К тому же плотность населения в Ландрии и Ландфрессе гораздо ниже. Половина местных жителей – пастухи, их стада просто не могут зимовать в таких условиях, значит, им приходится уходить, а когда они идут на юг, они не хотят оставлять здесь свои семьи. Ты бы изумился, увидев, сколько народу сейчас движется по Северному Пути на северо-восток Растама. Но большинство уходит в другое место.
– Подожди, – озадаченно произнес Вейжон, – кажется, ты только что говорила, что пастухи уходят за своими стадами.
– Нет, я сказала, что пастухи не оставляют здесь свои семьи, когда не могут быть вместе с ними. Сложилась традиция, по крайней мере, она существует последние четыре-пять столетий с момента постройки Дворвенхеймского Тоннеля, по которой их семьи уходят на зиму к гномам. За проживание они платят бараниной, говядиной и олениной, и еще они обеспечивают ежегодный приток рабочих рук. Погода не позволяет вывозить товары на рынок до самой весны, но зато их подавляющее большинство изготавливается именно зимой.
– А я и не знал, – вмешался Брандарк. – Насчет того что гномы зимой используют дополнительный источник рабочей силы.
– Они так не делали, пока не появился Тоннель, – пожала плечами Керита. – Мне рассказывали, что все гномы в Контоваре отказывались делиться своими секретами с чужаками, да и в Дворвенхейме следовали этой традиции около шестисот лет. Но потом Империя Топора подошла к их границам, они увидели, какую пользу их сородичи извлекают из сотрудничества с другими народами, и не смогли удержаться и не последовать их примеру. В настоящее время люди в восточной Ландфрессе принимают такое же участие в промышленности гномов, как и сами гномы. Вы увидите, о чем я толкую, когда мы подойдем ближе к Тоннелю. Там города не вымирают зимой.
– Гм. – Базел кивнул, потом поднял бровь. – Из речей сэра Мехрика я понял, что больше половины его воинов отправляется в эти места. – Она кивнула, а он обвел рукой пустые пространства. – Тогда не могла бы ты пояснить мне, куда они делись?
– Думаю, мы встретим кого-нибудь из них через денек-другой, – заверила его Керита. – Их все равно не хватило бы для охраны всей дороги. Они собираются в отряды в городах побольше, таких, где на зиму остается достаточно населения. Учитывая состояние дорог, понятно, что выезжающие из Дворвенхейма предпочитают путешествовать, собираясь в караваны. Отряд доводит такой караван до очередного города и передает другому отряду. Потом воины возвращаются и сопровождают следующий караван. – Она снова пожала плечами. – Не слишком обременительно. На самом деле главной задачей Ордена в здешних местах является охрана тех жителей, которые решили остаться на зиму. Еще наши воины периодически выезжают в небольшие городки и деревни проверить, не поселились ли там какие-нибудь нежелательные личности.