Он задержался, прежде чем перейти улицу — пропустил кавалькаду всадников на эфенах, могучих огнедышащих конях, ноги которых были вооружены острыми шпорами, а черная шкура — не менее прочна, чем заколдованные латы седоков. За эфенами, шлепая по грязи, лениво пробежал гулейб; какой–то полудемон, оскалившись, алчно посмотрел на землянина, но напасть не осмелился; зомби, тащивший за хрупким некромантом огромный саквояж, грузно протопал мимо, окатив Дэвида запахом тухлого мяса. Землянин перешел улицу и остановился у витрины.
Ювелирные изделия. Часть — магические артефакты, часть — обычные украшения.
Он не сразу решился войти в магазин — возникло чувство, что назад пути уже не будет. Не в том смысле, что он не сможет выйти из здания, если осмелится переступить порог — нет, казалось, он подошел к какому–то важному рубежу, к развилке, и от того, какое решение он примет и какую из дорог выберет, зависело если не все, то многое.
Если он войдет и сделает то, за чем пришел, то подставит под удар весь свой план по вызволению жены из Страны Мертвых. Возможно, подставится сам, побудив Обитель тщательно прочесать его сознание, а значит — подставит под удар Эдвина и Вилиссу кен Гержет.
Если он отступит и не станет препятствовать естественному развитию событий, то окажется подонком, предавшим человека, который однажды очень серьезно ему помог.
Впрочем, нет. Не человека. Эта персона человеком не была. Хотя она и казалась Дэвиду человечнее многих «стопроцентных» людей.
Он толкнул дверь и вошел в помещение.
Чистенько, светло и уютно. Непривычно светло для Хеллаэна. Впрочем, Алиана была нимри–анской леди и обустроила тут все на свой вкус Может быть, поэтому так мало посетителей? Избыток света их, должно быть, отпугивает.
Первое, что привлекло внимание Дэвида — большие серебряные зеркала, покрытые ледяными узорами. Зеркала завораживали. Узоры постоянно и неуловимо менялись, подстраиваясь под образ того, кого отражало зеркало. Если смотреть на узоры — само отражение исчезало, оставалась лишь фантастическая мешанина серебристо–белых линий; если сосредоточить взгляд на зеркальной глубине — часть линий пропадала, другие становились более или менее прозрачными, украшая отраженный образ. Показываемое в этих зеркалах не отличалось фотографической точностью: реальный образ отраженного и ледяные узоры складывались в единое целое, создавая необыкновенных, прекрасных существ. Зеркала не лгали — иначе пришлось бы обвинить во лжи искусство как таковое — они лишь иначе рисовали действительность, показуя завороженному посетителю какое–то ее новое, неизвестное измерение: холодный и одновременно страстный мир, в котором человек имел свое продолжение, и это продолжение не было человечным — это был гордый и прекрасный ледяной дух, лишь на короткое мгновение обретший плоть для того, чтобы явить смертным недостижимое совершенство.
С трудом оторвавшись от зеркал, Дэвид бросил беглый взгляд на прилавок — все те же зачарованные украшения и рабочие артефакты в красивом «ледяном» оформлении — и посмотрел на продавщицу — хрупкое, эльфоподобное существо с длинными серебристыми волосами и белой, почти прозрачной кожей.
— Хозяйка здесь?
— Простите?..
— Я могу видеть госпожу Алиану?
— Ее сейчас здесь нет.
— Жаль. Но, я думаю, вы можете связаться с ней и пригласить ее сюда.
«Ледяной эльф» холодно посмотрел на него.
— Ваше имя?
Когда Дэвид представился, последовал вопрос о том, что же ему от хозяйки магазина, собственно, нужно… Стало ясно, что допрос этот растянется надолго, и даже в случае, если землянин успешно его выдержит, «ледяной эльф» всего лишь сообщит о нем кому–нибудь рангом постарше, и таким путем, когда–нибудь (но вряд ли в ближайшее время) сообщение дойдет до Алианы. Временем Дэвид не располагал, к тому же — общаться с мелкими демонами на службе у леди не имел ни малейшего желания.
Он обратился к силе, которую постигал последние два с половиной года и совершил трансформацию — там же, в зале. Его восприятие реальности вырвалось из рамок, задаваемых человеческой формой существования: мир сделался многомерным; арайделинг Света был здесь, совсем рядом, какой–то своей частью Дэвид всегда существовал в нем, и весь мрак Темных Земель был бессилен поглотить этот свет. Уровень силы стремительно возрос; прежнее тело преобразилось; проявились новые органы чувств. Он существовал как бы на стыке множества миров, на разных уровнях реальности, воспринимая их все — одновременно, как нечто целое; а немногочисленные посетители магазина увидели, как ничем не примечательный человек внезапно превратился в высокого многокрылого ангела, вся фигура которого излучала ярчайший, невыносимый свет. Правильно оценив ситуацию, посетители поспешили к выходу. Дэвид их даже не заметил. Он по–прежнему пристально смотрел на «ледяного эльфа», но теперь от высокомерия последнего не осталось и следа — он отступал, выставив перед собой руки, пытаясь хотя бы таким образом защититься от того сияния, которое распространялось от ангела: сдерживающие свет чары, которые он пытался наложить, истлевали быстрее, чем слуга Алианы успевал их закончить.
Не заставили себя ждать и более серьезные силы. Открылся один из тайных «карманов» энергетического мира, устроенный приблизительно по тому же принципу, что и тайник, выпустивший двух сейгов в подземелье Севегала, когда Дэвид, Идэль и ее дворяне в первый раз исследовали это место. Разница между той ситуаций и нынешней заключалась в том, что тогда появление демонов стало для Дэвида неожиданностью; сейчас же он увидел активацию тайника в тот самый момент, как только она началась. Появился воитель, доспехи которого, казалось, состояли из чистого льда — так это существо выглядело на человеческом пласте существования; Дэвид увидел такое же сложное и многомерное создание, которым был и сам, и также способное одновременно действовать на нескольких пластах реальности. Их столкновение произошло стремительно и, по большей части, осталось невидимым для глаз обычных людей. Страж был великолепно вооружен и преисполнен силы; он располагал впечатляющим набором боевых заклятий; был окружен далеко не одной сферой защитных чар — и все же Служителю, уже почти полностью раскрывшему свою необычную силу, он мало что мог противопоставить. Если бы они сражались на человеческом уровне существования, то, прежде чем закончили, в другом городе разнесли бы десяток кварталов вокруг магазина. Но здесь был хеллаэнский город, и подобная небрежность привела бы к весьма печальным последствиям для обоих противников; поэтому они бились в той плоскости бытия, где не было ни людей, ни духов, и остаточные выплески их заклятий никому не могли причинить вреда. Демон атаковал— сразу на нескольких уровнях; одни удары Дэвид отразил, от других ушел; каждое из его крыльев могло действовать как единое целое, а могло распадаться на световые жгуты; сейчас часть этих нитевидных отростков проникла сквозь оболочки стража и до некоторой степени обездвижила его, Дэвид приник к противнику и увидел, как поднимается его рука… нет — руки: одна и та же конечность, по–разному существующая на нескольких пластах — как поднятые руки превращаются в потоки огня, в световые лезвия, в призрачные воздушные сгущения, и опускаются на стража… Ледяной демон бешено рванулся, но Дэвид сумел удержать его, в это же время нитевидные крылья с левой стороны опутали создание Алианы так же, как чуть ранее это было проделано с правой; Дэвид поднял вторую руку, увидел как конечность преображается… нет — как семь или восемь конечностей принимают форму боевых атрибутов, и нанес второй и заключительный удар. Он пробил внешние оболочки стража и те, из которых состояло непосредственно его тонкое тело; ощущения от разных реальностей смешались — в какой–то момент Дэвиду показалось, что он держит в руке судорожно пульсирующее сердце стража. Он сжал кулак и увидел, как тела поверженного противника истлевают одно за другим; где–то на краю сознания промелькнула мысль: «… их волшебство бессильно… Оно развеется как дым, когда настанет время Того, Кому я служу». Сейчас он всецело был Служителем, и мыслил, и верил так, как полагалось верному ученику Обители. Сияющий ангел отпустил бездвижный труп ледяного стража и вновь перевел взгляд на демона–продавца.