«Сейчас я могу приказать двум теркам, толстой и худой, поменяться одеждой, этот фант даст мне пять минут времени и несколько смешков, и когда все отвлекутся, я подсуну Норману капсулу…»
– На кого она напала?
– Кажется, на девушку в ужасном костюме из платков… Я видел, как Гвиневера только что листала в соседней комнате альбом по истории костюма.
– Извините, не могли бы вы повторить?
Как прохладный ветерок, по залу пронеслась волна любопытства и интереса.
– Нет, над прибабахнутым Лазарем еще не издевались, а я никогда не видел, чтобы он свое упустил. Он любит, чтобы его унижали, от этого его, как ни странно, волочет.
– Ты уверен? Кто тебе сказал?
– Я сам с собой поспорил, что она станет придираться к Ренэ. Знаешь, толстой терке с заболеванием щитовидки, которую пока не научились лечить, у нее еще этакое провисшее желе под подбородком? Ей всегда основательно достается.
«То, что я устрою Норману, войдет в историю. Нет, на сей раз хитрый коричневоносый легко не отделается! У меня тут есть чувак с черным поясом на случай, если паршивец попытается улизнуть. Так где же он? Неужто снова поволок в угол какую-то терку!»
– Но это же наверняка чистой воды пропаганда! Я хочу сказать, пока даже собаки, кошки и галаго, которых они переделывают в домашних животных, не…
– Там что-то происходит?
– Может, пойдем узнаем?
– Дорогие, как удачно, что я застала вас обоих за разговором! Понимаете, я ужасно боюсь, что…
– Если новости появились в СКАНАЛИЗАТОРЕ, значит, они обработаны Салманассаром, иными словами, такое как минимум возможно. Разве что они появились в «Сплетнице». Так где они были?
Медленно-медленно до Гвиневеры начало доходить, что впервые с тех пор, как она начала устраивать вечеринки с фантами, появление ее банды хорошо подкованных по части костюма и моды запасок в радиусе нескольких метров от жертвы, избранной для первого большого фанта, который начинается с диалога и завершится максимальным унижением (так она избавлялась от людей, от которых устала), не было встречено тишиной, смешками, вытягиванием шей и попытками вскарабкаться на мебель, чтобы лучше видеть происходящее. Напротив, в дальнем конце зала значительное число гостей о чем-то говорили с серьезными лицами, скептически качая головами, но и не насмехаясь. Она с минуту подождала. От аморфной группы откололись несколько человек, зато подошли другие. Кто-то поспешно вышел из зала и вернулся с полудюжиной друзей, с которыми тоже следовало поделиться какими-то новостями.
– Ух-ты! – негромко сказал Норман. – Что там происходит? Гвиневера лишилась восторженной публики, на которую рассчитывала.
– Думаешь, война началась? – пробормотал Чад и схватил еще один стакан с проносимого мимо подноса.
Тревога пригвоздила Дональда к стулу как удар молнии. Его активация сегодня утром, случайная и необъяснимая с точки зрения тех новостей, какие появлялись на новостных каналах, заставила его на мгновение подумать, что это и вправду может быть война.
– Чад, что ты там писал в «Словаре гиперпреступности» про «кричать «Пожар!»?
– Ты думаешь, я, мать твою, помню? Я же пьян!
– Разве это не о?..
– А, черт, вот пристал. Я писал, что это частный случай или, если хочешь, разновидность психической обработки по Павлову, которая задействует условные рефлексы и к которой прибегают власть предержащие, чтобы помешать людям, отправляемым на очередную бойню, обратиться против них самих и дружелюбно их утопить. Устраивает?
– За что ты так ненавидишь мисс Стил? – спросил вполголоса Элайху у Нормана.
– Я ненавижу не ее лично, хотя, будь она достойна столь сильных эмоций, думаю, вполне мог бы. Я ненавижу то, что она воплощает: готовность индивидуумов превращать себя в обтекаемый визуальный объект, скажем, телевизор новой модели – новомодная оболочка, старая начинка.
– Надеюсь, что смогу этому поверить, – расстроенно отозвался Элайху.
– Почему?
– Люди, ненавидящие что-то или кого-то конкретного, опасны. Люди, которым удается ненавидеть отвлеченно, единственные, кого стоит иметь друзьями.
– Плагиатор! – бросил ему Чад.
– Это ваши слова?
– Ну да. В книгу их вставил.
– Кто-то однажды мне их процитировал. – По лицу Элайху скользнуло удивление. – А ведь если уж на то пошло – это был Зэд Обоми.
– Нет пророка в своем отечестве, – проворчал Чад.
– И что она теперь будет делать? – риторически спросил Норман, пристально наблюдая за Гвиневерой.
Они повернулись посмотреть. С того места, где они стояли, им было хорошо видно происходящее: они стояли как раз против пустого прохода, разделившего группу, собравшуюся поглазеть на унижение толстой и худой девушек, и тех, кто тревожно перешептывался о каких-то пока неведомых новостях.
– Шелли-сладенький, – обратилась Гвиневера к мужчине в центре второй группы, – если новости, которые ты распространяешь, событие тысячелетия, как по-твоему, может, стоит поделиться ими со всеми, а не пускать их шепотком, превращая в слух? В чем там дело? Может, китайцы оттащили Калифорнию в океан? Или объявлено о втором пришествии?
– Подтверждаю! О втором! – раздался голос над ухом у Дональда. – Борода Пророка, вам бы попробовать это новое укрепляющее для члена, которым накормил меня Ральф!
Гвиневера окинула комнату взглядом, полным убийственной ярости, но не смогла отыскать охальника.
– Кое-что появилось несколько часов назад на СКАНАЛИЗАТОРЕ, Гвинни, – извиняющимся тоном объяснил мужчина, которого она назвала Шелли. – По-видимому, правительство Ятаканга объявило программу, которую намерено выполнить за два поколения и которая базируется на новом прорыве в тектогенетике. Во-первых, они собираются оптимизировать свое население, позволив рождаться на свет только детям с первоклассной наследственностью, а затем начнут изменять генные комплексы… Похоже, понимать это можно однозначно: они намерены разводить сверх людей.
Воцарилось пораженное молчание. Женщина, чей шестилетний сын погиб в результате несчастного случая и которая вышла за человека, которому запретили иметь детей, рассеяла тишину стоном, и вмиг все заговорили разом, позабыв про фанты, о которых думала одна только Гвиневера, застывшая посреди пустого пространства с лицом белее мела, вонзая в ладони острые хромированные ногти. Наблюдая за ней, Норман заметил, как вздулись на тыльной стороне ее рук жилы, точно узловатые провода, гонящие ток в машину.
– Эй, ты! – окликнул Чад. – Ты, там… Как тебя зовут? Дон Хоган! Это ведь по твоей части, так? Это чушь или как?
Поначалу Дональд не мог даже ответить. Так, значит, вот из-за чего его активировали! Когда-то десять лет назад кто-то – или, много вероятнее, что-то, поскольку прогнозы в столь важных областях правительство доверяет только компьютерам, – заподозрил возможность подобного прорыва. И на случай этой ничтожно малой вероятности они приняли меры: выбрали и выкормили человека, который…