Роди уже подумал, что ничего не узнает про то, что его интересует, но тут один из охранников вышел из пещеры.
— И чё, ты ее видел? Хороша? — спросил он.
Ему ответили, но он не расслышал:
— Чё?
— Видел, говорю, — уже громче сказал другой охранник из пещеры. — Деваха что надо. Недаром Морф ее к себе забрал и приказал никуда не выпускать.
— А правда, что он обещал ее потом нам отдать?
— Правда. Я сам слышал, когда он Берсеныша избивал. Но ты бы губы не раскатывал — видать, начальник будет с ней долго развлекаться, раз у себя поселил.
— Да я никуда не спешу, пусть его. Но между нами надо бы очередь определить. Жребий кинуть.
— Вот это верно мыслишь.
Охранник вернулся в пещеру, и о чем там дальше шел разговор, Роди не знал, но и уже услышанного было достаточно, чтобы разбудить в нем гнев и отчаяние. Он жалел, что у него нет с собой самострела, — прикончил бы всех троих. И сразу решился бы вопрос с манисом. Завладев тремя ящерами, можно было бы не ждать ночи, а поехать прямо сейчас и гнать беспощадно, только менять вовремя…
Но самострела не было, да и охранники наверняка будут дежурить по очереди. Вряд ли удастся хотя бы одного маниса выкрасть.
Роди решил не рисковать. Лучше потерпеть, но добраться до цели, чем пойти на опрометчивый шаг. И так слишком часто в последнее время ошибался.
Он закрыл глаза и попытался заснуть, но не смог. Воображение рисовало картины одна ужаснее другой. В голове звучали слова охранника: «Будет долго развлекаться… обещал отдать… кинуть жребий…» В бессильной ярости сжимались кулаки. Он до крови закусил нижнюю губу. Боль немного помогла прийти в себя.
Роди несколько раз глубоко вздохнул, заставил себя отрешиться от разрывающих мозг мыслей. Чтобы все получилось, нужно отдохнуть, выспаться, а завтра отправиться в путь со свежими силами.
Приняв это решение, он вдруг почувствовал, что действительно хочет спать. И вскоре погрузился в похожее на сон забытье.
* * *
Охранники уехали на рассвете. Роди выждал немного, и лишь когда посчитал, что его преследователи должны быть уже далеко, выбрался из пещеры.
Спускаться по скале оказалось гораздо труднее, чем взбираться. Пальцы так и норовили соскользнуть с выступов, ноги некуда было поставить. Удивительно, как ему вчера вообще удалось подняться так высоко. Спрыгнув наконец на песок, он с облегчением вздохнул.
— Н-да, высоковато. Прикинь, если бы ночью громыхнулся оттуда?..
Роди резко развернулся в сторону говорившего. Один из троих охранников стоял в нескольких шагах от него и ковырял пальцем в зубах. Цыкнул и продолжил:
— Не лень же было карабкаться… — Увидев, что Роди заозирался, выискивая пути к спасению, он рассудительно произнес: — Куда собрался-то? Деру дать? Так пустыня кругом, а мы на манисах. Мужики, смотрите на бестолочь, он бежать надумал!
Охранник был прав — скрыться не получится. В очередной раз судьба поставила на пути заслон. Все задумки, планы, надежды снова превратились в ничто. Обескураженный этим поворотом событий, Роди в растерянности смотрел на человека перед собой. Даже, кажется, знал, как того зовут — вспомнил подслушанный ночью разговор. Грицук.
— Ну, пусть попробует, — хмуро предложил второй охранник, появляясь из-за каменного выступа. Судя по голосу, это был командир отряда.
Третий, видимо, держал манисов и тоже был недалеко. Выходит, они знали, что Роди укрывался в пещере наверху. Не хотели лезть за ним, решили подождать, пока сам спустится. Сделали вид, что уехали, а сами по-тихому вернулись.
Наверное, все эти мысли так явственно читались у него на лице, что Грицук хмыкнул:
— А что ж ты думал, мы за тобой по каменюке ползать станем? Смекать надо. В общем, давай не дури, стой смирно, пока мы тебя свяжем. А потом к начальнику Морфу отвезем. Может, даже с девахой своей увидишься. А будешь паинькой и сделаешь, что он скажет, глядишь, позволит тебе вместе с нами жребий тянуть, кто раньше других, опосля него, твою дивчину оприходует. А совсем повезет — так ты первым и станешь. Супротив жребия никто не пойдет.
Охранник говорил все это спокойным, доброжелательным тоном, будто с закадычным другом беседовал. Но у Роди в груди разгорался костер ненависти. Выходит, все знали, зачем, а точнее, за кем он приезжал на шахту. И эти трое были в курсе, что он укрывается в верхних пещерах, — то есть намеренно завели ночью разговор про Айзу. Провоцировали. Хотели заставить ошибиться.
Но не вышло!
Внутри словно что-то переломилось. Живот свело — не от страха, а от решимости действовать. Мгновения растерянности миновали, Роди уже не собирался «деру давать». Загнанный в угол, он прикидывал, как правильно начать атаку.
Сезоны и циклы тренировок под жестоким руководством Берса-старшего не прошли даром. Роди просто требовалось осознать все свои возможности, и такой момент настал.
Командир, присев на корточки, возился с мешком, доставал оттуда веревку, чтобы связать пленника. Грицук стоял расслабленно, криво усмехаясь и явно не ожидая сопротивления.
Роди понурил голову, якобы обреченно скинул с плеча мешок — и вдруг резко бросил его в Грицука. Тот рефлекторно отбил руками летящий в лицо предмет и тут же вскрикнул, получив удар в колено. Второй охранник вскинул голову, с удивлением глядя на происходящее. Сначала на Роди, потом на катающегося по песку и орущего дурным голосом товарища. Когда пленник устремился к нему, командир вскочил, выпустив мешок из рук, и потянулся за самострелом. Но не успел достать оружие — в лицо ему полетела горсть песка. Охранник закрылся рукой, и в этот момент Роди прямыми пальцами ткнул его в горло. Командир отряда с хрипами повалился на песок.
Из-за скалы появился третий охранник. Быстро разобравшись, в чем дело, выхватил зазубренный тесак и напал. Роди едва сумел уклониться от просвистевшего рядом лезвия. Резко сократил дистанцию, схватил противника за руки, сковывая его движения, и нанес два быстрых удара коленом. Сначала в пах, а когда охранник, охнув, согнулся — в лицо. Роди подобрал на бегу свой мешок, закинул за спину и, услышав сзади щелчок спускового механизма самострела, не оборачиваясь, метнулся в сторону. Грохнул выстрел. Роди не знал, куда попала пуля, — главное, что не в него. Он бросился вперед. Туда, где, по его предположению, охранники оставили манисов.
Ящеры стояли в тени за скальным выступом. Два привязаны к камням, третий топчется рядом с ними. Времени на размышление не было. Роди сграбастал свободно висевшие поводья и помчался дальше, увлекая маниса за собой.
Отдалившись от скалы, он взобрался на ящера и оглянулся. Два охранника бежали к манисам, третий, хромавший позади них, остановился, прицелился.
Роди двинул пятками в чешуйчатые бока и крикнул:
— Пошел!
Ящер рванул с места в тот момент, когда прозвучал выстрел. Пуля попала манису в шею. Он глухо заревел, сбился с темпа, замотал головой, содрогаясь всем телом, и едва не сбросил седока. Роди, вцепившись в поводья, кое-как сумел усидеть. И снова принялся подстегивать ящера, но преимущество в расстоянии было безвозвратно потеряно. Преследователи нагоняли. Они разделились: командир отряда двигался на перехват со стороны дороги, охранник с разбитым лицом направил своего маниса следом за беглецом, а у скалы перезаряжал самострел Грицук.