Лошади подходили все ближе, слышалось позвякивание упряжи, поскрипывание кожаных седел. Неожиданно раздались отчетливо различимые голоса всадников:
— Да нет здесь никого. Если бы кто-то и сбежал, в такую погоду мы точно накрыли бы их в той хижине дровосека. Ни один нормальный человек не стал бы торчать ночью под открытым небом, зная, что рядом есть крыша.
— Точно. А если кого мы и упустили, так наверняка беглецы уже ушли далеко отсюда.
— Нет, мы подошли к форту уже под вечер. Ночью никто через лес не попрется. Не забывай, эти наемники ведь не местные и окрестностей не знают… Похоже, остался только тот большой малинник по склону, но эскадрон Паллека его еще вчера обшарил.
— Да уж, обшарил. Пустили несколько дюжин стрел в кусты да поорали страшными голосами. Хотя, я думаю, такое приглашение кого хочешь заставит вылезти. Но это пусть остается на совести лентяя Паллека. А нам приказано обыскать этот участок — и мы будем это делать, пока нас не отзовут назад.
— Согласен… Я только вот что думаю: мы же шли снять осаду с Ротенгри. Чего это начальству приспичило брать штурмом этот заштатный форт ради того, чтобы взять в плен с полкогорты наемников? Их после штурма больше и не останется.
— Не знаю. Начальству виднее. Сдается мне, что господин что-то задумал. Может быть, он хочет перерезать всех солдат этого герцога… ну, как его там… его еще Рыжебородым называют. Наверное, это сможет натравить его на тех зеленых и заставит уйти из-под Ротенгри.
— Может и так. Да, наш господин Синьява — мастер на всякие фокусы.
Голоса стали стихать, продвигаясь дальше вдоль лесной опушки.
Троица беглецов долго сидела неподвижно в своем убежище, прежде чем перевела дух.
— Значит, они повсюду разыскивают тех, кто не успел добежать до форта и не был убит в первые минуты, — прошептал Сабен.
— Я не совсем поняла, зачем им понадобилось штурмовать форт, — сказала Пакс.
— Синьява… Синьява, — бормотала Канна. — А, вспомнила! Хорошего мало, если это действительно он.
— А кто это?
— Было бы лучше, если бы я ошибалась, но, по-моему, Синьява — это и есть Медовый Кот. Слышали о нем?
Пакс и Сабен передернулись:
— Да уж, наслышаны… Но что нам теперь делать?
— Пробираться к нашим. Герцогу эти сведения важны как ничто другое. Эх, знать бы еще, куда они поведут пленных.
— И будут ли они упорно штурмовать форт, чтобы взять в плен остальных.
— Да, сколько всего узнать нужно: куда они идут, когда и по какой дороге…
— Может быть, я смогу подобраться к ним поближе и выяснить что-нибудь, — предложила Пакс.
— Подожди, — ответил Сабен. — Туман, конечно, прячет нас, но и наскочить на патруль в такой пелене — тоже проще простого.
— Дорогу-то мы найдем? — спросила Канна.
— Да, — успокоила ее Пакс. — Мне кажется, что нужно уйти еще немного на юг через лес, а затем свернуть на запад и выйти на дорогу.
Сабен помог Канне встать, и беглецы, осторожно ступая, замирая при каждом звуке, стали углубляться в лес. Продираясь в густых зарослях в предрассветных сумерках, Сабен вдруг поинтересовался:
— Слушай, Пакс, а откуда ты сейчас знаешь, где юг?
— Помнишь вид со стены? На южном холме, на самом гребне, торчали пихты, выстроившись словно на параде. Я еще подумала, не высадили ли их так ровно специально.
— Как ты их отличаешь? Издалека мне что пихта, что сосна…
— Не забывай, откуда я родом, — усмехнулась Пакс. — Уж пихту-то я отовсюду отличу.
Действительно, вскоре они подошли к вершине холма, пригнувшись, пересекли поросший лишь кустами участок склона, перевалили через гребень с ровным рядом пихт и чуть быстрее стали спускаться по дальней стороне пригорка.
— Ну а теперь? — спросил Сабен.
— Теперь — остановимся ненадолго и прикинем, что к чему, — сказала Пакс, поглядывая на бледную и изрядно запыхавшуюся Канну.
Найдя несколько валунов, приятели уселись между ними, прислонившись спинами к камню. Пакс достала из вещмешка котелок с остатками малины. Сунув в рот горсть ягод, она поинтересовалась:
— А есть у кого-нибудь огниво?
— Зачем тебе? — удивился Сабен. — Не будешь же ты здесь разводить костер.
— Здесь нет, а попозже понадобится.
Сабен покачал головой:
— Я свое оставил в форте. Чего его было с собой таскать?
Канна пошарила в поясном кошельке и сказала:
— У меня с собой.
— Вот и отлично, — заявила Пакс. — Наши дела не так уж плохи. У нас есть чем разжечь костер, есть в чем готовить…
— Только готовить нечего, — напомнил Сабен.
— Ну и что? Могло быть и хуже. Мы, по крайней мере, живы и не в плену. Если бы еще и Канну не зацепило…
— Если бы да кабы… — передразнила ее Канна. — Ничего страшного. Побаливает, конечно, когда рукой двигаю, но так и должно быть.
Несмотря на уверенный тон Канны, Пакс заметила, что ее голос был слабее, чем обычно. Подумав, Пакс заявила:
— Не знаю, как вы, а я хочу отдохнуть.
— Согласен, — подмигнул ей Сабен. — Теперь скажи мне вот что: как ты вычислила юг, я понял. Но вот на западе я что-то никаких пихт не припомню…
Паксенаррион, несколько минут назад еще сама не знавшая, как они будут искать запад без солнца, вдруг вспомнила:
— Ближайшая каменная гряда идет приблизительно с востока на запад.
— Слушай, а ведь точно. Только, боюсь, тяжело будет идти по камням.
— Хорошо бы найти тропинку.
— Мы, конечно, можем найти, — заметила Канна, — но и патрули Синьявы тоже могут поехать по ней.
— Да, об этом я не подумала. Ладно, как-нибудь проберемся.
Доев за разговором ягоды, приятели внимательно оглядели пустой котелок. Первым высказался Сабен:
— На будущее это нам будет уроком. Куда бы мы ни шли, всегда нужно носить с собой трехдневный запас еды, огниво, бинты… Что там еще?.. Да, желательно взять мулов, седла, телегу с походным шатром… — Пакс и Канна фыркнули, а Сабен продолжил: — И все это нужно рассовать по карманам, чтобы оставить вещмешок пустым для более важной ноши. Так вот, в следующий раз…
— Надеюсь, следующего такого раза не будет, — вздохнула Канна.
— Брось ты грустить, — воодушевленно продолжал Сабен. — Выберемся, сообщим, что нужно, герцогу, вернемся и дадим прикурить этим мерзавцам.
Пакс уже живо представляла, как они участвуют в освобождении пленников вместе со своими товарищами, но Канна охладила ее фантазии.
— Если у нас и есть шанс совершить все это, то нам придется зубами вырвать его у судьбы. Зубами придется выгрызать свое право на жизнь. Я не преувеличиваю. Вы просто еще не осознали, в какую историю мы влипли. Это вам не сказки про героев, это жизнь. Честно говоря, я далеко не уверена, что мы доберемся до Ротенгри, но попытаться мы обязаны.