— Ишь ты, какая нетерпеливая! — добродушно рассмеялась Тамар. — В тебе ведь, насколько я знаю, нет эльфийской крови. Ты полностью принадлежишь к человеческой расе.
— Именно так. И что дальше?
— Тогда я попытаюсь объяснить тебе, но только попытаюсь: здесь, в Лионии, мы вынуждены охранять не только территориальные границы королевства, но также отслеживать состояние души этой территории, этих непроходимых дремучих лесов. Понимаешь, о чем я говорю? Тебе довелось побывать в Проклятом Лесу, ты жила в роще киакдана. В этих местах особая атмосфера. Каждое место на земле обладает тем, что называем душой. Иногда она проявляет себя отчетливее, иногда ее почти не замечаешь. Этот лес практически не затронут деятельностью людей, поэтому его душа ничем не изранена и ощущается во всем: в каждом дереве, в каждой поляне. Лес — это единое живое существо.
— У этого живого существа есть имя или название?
— Может быть, и есть, только нам оно неведомо. Душа леса не станет обращаться к тебе или ко мне напрямую. Она слишком велика и могущественна, чтобы размениваться на такие мелочи. Пожалуй, даже киакданы не будут утверждать, что им полностью ведома душа лесов и что они могут общаться с ней вот так, запросто.
— И все-таки я не совсем понимаю, что это за душа такая.
Все вокруг рассмеялись, но этот смех был не оскорбительным, а скорее дружеским.
— Это все вполне естественно, — пояснила Тамар. — Ты не понимаешь, что это такое, а я не знаю, как еще тебе объяснить. Если поживешь среди нас подольше, может быть, это понимание придет к тебе, как оно приходит к некоторым людям. Другое дело, что не обязательно понимать для того, чтобы чувствовать. Даже когда душа леса не обращается к тебе напрямую, ты можешь ощутить дыхание, прикосновение, ну, некое воздействие, назови, как хочешь. Вспомни, например, как это случилось с тобой у водопада Эррейсбрит.
Действительно, Эррейсбрит — это было название небольшого водопадика, всего-то в пару ладоней высотой, который сбегал с уступа валуна и терялся в поросшем мхом склоне холма. Когда Пакс впервые увидела его, она остолбенела, пораженная красотой и очарованием этого места. Далеко не сразу она пришла в себя и смогла оторвать взгляд от этого воплощения природной красоты.
— Да, — сказала Пакс, — это я хорошо запомнила.
— Так вот, — продолжала Тамар, — в нашу задачу и входит следить за состоянием души, внутренней энергией нашего леса. Если с ней происходит что-то не то, мы докладываем об этом королю. Вот мы и забираемся в самые дальние, непроходимые места, прислушиваясь, принюхиваясь, пытаясь понять, как здесь обстоят дела. Что же касается разбойников, то их в Лионии не так уж много, и у местных землевладельцев есть свои отряды для того, чтобы выслеживать их и бороться с ними. Иногда они обращаются к нам за помощью, особенно в том, что касается разведки, и если у нас есть время, мы, конечно, идем навстречу нашим баронам и герцогам. Границы? Да, за границами мы тоже следим. Надеюсь, теперь ты понимаешь, что речь идет не только о тех границах, которые могут пересечь смертные, такие как ты.
Оглядев поляну, на которой отряд обосновался на отдых, Пакс пожала плечами и сказала:
— И все-таки я не очень понимаю…
На этот раз в разговор вступил Джайрон:
— Лиония принадлежит людям и эльфам. Эльфы бессмертны. Надеюсь, это натолкнет тебя на какие-нибудь мысли?
Пакс задумалась. Халлерон действительно что-то рассказывал ей об эльфийской магии, о ее разных уровнях.
— Магические границы? — осторожно спросила она. Джайрон усмехнулся.
— Ну, если хочешь, можешь называть их так. Эльфы — я имею в виду настоящих эльфов, а не нас, потомков смешанных браков, — они живут не только в этом, доступном людям мире. В эльфийских королевствах границы совершенно другие. Без сопровождающего человек никогда не сможет пересечь их. Люди даже не догадываются, где они и что нужно сделать, чтобы пройти за них. У Лионии — смешанного королевства — есть и те и другие границы. Что касается внешних, понятных людям границ, нас они беспокоят меньше. Имея верных рыцарей, чьи замки расположены ближе к Тсайе, а также и саму Тсайю в качестве союзника, мы не боимся наткнуться здесь на вражескую армию. Что касается бандитов — если мы натыкаемся на такую шайку, мы, естественно, вступаем с ней в бой. Впрочем, в последнее время наши бароны научились защищать территорию королевства практически без помощи рейнджеров. Что касается южной границы, проходящей по горам, оттуда, разумеется, исходит некоторая угроза. Племена горцев время от времени объединяются и пытаются устроить набег на Лионию. Кроме того, с юга, как через видимые, так и через невидимые границы, к нам век за веком пытаются пробиться те, кого мы называем трибандами, а вы — орками, а кроме них, урчии и еще много всякой гадости.
— Например, вроде того…
— Неважно, как оно называется. — То, что захватило в плен эльфийского мага? Джайрон кивнул.
— Это и многое другое. Многие из представителей этой нечистой силы очень слабы поодиночке. Кроме того, далеко не все зло рвется к немедленному господству. Повелительница паутины — не будем называть ее имя…
Пакс вздрогнула и кивнула. Ей вовсе не хотелось, чтобы это имя было произнесено вслух.
— Так вот, — продолжал эльф, — ее подручные вновь и вновь готовятся проникнуть через наши границы. Они маскируются, выдавая себя, например, за приезжих купцов или даже за давно живущих здесь крестьян. Долгие годы они готовы вести себя как нормальные люди, а сами тем временем плетут свои сети, подстраивая окружающим пакость за пакостью. Проявляться это может по-разному: то распустят какой-нибудь ложный слух, то перессорят между собой соседей. Самое неприятное — то, что обычная стража и армия не могут вычислить их среди нормальных людей. Для этого есть мы, умеющие чувствовать целостность и настрой души леса, полей, скал, ее малейшие изменения. Папоротник дает знать, если на него ступали чужие ноги. Ливеты…
— Ливеты? — переспросила Пакс, никогда не слышавшая этого слова.
— Зверюшки такие ночные, быстро бегают, маленькие, туловище вытянутое. Они охотятся на мышей и прочую мелюзгу. У них темные сверкающие глазки, длинные когти и острые зубы. Крестьяне их недолюбливают, потому что те таскают время от времени куриные и утиные яйца, а самые крупные нет-нет да и позарятся на молодняк домашней птицы. Но если разобраться, как и большинство животных, они не плохие и не хорошие. Ливеты такие, какие есть. Другое дело, что их часто используют в своих целях сторонники злых сил, в частности, Черной Паутины. Их тушки применяются во многих темных ритуалах. А кроме того, зверьков можно заколдовать и использовать как гонцов. Вот это-то мы и должны определить по их поведению и по тому, как на них реагирует их обычная добыча.
— Понятно. Но если у вас есть этот дар благодаря присутствию в ваших жилах эльфийской крови, то чем могу помочь я? Разумеется, если придется вступить в бой, я свою задачу понимаю, но в остальном…