Поднявшись, корабль двинулся над кольцом. Потоки пыли, словно волны прибоя, били в корпус из высокопрочного силикона. Небольшие камни то и дело отскакивали от обшивки звездолета. Россыпи маленьких льдинок соскальзывали вниз и попадали в горячий поток выхлопной струи привода.
Кусок скалы, рухнувший на «Грамин», раскроил его корпус и уничтожил внутренние системы. Раскололись резервуары с охлажденным топливом, и вспышка вырвавшегося из них белого газа пробилась сквозь тонкую пелену, оставшуюся от атомного взрыва. Из разрушенного корпуса, теряя на ходу обуглившиеся куски термозащитной пены, вылетели четыре капсулы жизнеобеспечения. Взвыли аварийные маяки. «Леди Мак» удалялась от поверхности колец. В пятидесяти километрах над ней неслась алая волна метеоритов.
— Приготовиться к высокой перегрузке, — скомандовал Джошуа. Приводы плавления продолжали крушить и без того поврежденное кольцо. «Леди Мак» плавно пошла вниз, следуя направлению оранжевого курсового вектора, который стоял перед внутренним взором Джошуа. Он наблюдал за движением корабля, чтобы удостовериться в том, что по мере увеличения скорости он не отклоняется от заданного курса. Затем Джошуа ввел в полетный компьютер дополнительные указания.
— Джошуа, что… — начал было Эшли, но его голос замолк, когда мостик задрожал от легкой вибрации.
Из пусковой трубы вылетела последняя боевая оса.
— Держите, засранцы, — ласково пропел Джошуа. Грешно, конечно, но он испытывал удовлетворение, при виде того, как возникли курсовые векторы отделившихся боевых зарядов, протянулись между «Леди Мак» и кувыркающимися обломками.
Через восемь секунд заряды настигли капсулы жизнеобеспечения «Грамина». Над кольцом вспыхнули четыре бутона абсолютно одинаковых кинетических взрывов. Через несколько секунд космический вакуум поглотил их так же легко, как поглощал все другие отходы деятельности человека.
Внутри фермерской лачуги оказалось хуже, чем предполагала Джей Хилтон. Она не могла выпустить наружу детей, и когда им хотелось сходить в туалет, они отправлялись в маленькую вторую спальню и там пользовались горшками. Запах был просто ужасным и становился еще более мерзким каждый раз, когда они открывали дверь. В добавление ко всем несчастьям стояла такая жара, какой на Лалонде прежде никогда не бывало. Несмотря на то что они открыли дверь и все жалюзи, воздух по-прежнему был горячим и неподвижным. Расширяясь от жары, трещали и пощелкивали деревянные доски.
Физические лишения были ужасны, но помимо них Джей страдала от одиночества. Это было странно, ведь вокруг нее сгрудились двадцать семь детей. В такой тесноте нельзя было сделать и шагу, чтобы кого-нибудь не задеть. Но ее одиночество не скрасило бы появление еще кого-либо, ей не хватало отца Хорста. Раньше он никогда не оставлял их одних на целый день, а тем более на ночь. У Джей было подозрение, что священник, как и она, боится прихода ночи.
Все невзгоды начались с появления звездолетов, которое повлекло за собой появление облака. Случилось это вчера. Казалось, что все складывается просто чудесно. Спасение уже пришло. Вот-вот появятся морские пехотинцы, которые заберут их отсюда и восстановят прежнюю жизнь. Долгие горестные дни в опостылевшей саванне остались позади.
Конечно, будущие перемены немного пугали, так как привычная жизнь всегда означает душевный покой, даже жизнь в таком месте, как эта ферма. Впрочем, это не имело значения, ведь она все равно покинет Лалонд. И никто не заставил бы ее сюда вернуться, даже мама!
Выйдя утром из дома, они чудесно провели время. Наблюдая за саванной, они надеялись не пропустить появления своих спасителей. Правда, красное облако, которое росло прямо на глазах, внушало некоторый страх.
Потом Расс увидел то, что он назвал взрывом, и отец Хорст умчался туда, чтобы обследовать место.
— Я вернусь через пару часов, — сказал он ей напоследок.
Они ждали и ждали. Красное облако расползалось по небу, а вместе с ним распространялся ужасный шум, как будто вместе с облаком неслась лавина камней.
Она сделала все, что смогла, организовала питание и дежурства. Все, что нужно для того, чтобы выжить и чем-то занять детей. А он до сих пор не вернулся.
Часы подсказывали ей, когда наступала ночь. Без них определить время суток было невозможно. Они закрывали жалюзи и дверь, но красный свет облака, казалось, проникает сквозь каждую трещину и щель. Спасения от него не было. Заснуть было трудно, так как все время слышались раскаты грома, которые смешивались с рыданиями детей.
Даже теперь самые младшие дети были еще в слезах, те, кто был постарше, уже смирились. Прислонившись к окну, Джей пристально смотрела в ту сторону, куда ушел отец Хорст. Она понимала, что если в самое ближайшее время он не вернется, то она уже не сможет сдержать своих слез. Тогда все будет кончено.
«Я должна выдержать».
Но ее потрясло, когда полтора часа назад красное облако внезапно исчезло. Теперь внушающие ужас низко нависшие черные облака бесшумно плыли над саванной, окрашивая все в серые траурные тона. Сначала она попыталась рассмотреть в этих облаках какие-нибудь знакомые фигуры, чтобы хоть как-то развеять мрачное впечатление. Но кроме ведьм и чудовищ ей ничего не удалось рассмотреть. Отвернувшись от окна, Джей увидела перед собой напуганные лица.
— Денни, в холодильнике уже есть лишний лед. Сделай всем апельсиновый сок.
Мальчик кивнул, обрадовавшись тому, что нашел хоть какое-то занятие. Обычно он вел себя как настоящий нытик.
— Джей! — завизжала Юстайс. — Джей, там снаружи что-то происходит, — девочка повернулась спиной к окну и прижала ладони к щекам.
За спиной Джей раздались вопли и плач. Дети бросились к задней стене, отбрасывая в сторону мебель.
— Что происходит? — спросила она. Юстайс отрицательно покачала головой.
— Не знаю, — сказала она горестно. — Что-то случилось!
Джей услышала мычание коров и блеяние козы. «Может быть, это сейс», — подумала она. Несколько сейсов, изгнанных облаком из джунглей, уже появлялись вблизи фермы. Она посмотрела на раскрытую дверь — надо было ее закрыть. Испытывая дрожь во всем теле, она снова подошла к окну и осмотрела раму.
На горизонте сверкнула молния. Было полное безветрие и потемневшая трава саванны сразу бы обнаружила любое движение. Две эбонитово-черные капли приподнялись над кончиками острых стеблей травы. Их размеры постепенно увеличивались. Она услышала жужжащий звук. Он был механическим.
Она так давно не слышала звуков работающего мотора, что какое-то мгновение не могла понять, откуда они исходят. Но еще дольше ей пришлось убеждать себя в том, что это не сон. Ведь ни у кого на этой планете не было наземного транспорта.
— Отец! — пронзительно крикнула она. — Он вернулся! — выскочив из открытой двери, девочка опрометью побежала к судну на воздушной подушке, не обращая внимания на острую сухую траву, которая хлестала и царапала ее босые ноги.