— Придется его изъять и попытаться установить хозяина.
Список драгоценностей получили и распрощались.
— Костюмчик и шляпа в нашем деле фигурируют, — рассуждал Марецкий, спускаясь по лестнице вниз. — О нем я слышал от сыщика Панарина. О человеке в черном говорила Люба. Пожалуй, к ней стоит зайти. Лицо Риты ей знакомо, но она не помнит, где его видела.
— Рита приезжала сюда в роли массажистки.
— Правильно. Но вот что она вспомнит о человеке в черном костюме? Попробуем вытянуть из нее что-нибудь.
И попробовали. Дверь квартиры никто не открыл.
— Мне это не нравится.
— Не хочет открывать нам. Напугана.
— Это точно. Сейчас по занавескам определим, дома она или нет.
Как они раньше не обратили внимание на окно. Оно было открытым, а занавески раздувались, ветерком. Одна и та же мысль пришла им в голову одновременно. Марецкий уже забыл, за что отчитывал капитана в управлении.
Мельников сложил руки, а подполковник, встав на них, запрыгнул в окно. Грабеж, не иначе.
Люба лежала на полу без признаков жизни. Тело еще сохраняло тепло. Под левой грудью расплылось кровавое пятно.
— Похоже на нож, — тихо прошептал Мельников.
— Что-то другое. Шило. Но достаточно длинное. Лицо спокойное. Явно она не ожидала получить удар. Быстрый, резкий удар, но нанесли его с большой точностью. Прямое попадание в сердце. Звони в управление. Без экспертов нам не разобраться.
— Может, подождем их на улице? Несанкционированное проникновение в частную квартиру…
— Звони, Володя. Поздно уже отпираться. Убийца уходил через окно, а мы следы затоптали.
— Ладно. Как скажете.
В ожидании бригады и местного участкового решили осмотреть квартиру.
В сумочке девушки лежало письмо, адресованное подполковнику Марецкому с адресом управления.
— Не успела опустить в ящик, — прокомментировал Мельников.
— Другое удивительно. Почему убийца не проверил сумочку. Здесь нечем поживиться. Это не грабеж. Девчонке закрыли рот. В таком случае проверяют вещи. Ищут улики или компромат. А тут даже в сумочку не заглянули.
— Прочитайте, Степан Яковлевич. Письмо вам адресовано.
— Пожалуй.
Он распечатал конверт и достал лист бумаги, сложенный вчетверо.
— Так, и что она пишет? Секундочку. Вот.
Он начал читать вслух.
«Должна вам сказать главное. Этот бешеный парень, которого вы арестовали у меня на квартире, вам врал. Во-первых, я
не уверена в том, что Ольга была жива. Ее действительно вынесли из дома, но бросили в багажник, а не положили на заднее сиденье. С живыми так не обращаются. После того как труп Ольги вывезли, в дом вошли двое. Невысокий мужчина и женщина. Женщину я запомнила. Вы показывали ее фотографию. Молодая брюнетка, сидящая за стойкой бара в «Приюте». Когда она входила в дом, парень ее узнал. Он тихо сказал: «А как эта стерва здесь очутилась?!» Я сделала вид, что не слышала этих слов. Он пробурчал их тихо, для себя, а не вслух для чужих ушей. Эти двое в квартире пробыли около двух часов. Шофер Некрасова приехал чуть позже, но эти двое еще находились в квартире. Он уехал через час, а парочка вышла на улицу спустя минут десять после ухода шофера. Я не знаю, что они там делали, но все трое провели в квартире Ольги не меньше часа. И еще. Мы не видели Ольгу на следующий день. Утром в голубом платье Ольги вышла та девица с фотографии. На ней был светлый парик и темные очки Ольги. И опять Баркасов ее узнал, но вам сказал, что видел Ольгу. Я тоже ее узнала, но промолчала. Я боюсь этого парня. Странно, что он вам сдался. Не такой он пугливый, каким хотел показаться. В остальном он говорил правду. Только я не уверена, будто он снимал кольцо с живой Ольги. Может, она и была живой до его прихода, но после его возвращения в мою квартиру, за его спиной остался труп. Напоминаю. Ее забросили в багажник, как мешок с картошкой. Извините за мои признания, сделанные слишком поздно. Так получилось. Соседка Ольги с первого этажа Люба».
— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! — пробормотал Мельников.
Марецкий указал на чемоданы, лежащие на кровати.
— Собиралась уехать, но не успела. Кто-то ее спугнул.
— Не та ли красотка с фотографии? Только для нее она представляла опасность. О других я говорить не могу. Мы о них ничего не знаем.
— Сюрприз, — задумчиво пробормотал Марецкий. — Надо еще раз допросить Баркасова. Похоже, парень знает больше, чем сказал.
Он достал сотовый телефон и набрал номер.
— Привет, Александр Палыч. Скажи мне, куда этапировали парня, который явился с повинной. Баркасов пришел с повинной в отделение метрополитена, станция «Менделеевская», и его переправили в управление.
— Помню, Степа. Парня освободили на следующий день. Баркасов сказал, что его с кем-то спутали, но не стал спорить с милицией без своего адвоката. Его отпечатков нет в дакти-лотеке. Он не беглый зек и вообще не имеет судимостей. Чистый, белый и пушистый. За ним приехал его адвокат и привез его документы. Парень — студент журфака МГУ. Его имя Владимир Калядин.
— Имя адвоката помнишь?
— Миркин. Имени не помню. Пришлось парня освободить.
— А теперь найди его. Где хочешь. Он мне нужен. Задержи за сопротивление милиции. У меня есть нож с его отпечатками. С ним он на меня кидался.
— И ты это скрыл? Хочешь неприятностей? Свидетели есть?
— Была одна свидетельница. Лежит передо мной мертвая. Баркасов попадает в поле подозреваемых.
— Их связь можно подтвердить?
— Боюсь, что нет. Я единственный свидетель.
— Ладно, Степа, парня я тебе найду, но задерживать его не стану. Сам с ним разбирайся. Если только он не пошлет тебя к черту. На нем ничего нет. Ты его не задерживал, протоколов не составлял, заявлений не писал. Он сам пришел. Сказал, что его задержали по ошибке, а признание написал под нажимом милиции. Так, по сути, и есть. Чего же ты еще хочешь? Все, поезд ушел.
— Ладно, полковник. Лекции в академии читай. Поможешь или нет?
— Помогу, чем смогу.
Марецкий убрал телефон в карман.
— Сколько глупостей я наделал. Век учись, дураком помрешь. Нет у нас свидетелей, Володя. Показания Панарина я не протоколировал. Да и знает он немного. Беглый зек оказался студентом и освобожден, Люба мертва.
— Я слышал разговор. Надо встретиться с Миркиным.
— Обязательно. Но с этим жучарой мы вряд ли найдем общий язык.
— Придется.
Марецкий с тоской посмотрел на труп девушки.
— Тучи сгущаются, капитан, а мы без зонтика.
3