Кажется мне, нам с Катей будет чем заняться и безо всяких там засад и эскортов…
— Катя… — отвечаю я ужасно вежливым голосом. — Катя, я… очень уважаю клан «Долг». Он занимается в Зоне нужной и важной работой. Но я уже был в армии, и больше я туда не хочу. Это не моё.
Она смотрит на меня растерянно.
— А… как же мы… я думала… в общем, ерунда, что я думала. Конечно, ерунда. Напрасно я…
— Не напрасно. Совсем не напрасно, Катя. Просто вон там — Зона, а вот здесь — нормальная жизнь. Тут тоже есть чем заняться. И аномалий здесь тоже полно!
Катя вздрогнула.
— Нормальная жизнь? Нормальная жизнь… Не знаю, стоит ли тебе это рассказывать…
— Стоит, Катя.
— У меня почему-то сложилось странное к тебе отношение: будто мы знакомы уже тысячу лет… и тебе… можно рассказать такое… Послушай, Тима, только без иронии. Некоторые совпадения просто так не случаются.
Оп-па!
— Я слушаю тебя очень внимательно. Внимательней некуда.
— Недавно во сне я… гуляла по этому бульвару… и мне рассказали одну сказку… что с твоим лицом?
— Ничего.
— И все-таки что-то…
— Я потом скажу. Ты не отвлекайся.
— Это даже не сказка, а легенда… Будто бы в Москве, в одном из усадебных парков, в перекрестье тропинок живет дом, имеющий один вход и тысячу выходов. Найдя его — а он спрятан в заповедной части сада, — можно открыть потайной выход, ведущий в страну мечты. Там царствует сезон бесконечного лета, там парусник с огнецветными парусами бороздит теплое море, там всё именно так, как мечталось, и как тут никогда не было. Те места ждут тебя и примут с готовностью… там очень хорошо. Одна беда: поиск такого выхода — дело беззаконное. Магия. Мистика. А входить можно только в те двери, которые перед тобой открывает Бог. И если Он сам пожелает поставить тебя перед дверью в мечтяной край, то это обязательно случится. Но если ты сам…
— …наяву полезешь искать потаенную дорогу в те места, твоя душа лишится очень важной…
— …частички, без которой вся жизнь…
— …может потерять смысл.
Мы уставились друг на друга в полном обалдении. Она первой вышла из ступора и сказала:
— Я… пересказываю очень кратко, потому что некоторые подробности…
— …никому и ни при каких обстоятельствах рассказывать нельзя, — закончил я за нее.
— Откуда… ты…
— То же самое, Катя. Очень близко.
Она подошла вплотную и робко поцеловала меня. Больше даже не поцеловала, а клюнула губами в губы. В ней не было ни капли Галкиного шального вызова, но… прикосновение ее губ возбудило меня сильнее, чем даже неистовое соитие с Галкой.
— Извини, пожалуйста. Конечно, на первом свидании не полагается… но…
Я поцеловал ее крепко и нежно.
— Давай попробуем, Катя. Давай попробуем.
Вынув из кармана маленькую красивую вещь, мечту ювелира, я повесил ее Кате на шею.
Напророчил мне один Пророк…
— Добрый день. Тимофей Дмитриевич?
— Да.
— Вам известен некто Клещ?
Ты только что расстался со своей девушкой, и вы назначили друг другу свидание на следующий день, тебе очень хорошо, ты разомлел и отмяк душой, и тут вдруг некий хрен звонит тебе на мобилу и напоминает, что еще позавчера у тебя были обстоятельства, тянущие минимум на пятерик по Уголовному кодексу РФ.
Э-э… Что ему сказать? «Я был только свидетелем…» Ну разумеется, и пушку ты незаконно не носил, и несколько магазинов ты из этой пушки не отстрелял, и гранатами не покосил уйму народу, а все только наблюдал, блаженно бездействуя…
Или: «Я готов к сотрудничеству!» Это, ребята, как-то не по-русски. «Пошел на хрен!» — это по-русски, но ни к чему хорошему не приведет. Сразу отключиться?
— Простите, с кем имею честь?..
— Извините, я действительно как-то не представился… Михайлов. Дмитрий Дмитриевич.
— Это вы меня извините… Дмитрий Дмитриевич! Это же вы! Это же… настоящий живой Михайлов! Человек-легенда!
— Э-э… ну… сходство определенно есть.
— Дмитрий Дмитриевич! Надо же! А Клеща я, конечно, знаю! Дмитрий Дмитриевич! Я все ваши книги читал!
Вот он, второй подарок Клеща. И лучшего подарка мне за всю мою жизнь никто не делал.
— Весьма лестно, но уже не всё. Только что в сети появилась монография «Торговля в Зоне Отчуждения: тайные миллионеры фронтира». Хотите, скину вам ссылку?
— Я! Конечно! Хочу! Да я…
— Молодой человек, простите, а не нужна ли вам работа по специальности? Клещ дал вам недурную рекомендацию.
Я чуть не заорал в голос от восторга. Так не бывает! А? Кто-нибудь из вас, упырей, скажет мне, нет, мол, Тим, так очень даже бывает… что, нет желающих? Вот и правильно.
— Ну… да… я хотел бы работать как историк… если… разумеется…
— Превосходно. Сегодняшний вечер у вас свободен?
Да если бы он был у меня сорок тысяч раз занят, я бы всё послал на фиг и любой ценой освободил его ради пятнадцати минут беседы с Михайливым.
Вы просекаете, ребята? Разве что Катю не стал бы задвигать… Но Катя у меня была не на вечер, Катя у меня была на завтра.
— Что ж, если вы не заняты, не соблаговолите ли заглянуть ко мне в семь вечера? — и Михайлов продиктовал свой домашний адрес.
— …как видите, Тимофей Дмитриевич, живу я не богато. Деньги нужны для того, чтобы тратить их на дело. А дело это то, чем ты хотел бы заниматься всю жизнь. Но коньяк свой можете спрятать, лучше я вас угощу своим, он позвездастее будет… Садитесь.
Усатый толстячок, очень спокойный, очень вежливый, очень дружелюбный. Никакой стали не видно в этом человеке. Ни малейших признаков того, что за ним — тридцать с лишним рейдов в Зону.
— Прежде чем мы начнем деловой разговор, я хотел бы вам, Тимофей Дмитриевич, задать один вопрос. Это своего рода тест, от которого многое зависит. Вы не возражаете?
— Как я могу возражать?!
— Отлично. Вы пробыли в Зоне двое суток с копейками. Скажите, что вас больше всего там заинтересовало?
Я задумался. Что меня там интересовало? Да как бы выжить, вот что… А впрочем… это сначала я только и считал шансы на выживание, а потом… потом стал приглядываться к Зоне. Какие там порядки. Кто там чего стоит.
— Самое интересное в Зоне — это люди, которые туда ходят. Остальное — декорации, Дмитрий Дмитриевич.
— Молодец! Верно. История Зоны — это история людей, которые туда ходят. И во всем мире нет исторических сюжетов более захватывающих, нежели те, которые предлагает сейчас Чернобыльская зона.