— Какому эльфу? — спросила Пакс.
— Я имею в виду Адхиела. Из посольства в Финте, — пояснил Амберион.
Пакс посмотрела на него со все возрастающим вниманием. Взволнованная от нахлынувших воспоминаний, она попыталась даже сесть, но не смогла.
— Я помню его. В Фин-Пенире, когда мы… когда мы собирались в это путешествие… я теперь помню это. Я была там. Я тренировалась, а потом…
— Сейчас я подложу вам что-нибудь, — сказал Амберион и принес толстое одеяло, предварительно свернув его.
Сначала Пакс, опершись о него, почувствовала легкое головокружение, но потом ей стало легче. Она с готовностью заговорила:
— Я помню… Мы сначала ехали с караваном, а когда свернули, то увидели горные гряды с белыми камнями вверху. И черную скалу. А эта долина — та самая, о которой господин Белкон сказал, что она не такая глубокая, как кажется?
— Да, леди. Эта долина засыпана песком. У меня не было пока времени как следует изучить ее, — сказал гном.
— А вверху… там были скалы, с которых сошло ледяное облако?
— Да, вон там, чуть дальше. А вы помните сражение?
— Лишь какие-то обрывки. Один из тех черных воинов что-то выкрикнул, и после этого стало трудно сдвинуться с места.
Амберион кивнул:
— Да, это коснулось почти всех, за исключением господина Белкона и меня.
— Но потом вы сделали что-то, что улучшило наше положение. На нас сыпался целый град стрел. Адхиел и Телон стреляли в ответ…
— Да. А затем тот черный мерзавец, который сумел нагнать на нас страху, стал спускаться по склону утеса. Вон того. — От негодования гном даже сплюнул.
— Как паук. Я помню. Это было ужасно: он спускался по скале, все ниже и ниже, а затем из щелей в скале стали выползать ему подобные. И тогда Адхиел затрубил в свой старый рог. Только он звучал почему-то совсем не так, как обычный охотничий рог, — заметила Пакс.
— Да. И после этого иунизины бежали. И все потому, что это был волшебный горн, который обладает огромной силой, — пояснил Амберион.
Пакс с грустью покачала головой:
— Я ничего не помню, лишь только сам звук горна.
— Очень хорошо. Но мне бы все-таки хотелось знать, что все это значит, — проворчал Белкон.
Амберион встал:
— Это значит, что у наших врагов в тот день были большие неприятности, а Адхиел, потеряв много сил, надолго уснул… Пакс, я думаю, память скоро вернется к вам. Когда это произойдет, я бы хотел узнать, что вы вспомните. А вам, господин Белкон, повторяю еще раз: мы по-прежнему думаем, что будет лучше, если память вернется к ней сама.
Но гном возразил, сказав убежденно:
— Меня беспокоят ее раны. Видимо, эти мерзавцы сделали что-то плохое — раны еще кровоточат. А ведь это опасно. Я постараюсь выяснить, что они использовали, и подумаю, как можно помочь леди Паксенаррион. Кроме того, наша беседа помогла ей многое вспомнить. Я считаю, что ей это было полезно.
Наступившую тишину нарушил чей-то голос:
— Гномам всегда кажется: чем больше, тем лучше. В этом одно из их главных отличий от людей.
Пакс посмотрела в ту сторону, откуда доносился голос, и увидела темноволосого человека в запачканной кожаной одежде. Она вспомнила, что это был Телон, наполовину эльф, служивший в их отряде разведчиком. Господин Белкон ощетинился, услышав его слова, но Телон лишь примиряюще улыбнулся и поднял руку:
— Простите меня, сэр гном. Я вовсе не собирался обидеть вас. Впредь постараюсь держать язык за зубами.
Белкон покачал головой, но в конце концов улыбнулся Телону:
— Ладно, не будем больше об этом. Я не сержусь на вас. Телон поклонился, выражая благодарность:
— Спасибо вам за вашу доброту. Я пришел, чтобы пригласить Амбериона к маршалам. Адхиел может вскоре пробудиться ото сна, и они просили вас прийти.
Амберион встал и строго посмотрел на гнома:
— Господин Белкон, мы так же, как и вы, заинтересованы в том, чтобы узнать как можно больше. Но если Пакс многого пока не помнит, то она не может рассказать вам, что они делали с ее ранами. Пусть лучше все идет своим чередом.
— Если волшебник проснется, он, конечно, многое расскажет нам. Но до тех пор, пока этого не произойдет, я обещаю молчать, — сказал гном.
Амберион был удовлетворен его ответом и повернулся, чтобы уйти. Пакс посмотрела на гнома в надежде, что он продолжит беседу, но он лишь молча отвел глаза, он набил трубку и закурил. Дым кольцами поднимался вверх. Помолчав, он все же взглянул на Папе и сказал сердито:
— Я не из тех, кто нарушает данное слово. Подождите немного и не волнуйтесь; придет время — и вы узнаете обо всем.
Пакс уснула, ожидая возвращения Амбериона. А проснувшись, ощутила голод. На этот раз она смогла поесть сама. А потом, поднявшись и пошатываясь от слабости, Пакс даже добралась до ручья, чтобы зачерпнуть воды. Но это изнурило ее, и она тут же уснула, как только вернулась на прежнее место. Проснулась она лишь вечером, когда солнце освещало противоположную часть долины.
В тот момент никого рядом с ней не было. В некотором отдалении Пакс увидела гнома, присевшего возле костра. Пир стояла невдалеке и смотрела на залитую солнцем скалу, возвышавшуюся у нее над головой. Справа от Пакс стояли Амберион и маршалы и разговаривали с кем-то высоким. Присмотревшись, Пакс узнала Адхиела, эльфа.
Она медленно потянулась и вновь почувствовала в теле неясную боль. Она была не такой сильной, как прежде, но все же давала о себе знать. Девушка вспомнила, что когда-то она использовала для своих ран мазь, взятую у паладинов. Боль исчезла тогда сразу же, и раны больше ее не беспокоили. Возможно, сейчас она просто лежала в неудобной позе.
Пакс вновь попыталась восстановить в памяти, что же с ней произошло. То, что поведал ей Белкон, очень ее встревожило. Но сама она ничего из его рассказа не помнила.
Ее схватили… держали под землей… все это казалось очень странным. Но если все это не так, то откуда взялись раны? Значит, она действительно с кем-то сражалась? Но с кем и как?
Отметины на руках не давали ей ключа к разгадке. Они выглядели как любые раны, которые могли быть сделаны ножом, мечом или копьем. Необычным ей показалось их количество — рубцов она насчитала больше, чем за три сезона службы в отряде герцога Пелана. Пакс не могла понять, как она вообще сражалась и как выжила, если у нее было так много ран одновременно. Но тут у нее мелькнула мысль, что, возможно, не все они были получены в бою. Их могли нанести связанному и беспомощному пленнику.
Ее размышления прервал голос Амбериона:
— Пакс, я рад, что вы проснулись. Адхиел сейчас снова с нами, и он осмотрел вас днем.
Пакс возмутилась. Какое они имели право бесцеремонно разглядывать ее, пока она лежала в беспамятстве? Она вдруг вспомнила, что сказали ей об эльфах, которые взяли свиток Хальверика. Девушка усилием воли подавила гнев. Она знала: они все равно не поймут ее переживаний. Амберион же между тем продолжал: