— Тогда что? — наконец спросила Эсмей.
— Я бы сказала, что ты влюблена, — ответила Люси. — Все признаки налицо.
— Влюблена?
— Именно это сказала Элиза, она думала, никто не догадывается. Но все остальные тоже так думают. Ну что, влюблена?
— Люси!
Как ей объяснишь? Эсмей попробовала другой подход:
— Понимаешь, есть вещи, о которых я тебе рассказать не могу. Про Флот. Иногда там происходят не очень приятные события.
— Эсмей, ради Бога, я ведь выросла в военной семье. Я прекрасно могу отличить военные заботы от личных. Поэтому не надо передо мной притворяться.
— Я и не притворяюсь. Прабабушка умерла, мне пришлось наследовать все поместье, так много разных забот.
Люси снова заговорила о лошадях, около часа они говорили о разных породах, об ауткроссных линиях и так далее. Они вместе вернулись к дому, обсуждая распределение рецессивных признаков в четвертом поколении. У входа в дом с самым что ни на есть невинным видом Люси сказала:
— Кузина, ты хочешь выйти замуж и остаться здесь, как говорил папаша Стефан?
И это в присутствии половины кухонных рабочих и Бертольда, который, как всегда перед едой, забрел на кухню. Все замолчали, пока вдруг один из поварят не выронил нож.
— Я офицер Флота, — ответила Эсмей. — Ты знаешь, я говорила это при всех, что назначу попечителя и подберу наследницу.
— Да, — сказала Люси, — это я знаю. Но ты на Альтиплано меньше недели. Ты можешь передумать, особенно если во Флоте все не так уж прекрасно.
Бертольд фыркнул. Только его смешков тут не хватало, можно обойтись и без них.
— Видишь, какая она, — произнес Бертольд, подхватывая оливки.
— Я проголодалась, — сказала Эсмей. — Попробуйте только меня не накормить….
Она грозно посмотрела на поваров и на Бертольда. Тот погрозил ей пальцем.
— Ты так похожа на бабушку.
— Обед, — решительно заявила Эсмей и направилась в столовую. — Утро с юристами и бухгалтерами, потом Люси. Они высосали из меня последние соки.
Орбитальная станция «Дариен»
Прадиш Лорани крутил в руках брошюру. Что с ней делать? Конечно, Мерлин не права, что забрала детей и уехала с ними, совершенно несправедливо, что София Антера получила повышение, а он нет, что больше половины представителей гражданского совета станции — женщины. Он проклинал само понятие искусственных родов и всяких манипуляций с человеческим геномом. Неужели не понятно, что в такие вещи человеку влезать нельзя? Соглашаясь в принципе с тем, что общество коррумпировано и распущено и что началось это с того, что люди отказались понимать, какую роль Бог изначально отвел для мужчин, какую для женщин, он никак не мог поверить, что на основании этого можно взрывать орбитальные станции и считать это промыслом Божьим. Тем более что тогда погибнут и Мерлин, и дети. Конечно, хотелось бы, чтобы женщины проявляли больше уважения к мужчинам и не рвались на руководящие посты, хотелось бы, чтобы прекратились эти дурацкие эксперименты с воспроизводством потомства, но неужели таким путем можно чего-либо достичь?
Нет, нельзя. Он все решил. Он будет продолжать поддерживать Лигу защиты полов, будет продолжать доказывать своей бывшей жене необходимость воспитания детей в старых традициях, но на встречу с представителем Богопослушной Милиции, который пытался завербовать его и поручить ему установить в определенных местах взрывчатку, больше не пойдет. С отвращением он швырнул брошюру в сторону мусоросборника и отвернулся, не успев удостовериться, что брошюра попала куда следует, а она упала как раз под табличкой «Пожалуйста, удостоверьтесь, что мусор попадает в лоток».
Не видел он и того, как пожилая женщина с морщинистым лицом посмотрела ему вслед и наклонилась, чтобы поднять скомканные бумажки и положить их по назначению, но остановилась, потому что ее внимание привлекла грубейшая грамматическая ошибка в первом же предложении. Сера Алисия Спилманн всю жизнь преследовала две цели: ревностно занималась грамматикой и всюду следила за чистотой. Она взяла брошюру домой, чтобы использовать ее в качестве примера в своих жалобах попечительскому совету школы, но, прочитав ее целиком, сразу же связалась с подругой, внук которой служил в группе безопасности станции.
Ей не пришло в голову связать свою находку с тем, что произошло двумя днями позже. В собственной квартире был зверски убит некто Прадиш Лорани. Но нашлись люди, которые эти два события связали воедино.
Алътиплано, эстансия Суиза
После обеда Люси прошла вслед за Эсмей в комнаты Невесты Земель. Эсмей видела, что Люси нужно выговориться, и, несмотря на желание побыть одной и все обдумать, решила не препятствовать девушке.
— Ну, что еще? — со смехом спросила она. — У тебя пять новых планов относительно эстансии или ты придумала, как захватить власть в правительстве?
Оказалось, Люси любит молодого человека из соседнего поместья.
— Твой отец против, не знаю почему, — закончила она. — Семья хорошая…
— Как их зовут? — спросила Эсмей. Она начала догадываться и, услышав имя, кивнула.
— Я знаю почему, но он неправ.
— И опять скажешь, об этом мне рассказывать нельзя? — с обидой в голосе спросила Люси. — Но ведь это нечестно тогда говорить мне, что ты знаешь….
— Заходи и присаживайся поудобнее, — позвала ее Эсмей.
Она осторожно прикрыла дверь, чтобы их никто не побеспокоил, и указала девушке на уютное, обшитое ситцем кресло, сама села напротив в такое же.
— Я тебе все расскажу, хотя рассказ не из приятных. Ты заметила, что в прошлый раз, когда я приезжала, мне было очень плохо. Вряд ли тебе кто-нибудь рассказал, в чем было дело…
— Никто ничего не знал, — ответила Люси. — Ты поссорилась из-за чего-то с отцом.
— Да. Ну вот, вокруг так много всяких тайн, но, став Невестой Земель, я хочу кое-что изменить. Слушай. Это было еще до того, как ты родилась. Я тогда тоже была маленькой, моя мать умерла, а я убежала из дома.
— Ты?!
— Да, я. Я хотела разыскать отца, а он был на войне. Я ничего не знала о войне, здесь никакой войны не было. В результате я попала в очень опасную… — В горле запершило, и она откашлялась. — Я оказалась в деревушке, а вокруг была война. В деревню вошли солдаты.
— Ой, Эсмей…
— На меня… напали. Изнасиловали. Потом меня нашли солдаты отца… но мне было так плохо…
— Эсмей, я никогда ничего об этом не слышала…
— Нет, конечно. Все замяли. Потому человек, который это сделал, был офицером в бригаде отца.
— Нет, не может быть! — Люси побледнела как полотно.
— Может. Его убили, старик Себ Корон убил его. Но мне говорили, что мне все приснилось, что это был кошмарный сон. Говорили, что я заразилась той же болезнью, от которой умерла мама, может, это и правда. А остальное, убеждали они, мне приснилось. Я постоянно видела кошмары и решила, что сошла с ума.