* * *
Роману же было не до мечтаний – тут бы поспать хоть немного! Часиков хотя бы шесть… Да не за трое суток, а за ночь, и не по полтора часа, а подряд. Ага, щаззз! Аж три раза выспался, как же. Тут дел столько навалилось, что впору не то что сон отменять, а еще и пару часов к суткам добавлять, чтобы времени хоть на что-нибудь хватало.
А все из-за Митрича, царство ему небесное. Легко ушел старшина – пуля прямо в лоб попала. Марченко же так просто не отделался. В том памятном бою за высотку, что стал последним не только для Филатова, но и для всей 19-й гвардейской стрелковой дивизии, Рома не получил ни единой царапины – повезло, что и говорить. Да вот только потом это везение вышло боком.
Дивизию через день после окончания последнего наступления отвели в тыл, правда, далеко увозить не стали – так, во второй эшелон оттянули. Тут измотанных боями гвардейцев, не дав и дня отдыха, сразу же принялись стремительно пополнять как вооружением, так и людьми. С вооружением все было понятно – новенькие пушки, противотанковые ружья и пулеметы прямо с заводов, еще смазка не высохла. А вот с людьми было сложнее – 19-я гвардейская была обескровлена до последней крайности. Для исправления положения в дивизию передали остатки очередной стрелковой бригады, но их не хватило даже на то, чтобы пополнить до штата хотя бы один из стрелковых полков. Прибыли несколько сотен выздоровевших раненых – этих тоже быстро раскидали по подразделениям. А вот дальше начался форменный ужас.
Под видом пополнения стали прибывать совсем уж странные люди. Сперва какие-то недоучившиеся курсанты – не то летчики, не то планеристы, но никого старше двадцати лет. Затем мелкими партиями подтянулась сборная солянка из всевозможных связистов, ездовых, служащих саперно-строительных и железнодорожных частей. Эти, наоборот, были в основном людьми немолодыми и основательными. Таких «усачей» старались распихать по тыловым подразделениям дивизии, но многие попадали и в пехоту – там некомплект был самым сильным, и перекрывать его надо было хоть кем-нибудь.
Марченко принял во всех этих хлопотах самое деятельное участие, причем не по своей вине. Дошлый комбат рассудил просто: раз ты такой умный и с медалью, то будешь исполнять обязанности старшины первой роты. Пришлось исполнять. Обязанностей у старшины роты, которая за пару неполных недель выросла с тридцати двух до сотни с лишком человек, оказалось – мама не горюй! Последним аккордом этой кадровой вакханалии стало прибытие крупного пополнения, состоявшего сплошь из только что призванных мальчишек двадцать четвертого и даже двадцать пятого (!) годов рождения. Что делать с этим детским садом семнадцати-восемнадцати лет от роду, Рома решительно не представлял. Тем более что вся их военная подготовка до прибытия в дивизию ограничивалась двумя неделями!
Когда Марченко пришел с этими проблемами к своему ротному, то лейтенант (сам ненамного старше тех сопляков, но хоть повоевать уже успел) только плечами пожал:
– А что ж ты хотел, сержант? Нету у нас других пополнений и не будет в ближайшее время. Приказ Ставки читал?
– Я их чуть не каждый день читаю.
– Тот, что «ни шагу назад!».
– Читал.
– Ну вот. Раз читал, то понимать должен: нет у нас больше превосходства над врагом. Ни в людях, ни в остальном – нету!
– А воевать нам с такими бойцами как?
– А вот так и воевать. Скажи спасибо, что хоть такое пополнение прислали. Мы ведь гвардия, как-никак. А обычным дивизиям вообще тюбетеечников в полосатых халатах присылают, как я слышал. Те и по-русски-то ни «бэ», ни «мэ», а уж гранату им в руки давать и вовсе страшно. Так что радуйся, сержант, тому, что дают.
После этого разговора Рома крепко задумался, наплевав ради такого важного занятия на все текущие дела. Результат размышлений вышел неутешительный. Ротный у него хоть и не дурак, но больно уж гладко все объяснил. Наверняка или замполит проинструктировал, причем не ротный, а повыше, или кто из дивизионного начальства беседу разъяснительную для младшего комсостава провел – помнится, вызывали всех ротных не так давно… Как ни крути, а получается, что разъяснения Роминому недоумению пришли с самого верха – вон аж на приказ Ставки сослались! И если сложить то, что в приказах Ставки написано, с тем, что по окопному радио передают (а Рома его слушать умел!), то получается, что дела-то совсем плохи. А если так и дальше пойдет, то только хуже становиться будут. Так что вся надежда на то, что и немцы не железные – глядишь, сломаются раньше нас.
В первых числах сентября в ставке верховного командования вермахта под Винницей царило возбужденное оживление. Объяснялось это довольно просто: впервые с начала летнего наступления сюда были вызваны все командующие группами армий со своими начальниками штабов, а также командующие воздушных флотов (тоже в окружении штабных) и военно-морских группировок. Повод для столь представительного собрания был вполне подходящий – события на всех основных фронтах подошли к своему апогею. Вот только на разных участках фронта этот апогей имел разную направленность…
На юге, к которому еще с весны было приковано самое пристальное внимание, кризис, разразившийся в июле, был успешно преодолен. Упорные бои под Сталинградом закончились полной победой. В то же время очередное масштабное наступление русских в районе Калинина – главного волнолома группы армий «Центр», – завязло в немецкой обороне и непрерывных контратаках армии Моделя. А вот дальше все пошло наперекосяк!
Юг и дальше продолжал радовать верховное командование известиями о все новых и новых победах. Начавшееся с некоторой задержкой наступление на Кавказ развивалось как по маслу – сопротивление советских войск слабело с каждым днем. Видимо, июльская попытка перехвата инициативы исчерпала последние резервы Красной армии на этом направлении. Поэтому и настрой представителей групп армий «Северная Украина» и «Южная Украина» был вполне себе бодрый, если не сказать праздничный. Их можно было понять – генералы ведь тоже люди, несмотря на всю свою показную чопорность и невозмутимость.
А вот представители центра смотрелись куда более кисло, и их тоже можно было понять – дела их группы армий в последнее время шли неважно, мягко говоря. Русские, едва только захлебнулось в крови их июньское наступление, перегруппировались и как ни в чем не бывало перешли в наступление вновь. Причем, как свидетельствовали данные разведки и показания захваченных пленных, наступали практически те же самые части, которые числились полностью разбитыми или по крайней мере обескровленными до последней крайности в предыдущих боях. Способность противника к молниеносному восстановлению боеспособности своих потрепанных соединений просто потрясала.
Впрочем, все было не так уж просто, как могло показаться на первый взгляд. Советское командование не ограничилось механическим пополнением своих разбитых дивизий – новое наступление, начавшееся в последних числах июля, было обеспечено и подготовлено куда лучше, чем все предыдущие операции, да и сил на этот раз было задействовано гораздо больше. Все та же войсковая разведка сообщала о появлении многочисленных новых дивизий, переброшенных с северного участка Восточного фронта, а также о частях нового формирования из глубинных районов СССР. Эти новые части были неплохо вооружены и укомплектованы, хотя качество личного состава было зачастую просто аховым. Достаточно сказать, что многие новобранцы даже русского языка не знали, что вызывало немалые проблемы с допросом захваченных пленных. Но, несмотря на такие нюансы, советские ударные армии Калининского и Восточного фронтов были укомплектованы, чего нельзя было сказать об истощенных до предела непрекращающимися боями войсках группы армий «Центр». И это обстоятельство стало решающим.