— Хорошо, поехали.
В общей сложности они сменили пленку в девяноста двух пакетах.
— С ума сойти. — Метелкин вытер рукавом пот со лба. — И это только один филиал. Почти сотня женщин.
— Не так много. Пусть их будет пятьсот и еще пару сотен в центре. Тысячи не наберется. На улицах Москвы шлюх в десятки раз больше.
— Возможно. Но их не убивают и они не исчезают, — резонно заметил Метелкин.
Сложив все на место, как стояло, Метелкин набил свой рюкзак конвертами, и они ушли.
Двери заперли, как полагается. В офисе архитекторов навели порядок. Первым по веревке слез Женя. Вадим сбросил ему папки, отвязал веревку и скинул вниз. Столы поставил, как стояли.
Труднее всего было стоять на узком карнизе и закрывать за собой окно, а потом перескакивать на водосточную трубу. Спустился он быстро. Напарник уже перетащил папки в машину. Как только Вадим сел на заднее сиденье, автомобиль сорвался с места.
— Кажется, чисто сработали! — довольно произнес Метелкин.
— Цыплят по осени считают. Чисто мы ноги унесли, а последствия нам неизвестны, — с некоторым раздражением говорил Журавлев. — А если пропажу завтра заметят? Подозревать будут тех, кто работает в конторе. И Настя станет одной из них. Тебе больше нельзя туда возвращаться.
Настя отрицательно мотнула головой.
— Вот тогда-то меня первой заподозрят и копнут поглубже. До нашего бюро могут докопаться. Тогда не только я, но и вы попадете под прицел.
— Интересная мысль! — воскликнул Метелкин. — Все женщины, кто хотел порвать с конторой, исчезли. Пропадет Настя, и к ней пошлют киллера. Мы его и хапнем тепленьким.
— Хорошую ты мне роль уготовил, — усмехнулась Настя. — Иду я по дороге из магазина, а меня хап и в машину. А ты тем временем в носу ковырять будешь. Убивают их или нет, рано говорить, но выкрадывать людей они навострились, как надо. Ни одного свидетеля. Не забывай, Женечка. У меня тринадцатилетний сын. Нет, конечно, я могу сыграть роль приманки, но сначала мы должны знать о них все и с подробностями. Вот тогда я пойду на это, чтобы взять их с поличным. А пока вокруг нас один туман. Кстати, Дик, а что в этих папках?
— Средство для рассеивания тумана. Придем в контору, там разберемся. Работенки нам надолго хватит. Хватило бы кофе.
Пока Метелкин возился с компьютером и сканировал слайды, Журавлев разбирался с документами и чертежами. В папках даже фотографии макета нашлись, что помогло понимать строительные чертежи людям, далеким от архитектуры.
Настя раскладывала кальки и синьки и с полным непониманием смотрела на огромные листы, как на китайскую грамоту.
— Я, конечно, догадываюсь, Дик, что ты человек эрудированный и знаешь -толк во многих вещах. Но объясни мне, дуре, на кой ляд тебе все это понадобилось?
— Если бы я понимал все как надо. К сожалению, я такой же профан в архитектуре, как и ты. Нам придется нанять консультанта, чтобы специалист нам смог перевести эти каракули на язык обывателя.
— Тогда зачем тебе понадобилось тащить двенадцать тяжеленных папок? Чтобы смотреть на них, как баран на новые ворота?
— Нет, мы люди, которые смотрят на новые ворота. Причем я видел эти ворота наяву несколько дней назад. — Журавлев разложил фотографии макета на столе. — Видишь, в центре площади стоит особняк. Вообще вся эта картина напоминает усадьбу восемнадцатого или девятнадцатого веков. Все портит комплекс коттеджей, разбросанных по территории. Тут их около тридцати. Пара зданий смахивает на административные корпуса.
— Какой-нибудь правительственный санаторий.
— Похоже. И охрана, и заборы соответствуют. Но все дело в том, что это огромный элитный притон. И я там был, мед-пиво пил, как в сказке говорится, и получил предложение сотрудничать.
— Охранником?
— Проституткой. Неужели ты думаешь, что только мужики нуждаются в женской ласке? Вовсе нет. Жены очень богатых чиновников и бизнесменов тоже хотят ласки. Как утверждает реклама по «ящику», пятьдесят процентов мужиков больны простатитом. Процентов десять «голубых», часть импотентов по старости либо по другим причинам. Ну что делать пятидесятилетней женщине, если она богата, имеет время, а главное — желание. И в шестьдесят, и старше оно не пропадет. А муж, извините, способен только деньги в дом приносить. У детей уже свои семьи. И что? Она выйдет на улицу и будет молодых самцов за рукав хватать? В лучшем случае обкрадут до нитки. И не всегда есть возможность тащить мужика в свой дом. Если парень молодой, крепкий и полон сил, то семейный. Рад бы помочь пожилой женщине, а вести ее некуда. И как тут быть? Клуб решает все проблемы. Никаких имен, фамилий и адресов. Любое время суток. Сауны, бассейн, номера с зеркалами, мужиков, как грибов после дождя, на любой вкус. Чего еще надо? То же самое касается мужчин. У тех выбор еще больше. Девочки от четырнадцати лет до тридцати. Табун. А как я догадываюсь, эти коттеджи для них стоят. Сам дворец разделен на две части. Как видишь по макету, у него главные входы помпезные, с колоннами и подъездными аллеями с двух сторон. Одна мужская, другая женская.
— Откуда ты все это знаешь? Сказки!
— Я привез в этот притон кокаин и марихуану. Точнее сказать, сделать это должен был Сережка. Тот паренек, что живет у меня. Такой же сирота, как и я. Просто я подстраховал парня. Как видишь, великосветские дамочки не прочь и кокаинчика нюхнуть, и сигаретку с «дурью» выкурить. По пять килограммов в месяц каждого из наркотиков уходит. Пять тысяч доз кокаина. Вот и прикинь, сколько у них клиентуры в клубе.
— И их до сих пор не прикрыли?
— Я был в этом дворце. В каждом номере стоят видеокамеры и прослушка. Скрыто идеально. Таким образом они накапливают компромат на сильных мира сего. И кто после этого посмеет на них замахнуться? Я так думаю, что официально притон оформлен, как ты правильно сказала, санаторием какого-нибудь министерства. И кому он мешает, в конце концов? Если человек хочет получить удовольствие, и ему предоставляют такую возможность за определенные деньги, то он вправе выбирать, идти или нет. Никто силком не тащит.
— Постой, секундочку. Так эти чертежи ты взял в моем притоне?
— Ну он пока еще не твой, хотя я вижу, ты уже с ним сроднилась, но ты права.
— Значит, между ними есть связь?
— Конечно. Какая ты догадливая, Настена! Мало того, «твой» притон называется «филиал № 1». А их существует четыре. Это мы с Женечкой точно установили.
— И кто же за всем этим стоит?
— Человек, готовый выплатить миллионов сорок долларов на развитие и дальнейшее процветание, а взамен получить тридцать чемоданов компромата.
— И что с ним делать? Отпугивать прокуроров, пытающихся прикрыть лавочку? Давить на высоких чиновников?
— Лавочку и так никто не тронет. А если ты захотел купить на аукционе новое месторождение нефти или разорить конкурентов, то получишь то, что пожелаешь. Чемоданы помогут. Ты же знаешь, что в нашей стране не закон решает вопросы и не суд, а чиновник. А кто такие чиновники? Те же люди, что и мы, с теми же грехами. Секс-индустрия на Западе — это бизнес, приносящий огромные доходы. У нас это политика. Пожертвовать сорок миллионов на такую паутину, чтобы выиграть хотя бы одну сделку, которая впоследствии принесет миллиарды, — ход дальновидный и хорошо продуманный. Притон процветает. И его не те ребята в камуфляжной форме охраняют, а те, кто внутри с девочками в саунах парится. Такие сторожевые псы и опаснее, и злее.