Взобравшись по веревке назад, он затащил девушку в зал. Уложив ее на мат, он взял лист фанеры, стопка которой покоилась в углу, обломал по размеру окна и втиснул в оконный проем. В помещении стало еще темнее. Другие два окошка находились под потолком с противоположной стороны зала, но в них только кошка пролезть могла. Но окна окнами, а для нормальных людей существуют двери. И как он сразу об этом не догадался? Синдром таракана, ищущего только щели.
С дверью не повезло. Она оказалась железной и запертой с наружной стороны. На такую его лба не хватит. Печальное завершение путешествия. Вряд ли менты устроили перекур. Они действуют, а он сидит в мышеловке. Уберутся они нескоро. Убийство есть убийство. Вынюхивать будут долго, каждый угол.
Пока он ломал голову и прикидывал варианты, девушка очнулась.
Пришлось уделить внимание подруге по несчастью, и, чтобы не оставить ее заикой на всю жизнь, он вынул кляп изо рта и изобразил на своем лице улыбку. Правда, это ему только казалось, что она получилась обворожительной. Девушка лежала неподвижно с закрытыми глазами, и лишь тяжелое дыхание говорило о ее медленном возвращении к действительности.
Лицо бледное, без единой кровинки, очень хорошенькое. Шпильки из волос повыскакивали, и темная толстая коса спадала вдоль груди чуть ли не до пояса. На вид ей было не больше восемнадцати.
Пушистые ресницы дрогнули, и девушка открыла глаза. Огромные, карие. Она еще не ожила в полной мере, а находилась на границе сознания и сна. Ни страха, ни радости, ни отчаяния. Постепенно ее взгляд начал приобретать осмысленное выражение.
Тихим голосом она спросила:
— Ты кто?
— Твой друг. Пытаюсь тебе помочь.
— Где я?
Хороший вопрос. Ну что тут ответишь? Только бы не напугать.
— Мы в безопасном месте. — Лучшего он не придумал.
— Существуют опасные места? Кто ты?
— Меня зовут Дик. Точнее, Вадим Журавлев. Друг у меня был в детстве, сильно заикался. Произносить имя Вадик ему было сложно, и он сократил его до одного слога. С тех пор друзья зовут меня Дик.
— Не заговаривай мне зубы. Что ты от меня хочешь? — Девушка приподнялась на локтях и оглянулась. — Куда ты меня затащил? Ты сексуальный маньяк?
— Нет. Я друг Льва Садальского, которого убили. Девушка вздрогнула. Сознание вернулось к ней полностью. Карие глаза забегали по сторонам.
— Значит, это правда, а не сон?
Она попыталась вскочить на ноги, но Журавлев схватил ее за руку.
— Там полный дом милиции. Нас сцапают, как только мы высунем нос наружу.
— Это ты их убил?
Она начала вырываться.
— Нет. Но я видел убийцу. Если меня схватят, то я не смогу его найти. Вряд ли их это устроит. Сойдет тот, кто под руку попадется. Тебя тоже могут прихватить — как соучастницу.
Уля опять вздрогнула.
— Ты чего мелешь? Я тут ни при чем.
— Я тоже. Но доказать это очень трудно. Девушка перестала вырываться и на секунду задумалась.
— Что нам делать?
— Для начала надо выбраться из капкана.
— Ты урка?
— Нет. Я детектив. Но об этом потом. Сейчас о другом думать надо.
— Тогда пошли отсюда.
— Не так это просто. За окнами ищейки, а железная дверь закрыта с другой стороны.
Девушка встала на ноги. Вид у нее тоже был не из лучших. Только в отличие от Журавлева на лице отсутствовала щетина.
— А где моя туфля?
Журавлев только сейчас заметил потерю.
— Скорее всего, осталась на крыше. Извини, но обратного пути у нас нет.
— А как же мне ходить? Это мои единственные туфли. Причем дорогие. Обувь для меня — самое главное. Я не могу разгуливать в таком виде.
— В тюрьме тебе выдадут казенные. Не Бог весть что, но с портянками ходить можно.
— Я не хочу в тюрьму.
— Тогда придется на время забыть о некоторых неудобствах. Ближе к вечеру я найду тебе подходящую одежду. У тебя еще и рукав порван. Лучше забыть об одежде, а думать о той шкуре, которая находится под ней.
Девушка подошла к двери и внимательно ее осмотрела. Потом прошлась по залу и остановилась у штанги. Журавлев не спускал с нее глаз.
— Иди сюда, Дик. Он подошел.
— Снимай «блины». Мне нужна железяка, на которой они сидят.
— Хочешь ею выбить дверь?
— Еще чего! Посмотри, какая огромная щель снизу. Просунем лом, приподнимем, и она соскочит с петель.
— Хорошо соображаешь.
— Конечно. Я же не детектив, а здравомыслящий человек.
Это было произнесено с особой гордостью. Журавлев принялся за работу.
— Как тебя зовут, здравомыслящий человек?
— Улика.
Детектив засмеялся.
— Это точно. Подходящее имя. Ты и впрямь опасная улика.
— Не Улика, а Улика. Ударение на «у». Полное имя Ульяна. Что, никогда не слышал? В какой деревне ты jродился?
— В Москве. Там такие имена не в ходу.
— Имя мне бабушка давала, согласно святцам. Она у нас набожной была. Настоящей хозяйкой в доме. А родители мои квашней были. Я в бабку пошла.
— Значит, свою дочь назовешь Криминалистка? С ударением на первом слоге. Девочка Крими.
— Я смотрю — тебе весело? Тащи лом к двери, и давай работать. Остряк!
— Ладно. Называть тебя Уликой у меня язык не поворачивается. «У» мы отбросим. А Лика звучит довольно сносно.
Они принялись за дело. Лика все точно рассчитала. Дверь соскочила с петель и завалилась набок, держась на висячем замке. Скорее всего они попали на черный ход.
Спустившись, Журавлев выглянул из подъезда на улицу. К сожалению, черный ход выходил на ту же улицу, что и двери офиса адвоката. Их разделяло метров сорок. Возле соседнего дома стояло несколько патрульных машин и разгуливали милиционеры.
— Сними ты наконец вторую туфлю. Выйди на улицу и останови такси или любую машину. Подгони ее к подъезду, а я постараюсь незаметно проскочить на заднее сиденье. Дверцу приоткрыть не забудь.
— Босиком?
— Это же Сочи, а не зал Эрмитажа. Действуй.
Несколько секунд Лика прощалась с туфлей и, наконец, вышла на улицу. Она была такой хорошенькой, что машины останавливались в ряд, и никого не смущал оторванный рукав у платья и отсутствие обуви.
Спустя несколько минут они уже ехали в машине, удаляясь все дальше и дальше от места происшествия. Журавлев спросил:
— Ты знала адвоката Садальского? Какое у тебя к нему было дело?