– Прекрасно, тогда, пожалуйста, перестаньте приставать к этим юным леди.
– Да? А ты кто такой – их папочка? Или, может, просто их близкий друг с планом поразвлечься сегодня ночью?
– Если вы ничего интереснее придумать не можете, перестаньте пытаться угадать.
– Ты на мой вопрос не ответил, снежный ты человек.
– Я лондонский житель. Все мы такие. И вас это не касается.
– Как и твои планы на ночь, братец.
– Я вам вовсе не братец.
– А душа у тебя чистая?
– Что это вы все на мою голову – исповедники, что ли?
– Мы хранители, не священники. Религия проклята, она не знает, как бороться с одержимыми. А мы знаем. – Девушка хлопнула по своей белой ленточке. – Мы сохраняем себя одинаково чистыми. Ни один распроклятый маленький демон не пройдет мимо нас.
Луиза посмотрела на полицейских. Подошли еще двое, но они не проявляли никакого желания вмешаться.
– Я не одержимая, – объявила она с негодованием. – И никто из нас не одержимый.
– Докажи это, детка.
– Как?
Обе девушки из группы вытащили из карманов маленькие датчики.
– Покажи нам, что в тебе только одна душа, что ты чистая.
Иванов повернулся к Луизе.
– Исполни их каприз, – произнес он. – Не хочу я затруднять себе жизнь, стреляя в них, тогда мне придется слишком много заплатить судье, чтобы нас отпустили из тюрьмы до завтрака.
– Будь ты проклят! – заорала вторая девица из группы.
– Ну, так приступай, – устало попросила Луиза.
Она протянула левую руку, правой обхватила Джен, чтобы защитить ее. Девушка из группы пришлепнула датчик к ее ладони.
– Никаких помех, – объявила она. – Чистая детка. – И улыбнулась таинственной улыбкой, обнажившей зубы, слишком длинные, чтобы быть не искусственными.
– Проверь эту пигалицу.
– Подойди, Джен, – попросила Луиза. – Протяни руку.
Оскорбившаяся Женевьева сделала, как ее просили.
– Чистая, – объявила девушка из группы.
– Тогда ты должна быть тем, чем от тебя пахнет, – фыркнула Женевьева.
Девушка из группы занесла руку для удара.
– Даже и не мечтай об этом, – проворковал Иванов.
Лицо Женевьевы медленно расплылось в самодовольную ухмылку. Она посмотрела прямо на девушку с серебристыми глазами.
– Они лесбиянки, Луиза?
Девушка из группы с трудом сдержалась.
– Пошли с нами, малютка. Увидишь, что мы делаем со свежим мясом вроде тебя.
– Довольно! – Иванов выступил вперед и протянул руку помощи. – Женевьева, веди себя как следует, не то я тебя отшлепаю!
Девушка из группы приложила датчик к его коже, стараясь сделать это мягко.
– Я встречала одержимого, – сказала Женевьева. – Самого отвратительного, какой только может быть.
Обе девушки из группы бросили на нее неуверенный взгляд.
– Если одержимый только выйдет из поезда, знаешь, что нужно делать? Только бежать. Ничто – что бы вы ни делали – их не остановит.
– Неправильно, сучка ты норовистая. – Девушка из группы похлопала себя по карману, там лежало что-то тяжелое, что оттягивало материю. – Мы их просто глушим десятью тысячами вольт и наблюдаем фейерверк. Я слыхала, что это бывает очень славно. Будь ко мне добра, и я дам тебе тоже посмотреть.
– Видала я уже.
Девушка повернула свои серебристые глаза к Беннет.
– И ты давай тоже. Хочу убедиться, что ты чистая.
Беннет тихонько засмеялась.
– Будем надеяться, что твои датчики не проверят мое сердце.
– Какого дьявола вы все тут делаете? – спросил Иванов. – Единственный случай, когда я видел Блеров и Бепнов в одном и том же месте, был в морге. И еще я вижу вон там парочку Ястребов.
– Они следят за нашей территорией, братец. Эти одержимые, они же все в секте состоят. Вы никого из этих ублюдков здесь не видите, нет? Мы не собираемся допустить, чтобы они нас задавили, как они сделали с Нью-Йорком и Эдмонтоном.
– Я думаю, об этом позаботится полиция, а ты – нет?
– Нет уж, не таким путем. Они же Терцентрал. А эти говнюки допускают одержимых сюда в первую очередь. На этой планете лучшие средства защиты в галактике, а одержимые просто проскальзывают мимо них, как если бы этих средств тут вовсе и не было. Можешь ты мне объяснить, как такое случилось?
– Хороший вопрос, – протянула Беннет. – Я все еще жду на него ответа.
– А почему они совсем не отменили вакуумные поезда? – продолжала девушка. – Они все еще ходят в Эдмонтон, где, как нам известно, есть одержимые.
– Преступно, – согласилась Беннет. – Наверное, полицию подкупили люди из большого бизнеса.
– Ты оттуда что-то имеешь, сучка?
– Кто, я?
Девушка из группы кинула презрительный взгляд, полный отвращения, не зная, как отнестись к ее позиции. Стукнула большим пальцем по плечу.
– Пошли отсюда, хватит тут трахаться, – все вы! Ненавижу вас, богатеньких извращенцев.
Защитница чистоты наблюдала, как они проходили через арку выхода, со смутным ощущением тревоги. Что-то в этой компании было ужасно неладное, все четверо просто невероятно не подходили друг другу. Но к чертям это все, поскольку они не одержимые, кому какое дело, что за оргия им предстоит? Она внезапно содрогнулась из-за того, что холодный ветер прошел по платформе. Должно быть, он поднялся из-за того, что захлопнули тамбуры вагона.
– Это было ужасно! – воскликнула Женевьева, когда они дошли до большого зала над станционной платформой. – Почему полиция не запретила им проделывать такое с людьми?
– Потому что в три часа утра и так слишком много неприятностей, – ответил Иванов. – Кроме того, я думаю, офицеры были бы совершенно счастливы, если бы бодрствующие приняли на себя огонь первого удара в случае появления одержимых. Они действуют как буфер.
– Неужели Терцентрал такой глупый, что разрешает функционировать вакуумным поездам? – спросила Луиза.
– Не глупый, а просто медлительный. Там, в конце концов, самая бюрократическая организация во вселенной. – Он махнул рукой в сторону информационного табло, замелькавшего над головой. – Видите? Несколько путей уже закрыли. И в скором времени под давлением публики закроют еще несколько. Напряжение нарастает, как снежный ком, раз уж у кого-то появилась возможность вступить в эдмонтонскую драку. Завтра к этому времени будет трудно достать такси, если вам надо будет проехать дальше, чем за два квартала.
– Думаете, мы сможем уехать из Лондона?