Из динамиков раздалось клацание метронома и голос автомата, считывающего секунды в обратном порядке. Над башнями силовой защиты загорелись угрожающие алые огни, над пустыней прокатился вой сирен, предупреждая людей о необходимости укрыться в убежищах.
Филипп, с нарастающей тревогой дожидаясь прихода Травицкого, вспомнил его последнюю фразу, и тревога переросла в панику. Выбравшись из толпы возбужденных специалистов, он незаметно включил рацию и тихо проговорил появившемуся над браслетом изображению заместителя:
— Келвин, проверь-ка быстренько, никто не появлялся в зоне без сигнала? И предупреди посты. Только быстро, аллюром!
— Жди, — кивнул заместитель.
Рядом с Филиппом вдруг очутился Томах.
— Что случилось?
— Травицкий… — Инспектор не договорил, пискнул сигнал вызова.
— В зоне пинасс! — доложил встревоженный Келвин. — Держит курс за линию перехвата, догнать его мы уже не успеваем. Никто не думал, что он…
— Эх, что же вы сами-то не догадались! — скрипнул зубами Филипп и крикнул на весь зал: — Остановите пуск!
— Остановите пуск! — эхом подхватил Томах. — Немедленно!
Но было уже поздно. Автомат досчитал секунды, реакция инициации ТФ-распада достигла критического сечения, и началась цепная реакция, которую уже нельзя было остановить ничем.
В двенадцати километрах от наблюдательных пунктов над угрюмой мокрой пустыней вспыхнул изумрудный огонь, клинком воткнулся в низкие тучи. Дрогнула земля. Чудовищный вихрь вывернул тысячетонные пласты песка и бросил во все стороны с громадной, непреодолимой силой! Сразу стало темно. Но через секунду наэлектризованные песчаные валы пронзила первая молния, а еще через секунду грохотало и сверкало отовсюду. Эта кипящая электрическая туча ударила в невидимую силовую стену, закрутилась волчками смерчей, прорвала тучи на десятки километров в стороны и вверх, обрушилась назад, снова с гулом ударилась в защитные барьеры…
Воздушные потоки, словно из исполинского дуршлага выдутые взрывной волной сквозь очищающие раковины поглотителей ударной волны, выстрелили за пределы двадцатикилометровой зоны, мгновенно сдули с барханов корку такыра и накрыли наблюдательные конусы непроницаемой желто-коричневой пеленой…
Филипп вместе с работниками своей группы выскочил из зала, не обращая внимания на предостерегающие крики, но пробиться сквозь беснующуюся плотную песчаную мглу не смог. Лишь через полчаса, когда ветер несколько стих и мгла рассеялась, они добрались к машинам в капонире и вылетели на поиски неизвестного антигравапинасса.
Травицкий лежал под разбитым корпусом пинасса в трех километрах от защитных устройств. Целыми у него остались только руки, прикипевшие к рукояти аварийного выброса.
Филипп с помощью товарищей вытащил его из-под обломков и безучастно смотрел, как суетятся врачи «скорой», примчавшиеся вслед за спасателями. С врачами прилетел Томах. Он посмотрел на тело Травицкого, опутанное проводами, на врачей, разворачивающих бесполезные свои аппараты, и дотронулся до плеча Филиппа:
— Пойдем, инспектор. Никто не виноват в том, что случилось. Предусмотреть такое мы не могли. Пойдем, ему уже не поможешь.
Филипп не шевельнулся. Станислав повздыхал, потоптался рядом и отошел к врачам.
— Плачь, плачь, — пробормотал он с тоской. — Кто не плакал — тот не жил!..
— Простите. — К Филиппу подошел старший из врачей. — Мы прибыли слишком поздно… тридцать семь минут… многочисленные кровоизлияния, три десятка переломов… Вот, возьмите. — Врач протянул ему какой-то небольшой плоский предмет. — Это нашли в его руке.
Филипп спрятал предмет в карман, встал и пошел прочь, в пустыню, не разбирая дороги.
Врач растерянно смотрел ему вслед.
— Эксперимент, в общем-то, удался, — подошел к Станиславу с мрачно-довольным видом Генри Бассард. — А ваша служба подвела, подвела. СЭКОН теперь не слезет…
Томах посмотрел на него, багровея, и Бассард быстро отошел.
— Зачем его сюда понесло? — пробормотал Станислав, почувствовав за спиной дыхание Керри Йоса, успокоил дыхание.
— Спешил, — понял тот, глядя на тело Травицкого. — Значит, рассчитывал успеть.
— Куда успеть? Всем оборудованием комплекса можно было командовать из НП.
— Не всем. По моим сведениям, он установил в главном конусе взрывной установки дополнительную ТФ-антенну с блоком аппаратуры управления и резонатор. Как ты думаешь, что его задержало? Ведь он мог успеть туда и обратно, времени хватало.
— Я задаю себе тот же вопрос.
Они встретились глазами.
«Генри прав, — сказал взглядом Керри Йос, — подвела наша служба».
«Я знаю, — ответил этим же способом Томах. — Разберемся».
Станислав подождал, пока врачи заберут тело Травицкого, и сел на крыло своего флейта ждать Филиппа.
Природа наконец успокоилась, и сквозь редеющие тучи проглянул настороженный лик солнца.
Зона взрыва была все еще обнесена цепью маркерных огней и предупреждающих надписей, но ионизация почвы уже снизилась до безопасного уровня, поэтому робота-сторожа сняли и Филипп мог пройтись по зоне, не рискуя вызвать сиренный гнев автомата.
Снизившись, он спружинил на ноги и выключил пояс-антиграв.
Пустыня уже почти зализала нанесенную взрывом рану шершавым языком песков, но в том месте, где стояла ТФ-установка, зияла стометровой глубины воронка, и на километр вокруг почва была покрыта слоем странного голубого праха, текучего, как вода.
Поднимая облачка голубоватой пыли, Филипп прошлепал к краю воронки, заглянул вниз. В глубине пропасти увязла густая тень, но все же благодаря низкому солнцу, лучи которого высвечивали противоположный край воронки, можно было разглядеть, что желтые стенки провала усеяны порами так густо, что напоминают полурастаявший в стакане чая кусок сахара. От ТФ-установки, конечно, не осталось и следа. Филипп представил, какие силы бушевали здесь месяц назад, чтобы, стиснутые фокусирующим полем, могли ударить в зенит, и ему на миг стало не по себе.
Присев на край воронки, он свесил ноги в пустоту и задумался над своими ощущениями, гонявшими его по Земле в поисках утраченного равновесия, в поисках неведомой истины. Кирилл Травицкий погиб, не успев сообщить, что он хотел доказать экспериментом. Почти все в управлении считали, что погиб он глупо, и только Томах, Филипп да Никита Богданов имели другое мнение, но и у них не было доказательств. Единственный известный факт состоял в том, что по заданию Травицкого строители смонтировали на дне установки сложную антенну, способную возбуждать ТФ-волну необычайной, сверхвысокой частоты, и ТФ-резонатор, но зачем они ему понадобились, не знал никто.
— Убежден, он хотел до эксперимента подключить резонатор с антенной к главной антенне установки, — сказал после трехдневных разбирательств трагического случая Томах на коротком совещании у директора УАСС. — В каскад управления была встроена, кроме всего прочего, еще и аппаратура синхронизации пуска.