– Как оцениваешь свои шансы? – Меня встретили внимательными взглядами и попыткой тут же сделать массаж плеч.
– Опять ставки? – хмыкнул в ответ. – Какой коэффициент?
– Необнадеживающий, – и добавили, заметив недовольство: – Один к ста где-то. Но я поставил на тебя!
– Один доллар, – фыркнули сбоку.
– А эти – они кто? – Я слегка качнул головой в сторону весело переговаривающихся незнакомцев.
– Так к нам господин генерал приехал, а «учитель» – он вроде как в свите его. Вот шеф и попросил одолжить на пару минут, – ответили мне почти хором.
– На пару минут, значит. А ставки на время есть?
– Как не быть! Минуту тебе дают уверенно, так что хорошие коэффициенты – с двух минут и выше.
– Мне поставить можно? – Кажется, я знаю, как решить финансовую проблему.
– На себя – да. – Ответ выглядел логично.
Из кошелька показались на свет две бледно-зеленые бумажки с портретами президентов.
– На победу.
– Вот это правильный настрой!
Деньги были тут же приняты, разменяны на квиток бумаги два на три сантиметра с небрежной подписью и скрыты в недрах толстого портмоне местного заводилы. И это прокуратура? Казино какое-то…
Минут десять мы перекидывались ничего не значащими словами. То ли противника не было – лично я не знал, как он выглядит, а спрашивать у армейских не торопился, – то ли ждали кого-то. Чем быстрее кончится – тем лучше, мне еще к Кавати заехать надо. Вскоре на ленте беговой дорожки, вьющейся вокруг территории полигона, появились оба шефа в компании с двумя армейскими. Первый, низенький, но широкоплечий, с генеральскими знаками различия, второй, хоть и был одет в обычный камуфляж, явно принадлежал к тому же ведомству. Все бойцы обладают определенной пластикой, гибкостью, хищностью в движении, но только у армейских это сочетается с характерной выправкой.
– Вот и соперник, – пояснили всезнающие коллеги.
Интересно, сколько ему лет? Где-то к середине жизни японцы будто замирают на одном месте, тут и не угадаешь – тридцать ли обладателю невозмутимого лица и узкого прищура глаз или все пятьдесят. Только после шестого десятка время вновь берет власть над этой нацией, хотя бывают исключения, как и везде.
Ода-сан и генерал присели вместе на самой вершине конструкции из скамеек, как и положено по статусу. Сайто разместился по левую руку от босса, а человек генерала довольно шустро встал по центру импровизированной площадки для спарринга.
– Удачи, друг! – похлопали по плечу. – Минуты две продержись, очень прошу!
– У него стихия – вода. – Второй комментарий оказался полезнее.
Я кивнул, ни на кого не глядя, и встал в пяти метрах от противника. Около минуты мы смотрели друг на друга, но дальше что-то пошло не так.
– Господин, мне драться с ребенком? – громко и иронично спросил он трибуну. Армейская часть скамеек встретила вопрос легким смехом и покупкой бумажек у шустрого букмекера. – Бред какой-то, – сказал он словно сам себе, дождавшись царственного кивка, и двинулся обратно. Видимо, переспросить. – Что за ерунда? – хмыкнул соперник, сделав шагов двадцать, но оставшись при этом на одном месте.
– Ничего личного, господин. – Я начал поединок поклоном и создал десяток разнонаправленных дорожек воздуха, с бешеной скоростью несущихся в разные стороны.
«Учителя» снесло с ног, потащило вправо, потащило влево, пока он с ревом не отпрыгнул от земли и буквально впечатал в нее ботинок. Восстановив равновесие, соперник ответил кнутом водной стихии по тому месту, где я был секунду назад. Я-то знал, куда ведут дорожки, и свободно по ним перемещался.
– Стой на месте, это будет не больно, – рыкнул боец, болезненно реагируя на громкие смешки со стороны скамеек, и вновь хлестнул по пустоте, подняв комья земли в воздух.
Усложним задачу. Вновь, как во дворе у Акети, десятки нелепых песочных силуэтов начали обретать форму по краям полигона. На этот раз они были куда массивнее и больше моей фигуры, но не сильно впечатлили армейского – он так и продолжал хлестать поверхность полигона, ровно до того момента, как такой же пыльно-песочный доспех не окружил меня, сделав неотличимым от миражей. Несколько десятков фигур начали хаотично перемещаться вокруг «учителя», огрызаясь Воздушными молотами, Оковами ветра и другими изматывающими, но нелетальными техниками. Ясное дело, бил только я, но отличить мой силуэт от остальных, в особенности будучи привязанным к одной точке, сложно.
Чистое небо помутнело от тысяч капель, с бешеной скоростью несущихся к земле – «учитель» отреагировал. Капли в полете образовывали плоскости и тут же резко уходили вбок, разрезая на части очередной мираж, разбивая в комья грязной земли или взрывая заложенной силой. Земля очень скоро пропиталась влагой, поверхность больше походила на месиво после ливня, по которому тяжело шагал армейский «учитель», пытаясь уничтожить – теперь уже в полную силу – очередной мираж из десятков тех, что образовывались за дождливой территорией и сразу же начинали в бешеном темпе носиться вокруг. Боец так увлекся разрушением, что лично я наблюдал за происходящим с солидного удаления, не желая пробовать на себе Обратный дождь – вихрь воды, что вырвался из земли тысячами игл и понесся ввысь, чтобы упасть обратно другой, не менее смертоносной, стороной. Соперник даже не обращал внимания, что миражи и не отвечают ему вовсе, но бесился еще больше, когда очередная куча песка превращалась в грязь прямо возле его ног, заставляя идти по бедро в образовавшейся грязевой жиже. «Учитель» напоминал лешего, вырвавшегося из дикой чащобы, – одежда, несмотря на защиту, скрылась под толстым слоем земли, как и лицо с яростно вращающимися, алчущими крови глазами. Все миражи в едином порыве двинулись к нему, чтобы разбиться о водяной покров и увеличить грязевое болото вокруг. «Учитель» тонул, хлестая плетьми, водяными лезвиями вокруг себя, не замечая, как воздушная стена, кольцом окружившая трясину, сжимается колодцем и поднимает уровень жижи еще выше. Выданный в молоко водяной шквал чуть не потопил самого бойца, накрыв волной грязи.
– Достаточно! – крикнули с трибун.
А вот что делать дальше – я не придумал. Эдак я его сейчас вытащу, а он меня прибьет сгоряча. Бросил взгляд на скамейку – в окружении двух кислых лиц сиял Ода-сан. С Сайто понятно – он хотел, чтобы я проиграл, и успокоился, да и с генералом тоже – как-никак конфуз. А вот чего Ода-сан радуется – кто его разберет?..
В общем, я скинул эсэмэску Сайто и по-английски, незаметно, покинул место действия…
Широкая стена особняка Кавати только с внешней стороны казалась неприступной. Я-то знал, как удобно пробираться по еле приметным щелям в кладке, и с удовольствием вспомнил детство, когда летать казалось несбыточной мечтой. Я не решился входить через парадный вход, но мне необходимо было переговорить с кем-нибудь из подруг, поэтому приходилось красться, словно вору, – обходить секторы видеокамер, секретки и пройти двух бойцовских псов, сразу накинувшихся на меня с просьбой погладить им пузо. Собственно, это и было самым главным препятствием – к соскучившимся по мне четвероногим присоединились еще трое.