— Нет, туда нельзя. Сейчас прибудет группа безопасности, я не хочу, чтобы вы там что-то трогали. Расскажите, что произошло.
— Я… он… он хотел меня убить. — Цукерман весь вспотел. Он автоматически сцеплял и расцеплял руки. — Он достал иглу, сказал, что его никогда не поймают. — Мастер покачал головой и снова взглянул на Барина. — Сукин сын, он даже бросился на меня, просто у меня прекрасная реакция, иначе я был бы уже мертв. А так я схватил его за руку, отобрал иглу и… и ударил… — Он побледнел и сполз вниз по стене. — Я ударил его, — прошептал он. — Ударил, потом еще и еще… и…
— Мастер, оставайтесь на месте. Обещайте мне. Цукерман кивнул головой.
— Да, сэр. Но я не знаю…
— Оставайтесь на месте. Я должен осмотреть его. Как его зовут?
— Мордон. Капрал Мордон.
— Хорошо. Я зайду в каюту, а вы оставайтесь на месте.
Снова те же железные нотки, он видел, как его голос действует на Цукермана.
Мордон лежал там, где его отпустил Цукерман. Он не двигался. Барин подошел ближе. Теперь видны были синяки и кровь на лице пострадавшего, длинная струйка крови тянулась по полу. Барин не мог определить, дышит капрал или нет. Он встал на колени. Да. Тихий сопящий звук, и рука, приложенная ко рту, запотевает от дыхания.
Он поднялся и снова вышел в коридор. Цукерман не двинулся с места, а с другой стороны к ним уже шли люди из группы безопасности. С ними вместе пришел и врач.
— Что здесь случилось? — спросил сержант, который командовал группой. Он переводил взгляд с Цукермана на Барина, потом снова на Цукермана, на его лицо, руки, снова лицо. Вид у сержанта был крайне озадаченный.
— В восемьдесят второй каюте лежит человек, — сухо ответил Барин. — Ранение головы, но он жив. Дышит. Надо хорошо осмотреть каюту. Ищите большую иглу.
— Да, сэр, — сказал сержант. Он пропустил вперед врача и отдал необходимые приказы своим людям. Потом снова повернулся к Барину:
— Тот… человек… в каюте напал на мастера Цукермана? Или на вас?
— Пожалуйста, сержант, проследите за тем, чтобы никто ничего в каюте не трогал, а раненому была оказана надлежащая помощь.
И, не дожидаясь ответа, повернулся к Цукерману:
— Мастер, вы должны пойти со мной на рапорт к капитану. Сможете идти?
— Конечно, сэр, — Цукерман распрямился. — Какие вопросы.
— Наверное, будет достаточно и помощника капитана, — заметил Барин.
Когда они поднимались на капитанскую палубу, он подумал, что, наверное, зря не взял сопровождающих. А что если Цукерман опять станет буйным? Скорее всего нет, но он всю дорогу шел в каком-то напряжении.
Капитан-лейтенант Докери спускался им навстречу.
— Что случилось, энсин?
— Сэр, у нас ЧП. Разрешите доложить?
— Докладывайте… подождите, кто это с вами?
— Мастер Цукерман, сэр. Произошло несчастье…
— Я знаю, что вы вызывали группу безопасности. Вольно обоим. Рассказывайте, энсин.
Барин выложил все, ни на секунду не забывая о том, что вот он, Цукерман, старый, опытный, заслуженный, стоит и не знает, что делать.
Докери взглянул на Цукермана.
— Что скажете, мастер? Голос Цукермана дрожал:
— Командир, я… я не могу точно сказать, что произошло…
— Этот человек напал на вас?
— По-моему, да. Да, сэр, напал. Я, как сейчас, все это вижу.
Докери посмотрел на Барина странным долгим взглядом.
— Вы… что-нибудь делали с мастером, энсин?
— Нет, сэр.
— А сотрудники безопасности не ввели ему препарата успокоительного действия?
— Нет, сэр.
— Вы хотите сказать, что привели сюда человека, которого обвиняете в нападении на другого человека, без сопровождения? И никаким другим способом не обезвредили его?
— Сэр, он уже успокоился. Он не…
Докери нажал на кнопку на интеркоме, установленном на обшивке.
— Помощник капитана вызывает медчасть. Пришлите ко мне бригаду медиков.
Он повернулся к Барину:
— Энсин, мастер явно не в себе. Прежде всего следует провести медицинское освидетельствование.
— Я прекрасно себя чувствую, командир, — сказал Цукерман. Выглядел он действительно совсем молодцом. — Жаль, что я так обеспокоил энсина. Я не уверен, зачем нужно…
— Таковы правила, мастер, — перебил его Докери. — Обыкновенная проверка, мы должны убедиться, что с вами и в ближайшем будущем все будет в порядке.
В этот момент прибыла бригада медиков.
— В чем дело, командир?
— У старшего мастера Цукермана сегодня утром был нервный срыв. Отведите его в лазарет и проверьте там хорошенько. Возможно, ему понадобится успокоительное.
— Со мной все в порядке, — запротестовал Цукерман. Барин заметил, что шея у мастера опять побагровела. — Извините меня… адмирал? — Он уставился на Барина и вдруг отдал ему честь. Барин почувствовал внутренний холодок, но поднял руку к виску в военном приветствии, чтобы успокоить Цукермана.
— Как прикажете, адмирал! — продолжал Цукерман, хотя никто не произнес ни слова. Все были поражены тем, что он принял юнца-энсина за адмирала.
— Простая проверка, — повторил Барин, не глядя на Докери, потому что боялся встретиться с ним взглядом.
Цукерман смотрел на Барина со страхом и ужасом.
— Все будет в порядке, мастер, — успокоил его Барин, стараясь говорить с бабушкиными интонациями. Цукерман снова расслабился.
— Разрешите идти, сэр?
— Идите, — напутствовал его Барин.
Врачи увели мастера, они были готовы к любым действиям с его стороны.
— Что ж, энсин, — сказал наконец Докери. — Вы окончательно все запутали.
Барин не возражал, хотя знал, что его вины в этом деле нет.
— Я знаю, что что-то сделал неправильно, командир, но не знаю, как можно было поступить по-другому.
— Пойдемте, а по дороге я вам расскажу. Все произошло на общей строевой палубе, так? — Докери шел впереди, не дожидаясь Барина. Потом спросил через плечос — А что вы раньше знали о проблемах Цукермана?
— Я, сэр? Совсем немного… Один старшина кое-что рассказал мне, но он говорил, что другой старший офицер проверил все тогда, и ничего такого не обнаружили.
— Вы прислушались к словам старшины или не обратили на них внимание?
— Прислушался, сэр. Но я не знал, что делать. Когда я разговаривал с мастером Цукерманом, мне казалось, что с ним все в порядке. Однажды, правда… но это же совсем мелочь.
— И вы не сочли нужным доложить по инстанциям то, что рассказал вам тот старшина?