Марго перешла к трупу здоровяка.
— А этот сгодится.
— Ты знала, что он здесь?
— Знала. Телефон не надо выключать, я хотела тебя предупредить. Ты убил мента, местного начальника.
— Это Марина его застрелила, не я. Надо сваливать, и побыстрее.
— Идиот! Ты думаешь, я готова подарить старухе мешок денег из-за того, что связалась с олухом? Хватай эту переломанную куклу и тащи к машине. Она должна исчезнуть.
Олег взвалил тело женщины на плечо. Рита открыла ему дверь, потом заднюю дверцу универсала. Он свалил Марину в салон машины, как мешок. Из «Вольво» вышла женщина. Громов ее тут же узнал: фотография из ларчика старухи, рыжая в ресторане с лысым кавалером. Это она!
Увидев лицо Марины, девушка процедила сквозь зубы:
— Сука! — Повернувшись к Олегу, сказала: — Спасибо. С первой нашей встречи вы мне понравились.
Марго захлопнула дверцу багажника:
— Возвращаемся в дом.
— Зачем? — удивился Олег.
— Убери за собой следы, олух. Бери тряпку и работай.
Они вернулись в дом. Олег беспорядочно вытирал дверные ручки. Марго передала девушке револьвер, подняв его с пола.
— Разыгрываем второй вариант. Звони в городскую прокуратуру и никому другому. Местные за своего начальника тебе голову оторвут раньше времени.
— Я все помню. Но и вы не забывайте обо мне.
— Все сойдется как по нотам. Адвокат уже ждет сигнала. Повернувшись к Олегу, Рита скомандовала:
— Уходим. Маргарита Палмер сделает за тебя грязную работу.
Внезапно раздался телефонный звонок, все замерли, глядя на аппарат, стоящий на комоде. Телефон не умолкал. Олег обливался потом. Женщины вели себя спокойно. Когда звонки прекратились, Марго подошла к магнитофону и выключила его. Наступила непривычная тишина.
Рита кивнула на дверь. Олег пошел первым.
— Иди к своей машине. Поедешь за мной, тюфяк!
Он ехал след в след, дождь лил все сильнее, дворники работали на полную мощность, ориентироваться приходилось по габаритным огням идущей впереди машины.
В ушах Олега слышался голос старухи: «Живьем я ее не видела. Этот снимок положил в мой ларчик Борис. Предчувствовал неприятности. Главный недостаток Марго — нетерпение. Подавай ей все и сразу!»
«Вольво» остановилась на набережной в том же месте, где состоялся их первый важный и неприятный разговор. Марго вышла из машины и открыла багажник. Олег тоже вышел. Дождь лил как из ведра.
— Достань эту переломанную куклу и положи на гранитный парапет.
— Зачем?
— Выполняй.
Олег подчинился. Марго тем временем достала домкрат на колесах и обмотала концом троса ноги Марины.
— Отойди назад.
Громов не понимал, что происходит. Марго отступила на шаг и ударила ногой по телу Марины. Оно рухнуло в воду. Раздался громкий всплеск. Олег бросился было к бордюру, но Марго оттащила его и усадила в свою машину.
— Похоже, твоя подстава знала ее? — Он кивнул на гранитный бордюр.
— И мента дохлого тоже. Погибший при невыясненных обстоятельствах муж Марины был отцом бедняжки. Он бросил их семью, когда девочке и семи не исполнилось. Она повзрослела, и старый черт воспылал к ней любовью. Тебе это тоже знакомо. Она стала навещать отца. Коррумпированный мент решил оставить наворованное дочери. Пришлось Марине подсуетиться со своим хахалем, заместителем мужа, в итоге она получила все деньги, а хахаль из заместителей превратился в начальника.
— Обоснованная месть. К вышке ее не приговорят.
— Могут возникнуть отягчающие обстоятельства. Лиха беда начало. Она знает, за что получит свой миллион. Больше трех-пяти месяцев ей не прожить.
— Ее фотографию ты старухе подбросила?
— Не лезь в дебри, слушай меня, и все получится.
— Сегодня ты меня подставила.
— Я тебя страховала. Что с твоим алиби? Олег вздрогнул:
— Черт! Я должен быть в архиве редакции!
— С такой рожей? Сиди спокойно, попробую тебя реанимировать.
Марго открыла «бардачок», достала свою сумочку и принялась замазывать царапины тональным кремом.
— Не предполагал, что твои руки могут быть такими нежными, — признался Олег.
Он глянул на себя в зеркальце — лицо чистое. Она подала ему дождевик с заднего сиденья.
— Иди в свою машину и доведи начатое до конца.
— Когда мы увидимся?
— Когда Маргарите Палмер вынесут приговор. Она оставила его на обочине и уехала.
Двор редакции ничуть не изменился после его отъезда. Он вскарабкался по веревке на лестницу и начал восхождение на шестой этаж. Ветер срывал капюшон с головы, рвал с него плащ, лицо заливал дождь. Грим стек по щекам, все труды Марго пошли насмарку. Только добравшись до шестого этажа, он с ужасом заметил, что окна темные, мало того — они заперты на шпингалеты. Олег вспомнил, что оставил ключ в замочной скважине с наружной стороны двери. Проверяющий этажи охранник не мог этого не заметить.
— Не спится старым идиотам, везде свой нос суют! Алиби не сработало.
Спускаясь вниз, Олег едва не сорвался. Он спрыгнул с веревки на землю и побежал к арке ворот. В холле здания горел свет. Петрович не спал, а разговаривал с патрульным. Олег оглянулся. На противоположной стороне улицы стояла милицейская машина. Шофер жевал бутерброд. Громов поднял капюшон и направился к арке. Только бы унести ноги, ни о чем другом он думать не мог. Ему это удалось сделать.
Вернувшись домой, промокший и продрогший, он скинул одежду, включил свет. Достал коньяк из шкафа и, выдернув пробку зубами, начал хлестать, пока не поперхнулся. Не коньяком. В его постели лежала Марго.
Красавчик лишился дара речи. Он стоял в трусах, носках, с бутылкой в одной руке, сигаретой в другой и приоткрытым ртом. Потрясающий видок у повесы средних лет. Марго улыбалась, ее шикарные пепельные волосы были разбросаны по подушке.
— Тебя трясет? Ты замерз и промок? Никакая выпивка не согреет мужчину лучше женщины.
Она резким движением сбросила с себя простыню, обнажив роскошное тело.
— Ты еще не забыл мои нежные руки?
1.
Не очень рано, не очень поздно, но Громов доехал до газетного киоска и попросил утренний выпуск «Вестника».
— «Вестник» продан, — равнодушно сказал продавец.
— И даже для меня, Гриша?
Киоскер долго разглядывал странного типа и не узнавал его. Шрамы Рита загримировала искусно, но лицо сильно опухло, глаза заплыли, превратившись в узкие щелочки.