Андромак схватил Приада за руку, когда тот уже разматывал передние скрепы. Знаменосец отряда показал свое правое запястье. Сломанное в потасовке.
— Оставайся на корабле, брат. От тебя сейчас будет мало проку… Ты! — Приад указал рукой на Диогнеса.
— Слушаю, сэр!
— Умеешь обращаться с острогой?
— Так точно, сэр!
— Займешь его место!
Диогнес помог Андромаку вылезти из ялика, и, заняв его место в лодке, принялся расчехлять сложенные под планширом остроги.
Приад поднял взгляд и посмотрел на Андромака, Аэкона и Натуса.
— Проследите, чтобы брат-пилот не улетел отсюда раньше времени. Нас еще нужно будет забрать отсюда!
— Будет исполнено, сэр! — хором ответила троица воинов.
Прозвонил судовой колокол.
— Высота высадки! — почти пропел Натус.
— Готовность номер один! — скомандовал Приад.
Находясь на носу ялика, он упал на одно колено и, стараясь не обращать внимание на пульсирующую боль в сломанных пальцах, крепко обхватил руками бортовые канаты. Диогнес у него за спиной сделал то же, тогда как Пиндор надежно привязал себя к корме посудины.
Занявшие другую лодку, Сциллон, Ксандер и Кулес продублировали их действия.
— Начали!
— Трюм открыт! — проревел Натус, перекрывая шум мотора и грохот волн, чьи жадные языки, казалось, пытались лизнуть брюхо корабля. — Доброй охоты и да пребудет с вами образ примарха и милость Императора!
Невозмутимым, опытным взглядом он оценил скорость ветра, фиксируемую индикатором, а также угол наклона шаттла над водной поверхностью.
— Всем закрепиться на своих местах! Держаться за канаты!.. Пошли!
И Натус рванул рычаг расцепления. Ялики немедленно выпали из шаттла и понеслись навстречу воде.
Удар о поверхность… столбы пузырьков и шум в ушах… Вцепившись руками в борт, Приад почувствовал, как ялик сначала перевернулся, увлекая их под воду, но затем тут же выправился и стремительно вылетел наверх, поскольку разреженный гелий в баках лодки делал их непотопляемыми и всегда возвращал в нормальное положение.
Склонившись над блоком управления, расположенным в кормовой части лодки, Пиндор включил моторы, и вырвавшийся из пучины ялик, задрав нос, понесся над бурунами, как летучая рыба. Изящная гондола имела выдвижные панели, которые подобно крыльям раскрывались на бортах и помогали судну глиссировать.
— Поворот! Поворот! — истошно закричал Приад, но его голос потонул в яростном реве бури.
Однако стоящий у руля Пиндор понял все по движению его руки.
Все еще прижимаясь к бортам ялика, Приад повернул голову к Диогнесу:
— Давай острогу!
Диогнес, борясь с качкой, сидел согнувшись, широко расставив ноги и приготовив морскую охотничью острогу. Два метра полированной бронзы с длинным шипом на конце из острого, как бритва, адамантия. Диогнес передал оружие Приаду.
— Приготовь еще одну и жди! — крикнул Приад.
Уперев древко остроги в бедро, он устроился на самом краю ялика, так что наконечник выдавался из носовой части лодки.
Едва касаясь волн-марисэ, они кружили вокруг скалы Аулло, наблюдая с какой яростью буруны разбиваются о подножие утеса. В прошлом Приаду доводилось «оседлывать» волны и более грозных ретарионов, но этот не унимался и с каждой минутой набирал силу. Небо над морем от постоянных вспышек молний приобрело темно-желтый оттенок. Суиненэ, стальные волны, были уже близко.
— Разворачивай! — вскричал Приад и, соединив пальцы в кольцо, дал знак своему рулевому Пиндору.
Прыгая по набегающим бурунам, ялик рванулся влево, так что его корпус завибрировал от напряжения.
Желая узнать, что происходит за кормой, Приад обернулся. Второй ялик шел за ними следом: Сциллон с острогой в руках сидел на носу; Ксандер, в любое мгновение готовый передать ему следующую острогу, располагался посередине, Кулес сидел на руле.
— Пузырь чорва! — завопил Диогнес.
Темный, клокочущий ульбрумид вспорол водную поверхность в двухстах метрах по левому борту. Рука Приада, казалось, сама вцепилась в древко остроги. Боль в сломанных пальцах уже не ощущалась.
Ульбрумид выплеснулся, и возмущение на поверхности растаяло. Из глубины будто поднялась вторая, более ровная морская поверхность. «Они еще не всплыли, но уже у поверхности», — подумал Приад.
— Ауспик! — взревел он.
Диогнес уже склонился над прибором и вытирал с его экрана мелкую водяную пыль. Сканер ауспика был встроен в палубу на середине лодки и располагался возле позиции подающего остроги.
— Они глубоко! Всего два! Ближайший на глубине девяносто метров!
— Что остальные?
— Далее еще три. Расстояние — порядка шестисот метров… — Диогнес вдруг стал беспокойно регулировать медный циферблат водозащитного дальномера. — А вот еще… О, Бог-Император!
Приад почувствовал резкий крен. Он машинально схватился рукой за бортовой канат. Возле ялика вода словно вскипела белой пеной! Лишь мельком успел разглядеть Приад, как скользнули под водой изгибы панцирных пластин.
Оказавшись в облаке брызг, Диогнес набрал полный рот соленой воды. Отплевываясь, он закашлялся.
— Прошу прощения! Простите меня! Он появился словно из ниоткуда!
Чорв прошел прямо под ними, однако не всплыл на поверхность. Их ялик все еще вздымался на волнах и кружил в водовороте.
— Лево руля! — крикнул Приад и жестом указал направление.
Пиндор развернул лодку.
По пути они миновали несколько качающихся на воде объектов. Бронтои! Манки-барабаны — буи, автоматически издающие постукивание. Они были выброшены шаттлами, которые на заре доставили сюда Хирона. Их неумолкающий стук имитировал шум бьющегося в воде животного и таким образом подзывал чорвов. Рыскающий в океане чорв мог услышать бронтой с расстояния в тысячу километров!
Приад оглянулся. Он увидел, что доставивший их сюда шаттл завис недалеко от скалы Изгоя и что еще один охотничий кеч опустился с небес в море. Свои ялики он выкинул в полукилометре за их кормой.
По воксу до Приада донеслась боевая песня отделения «Манес». Это брат Страбон, желая принять участие в охоте, привел с собой своих бойцов!
Включив моторы, ялики отделения «Манес», стали быстро приближаться к Дамоклам, и вскоре все четыре суденышка выстроились дугой около скалы Боэтус, а также группы других, менее значительных утесов, расположенных поблизости. Широкий пенный след, который они оставляли за кормой, принял форму белого полумесяца. Капитан Фобор говорил Приаду, что корабли, прилетевшие сюда для свершения отонара, оставили Хирона на скале Лакрес — мощной тридцатиметровой колонне, у самой оконечности Проспекта Примарха.