«Проф, вам нравится история?» — осмелился спросить я.
«Мне нравится эта история. На, прочти».
Он протянул мне лист бумаги. Слегка потертый и пожелтевший. Было видно, что лист старый, и кто знает, сколько людей держало его в руках до меня.
«Аккуратнее, — предупредил он, — это хотя и копия, но очень ценная. Она пришла ко мне издалека, хотя точно неизвестно, из какого источника».
Название: «Послание о предстоящих изменениях Земли».
Далее рассказывалось об ураганах, землетрясениях, потеплении земной атмосферы. Одним словом, обо всех тех катастрофах, которыми нас постоянно пугают по телевидению.
Только дата, стоявшая в конце текста, 1991 год, свидетельствовала о том, что документ был написан по меньшей мере десятью годами раньше, чем эти феномены стали обсуждать на всех углах.
Я посмотрел на Профа, ища объяснений.
«Я не знаю, кто это написал и зачем, — признался он. — Эту листовку нашли в парижском метро пятнадцать лет назад. Нет никаких сведений, как она там оказалась».
«В настоящее время происходят неотвратимые изменения в недрах и на поверхности Земли...»
Проф прочитал эту фразу, посмотрел на меня и продолжил:
«...Случится резкий рост негативных явлений, смысл которых у вас не будет времени постичь. Знайте, что во время этого самоочищения высвободится внутренняя энергия, и вы ощутите божественные вибрации, каких не испытывали никогда прежде. Вам нужно обратить внимание на постоянную аккумуляцию вашей энергии, чтобы быть готовыми к новому изменению и ко всем последующим...»
Ниже шло несколько зачеркнутых предложений и с трудом читаемая часть даты: 20...
Я спросил Профа, почему зачеркнуты цифры.
«Некоторые вещи не могут быть нам пока открыты, — ответил он мне загадочно. — Многое предстоит сделать. У нас есть Миссия».
«У нас — это у кого?» — услышал я свой вопрос.
Я уже и не знал, стоило ли доверять написанному на листке, стоило ли ужасаться предсказанию, стоило ли вообще входить в потайную дверь и подчиняться Профу раньше, чем стало слишком поздно.
«У нас — это у людей, которые, как и я, верят, что существует способ выйти за рамки видимого мира. За пределы этой жизни. В Вечность. К Божественному».
Он сумасшедший, подумал я. Ты ведь тоже так думаешь, не правда ли, Мег? Он вложил мне в руку бумажку с адресом: Лондон, Илинг-Виллидж, Вестбери-роуд, 34. И с именем: Дебора Грейв.
28 октября
Вторник
21:00
Южный Кенсингтон, элитный район Лондона. Адрес долгожданной вечеринки года. — Bay, да ты просто красавица! — воскликнула, увидев ее, Фло.
Сегодняшним вечером этот комплимент в разных вариантах Майе пришлось выслушать неоднократно и от многих присутствующих. Даже от Фебы, искренне пораженной тем, как Майя выглядит.
Ее появление на празднике произвело неописуемое впечатление.
По длинной лестнице, ведущей в салон, освещенный словно «Титаник», она прошла сквозь строй взглядов восхищенных родителей и очутилась возле танцевальной площадки. Здесь царствовали подружки Стейси, звезды тусовки, упакованные в фирменные платья, с божественным макияжем и прическами как у кинодив.
Стейси, увидев Майю, побледнела и моментально отвернулась, даже не поздоровавшись.
Тем лучше, подумала Майя. Так, что здесь у нас, осмотримся. У стены кучкой стояли парни. Все те же, пусть даже и в смокингах, взятых напрокат.
— Эй, подруга, надеюсь, ты сюда явилась не на парней пялиться?
Фло стояла на страже нравственности Майи.
Все те же физиономии, все те же шутки, те же поклонники. К чему была тогда такая нервотрепка, все эти переживания, с тоской подумала Майя.
— Мы что, делаем это только для других? Разве мы наряжаемся, как Золушка на бал, для мужиков? Мы это делаем, чтобы восхищаться друг другом, — словно подслушав мысли подруги, вынесла приговор Фло-мудрая.
— Ты ошибаешься, — возразила Майя. — И я разочарована. Очень разочарована. Тут нет ни одного парня даже из РБДП, расти-большой-да-поскорей.
— Ну и в чем дело, Майя? Тебе никогда не приходилось общаться со своими однолетками, что ли?
— В этом возрасте они все еще сопляки... Остается надеяться, что со временем...
— Интересно, каким станет Марк со временем, если мы дадим ему его?
Майя посмотрела на одноклассника: рыжеватые патлы, прорезающаяся бородка, весь в угрях.
Хмыкнув, Майя направилась к огромному столу, уставленному сладостями. Она уже собралась положить на тарелку кусок с виду вкусного шоколадно-грушевого торта, как вдруг ощутила смутное беспокойство. У нее возникло впечатление, что сейчас что-то произойдет. «Опасность!» — подавали сигнал ее приведенные в боевое состояние чувства.
Она оглянулась в поисках Фло, единственной, кто способен был успокоить ее в такую минуту.
И в этот момент увидела его.
Он стоял у стены, прямо за ее спиной, и смотрел на нее.
Ощущение опасности исходило именно от него. От его странной манеры глядеть на нее. Казалось, что он сканирует каждый сантиметр ее тела, прикрытого огненно-красным платьем. Но в этом взгляде было и нечто большее.
В нем сквозило неистовое желание, которое Майя, казалось, ощущала физически.
Трент не отрывал от нее взгляда. Не произносил ни слова. Не улыбался. Не двигался. Только смотрел, и все. Он был неподвижен, словно дзен-воин за мгновение до атаки. Словно лев, замерший перед прыжком в предчувствии добычи.
Жили только его глаза. Неуловимые и бездонные.
Они считывали Майю.
Пытались проникнуть в ее мысли, в ее сердце, в ее тело. В ее душу.
От смущения Майя густо покраснела. И испугалась, что кто-то может заметить вольтову дугу разряда, проскочившего между ней и этим невероятным типом сквозь праздничную суету.
Трент, единственный из присутствующих, был без смокинга. Разумеется, он не отказался от своей куртки с надписью «Кошмар перед Рождеством».
Данью празднику были надетый поверх куртки черный пиджак и темно-серые джинсы. По всему было видно, что он не чувствует себя здесь не в своей тарелке. Скорее он представлялся инородным телом, выглядевшим естественнее, чем все остальные.
Он смотрел на нее, словно кот, почти не мигая.
Затем произнес сухо, как бы между прочим:
— Замечательно выглядишь. В смысле наряда.
И, протянув к ней руку, едва дотронулся до нее. Майя почувствовала озноб. По телу пробежали мурашки. Боже, только бы никто не заметил, промелькнула паническая мысль.