— И что же? — не понял Кай.
— Этри, жена Кинуна, урайка Хурная, видела серую птицу, вылетающую из окна опочивальни Квена. Это произошло в тот самый миг, когда молния расколола небо и началась Пагуба. Несколько дней нам было не до тебя. Ты ведь помнишь, какими были первые дни Пагубы? Пустотники налетели на Хурнай уже к вечеру, ночью мы начали первую битву с ними. Через две недели до Хурная добрались и иные порождения Пустоты. Но перед тем как разослать глашатаев в поисках Кира Харти, убившего ловчего Пустоты на портовой площади, мне пришлось самому еще раз встретиться с Хартагой. Он показался мне обычным человеком. Подошел ко мне на городской улице, где я-стоял среди арбалетчиков, и сказал, что охоту на Кира Харти следует прекратить. Я был так поражен тем, что немой заговорил, что только и сумел спросить его: «Почему?» «Он нужен Пустоте», — ответил Хартага, мгновенно обратился какой-то мерзостью с крыльями и взлетел. Знаешь, о чем я жалею до сих пор?
— О чем же? — прошептал Кай.
— О том, что не дал команду арбалетчикам убить его. Я словно онемел. И они застыли, как камни. Вечером они еще что-то пересказывали друг другу, а на следующий день уже и не помнили о крылатом чудовище в облике воина, с которым некоторые из них в детстве играли в догонялки во дворе замка! Вот и все. Впрочем, если бы я тогда приказал убить его, наверное, к Кинуну прилетел бы кто-то еще, а не он. А ведь Кинун тогда не поверил мне! Но на днях Хартага вернулся и напомнил, теперь уже Кинуну, что Кира Харти трогать пока нельзя, а девчонку, что таскается за ним, следует убить.
— Что это значит? — спросил Кай.
— Думай, — усмехнулся Ашу. — Делай выводы. Если ты пока еще нужен Пустоте, а она нет, значит, она каким-то образом неугодна нечисти. Или она тот, кто мешает сделать тебя таким, каким ты будешь служить Пустоте. Я бы хранил такого человека как самую великую драгоценность.
— Что-то я не замечал раньше особой любви Пустоты, — задумался Кай. — Разве ее твари расступались, когда я бросался на них с оружием? Разве не ты, Ашу, не раз перевязывал мне раны?
— Не путай хозяина, который делает на тебя виды, и его псов, которые бросаются без разбору на всякого, — зло проговорил Ашу. — Наоборот, твоя ценность тем выше, чем большее количество порубленных собак готов простить тебе их хозяин.
— Что же тогда так расстраивает тебя, старшина? — спросил Кай. — Оплакиваешь смерть урая Сакхара?
— Он был достойным воином, — заметил Ашу. — Я познакомился с Саем здесь, в Хурнае. Как раз перед Пагубой. В его свите был старый воин под именем Хара. Со шрамом на голове в виде креста. Я знаю многое, Кай. И о тринадцатом клане я знал еще тогда, когда его посыльные и в самом деле скакали по дорогам Текана в поисках древних рукописей. А не так давно я узнал от Мелита, что тринадцатый клан создан именно Харой и подчиняется Харе. Ты не удивлен, охотник? Выходит, что один из двенадцати служит Пустоте!
— Подожди, — оторопел Кай. — Но ведь именно Этри вскружила голову одному воину в Ламене и отправила его в Сакхар убить Хару?
— Да, я слышал об этой истории, — равнодушно пробормотал Ашу. — Этри всегда была взбалмошной девчонкой, но она едва ли не умнее всех из этой семейки детей урая Хурная и урая Хилана. Разве только Тупи, жена Мелита, может с нею сравниться. Этри не повезло. Кинун, ее муж, глуповат, хотя и решителен. А Мелит, наоборот, умен, но слаб. Тринадцатый клан был создан много веков назад. У его истоков стоял один из предков нынешних ураев Хурная. И главенство в клане передавалось всегда старшему сыну. Я знал об этом. Тринадцатый клан всегда был чем-то вроде тайной службы внутри тайной службы клана Кессара, хотя служили ему не только кессарцы. Когда Мелит принял бразды правления кланом от своего отца, он был в восторге. Еще бы, ведь он всегда интересовался тайнами Текана, а тут целая служба, которая только этим и занимается. Десятки отличных воинов, которые готовы содействовать его замыслам, которые следят за таинственными двенадцатью — за Асвой, Харой, Агнисом, Киклой, Неку, Хиссой, Паркуи, Сакува, Кессар, Сурной, Эшар и Паттаром! Понятно, что и половины из этого списка тринадцатому клану не удалось отыскать и что далеко не все тайны были разгаданы, но ведь интересно! Дух захватывает! Для меня этот клан всегда был игрушкой Мелита, пусть даже о ней не знал ни Вава, ни Кинун. Хотя Этри пронюхала все быстро. Ну она всегда была падка на таинственное. Ей бы в мужья Мелита… Она и в самом деле захотела убить Хару.
— Убить? — нахмурился Кай. — Зачем? Разве это было целью тринадцатого клана?
— Хара прибыл в Хурнай и вел себя так, словно урай клана Смерти он, а не Сай, — отрезал Ашу. — А потом встретился с Мелитом и показал ему заверенные рукой его отца письма, в которых говорилось, что Мелит должен подчиняться Харе, и никому больше. И знаешь, что еще? Там стояли подписи и печатки всех предков Мелита на много колен в глубь веков.
— И он тоже поставил свою печатку? — понял Кай.
— Не сразу, — качнул головой Ашу. — Он упрямился до вечера. А ночью ко всем его воинам, которые и друг о друге-то не все знали, явился живой мертвец с угрозой смерти. И к Мелиту тоже.
— Сиун Сакхара, — понял Кай.
— Он самый, — кивнул Ашу. — Утром Мелит поставил свою печатку. А все воины тринадцатого клана знали, что, если они не будут служить ему так, как надо, их ждет смерть. И их близких ждет смерть.
— Что хотел Хара от тринадцатого клана? — спросил Кай.
— Следить за двенадцатью, за всеми, кроме него самого. Убивать того, кого прикажет сиун Хары. Убивать всякого, кто узнает о тринадцатом клане. Сообщать, если кто-то из двенадцати исчезает, следить за ним. Убивать членов его семьи. Убивать всех, на кого покажет сиун Хары.
— Зачем?! — воскликнул Кай.
— Думаю, что Хара так забавлялся, — объяснил Ашу. — Он безумен.
Последние слова Ашу произнес, наклонясь к самому уху Кая, и добавил шепотом:
— У них у каждого крест. У каждого. На голове. Просто Хара лыс, и поэтому его крест заметен. А у остальных он прикрыт волосами. Нетронутыми остались только Мелит, Этри, Кинун. Может быть, из уважения к их роду. Хотя Кинун узнал обо всем позже. Но Этри, которая едва не потеряла голос, сказала, что видела мертвеца, который расчерчивал когтем голову ее любовника. Не удивляйся, она тут путалась со многими. После этого она и решила убить Хару. Когда была в свите Кинуна в Ламене, разузнала, кто лучший ламенский воин. Переоделась, выскользнула из замка, нашла парня и задурила ему голову. Отправила его убивать Хару. В качестве мести. Но там ничего не вышло. Парень, как я понял, не сдал заказчицу, точнее, он не знал ее имени, но Мелит все разнюхал и на всякий случай уговорил Кинуна отправить Этри к сестре в Хилан. И сам отправился туда же. Как будто можно спрятаться куда-то в Текане…
— Не понимаю, — прошептал Кай. — Но почему у тебя такой вид, как будто ты собираешься умереть?
— Я и собираюсь, — ухмыльнулся Ашу. — Знаешь, что я делал, когда ты бросил орех в бассейн в моем дворе? Я сидел на скамье и смотрел на маленькую девочку, которая кружилась передо мной и звонким голосом пела: «Сегодня, Ашу. Сегодня, неудавшийся смотритель. Сегодня, слабак Ашу. Сегодня придет твоя смерть». Вот я и думаю, не от твоих ли рук я должен ее принять, охотник, бывший некогда зеленоглазым, хотя я бы не узнал тебя и с прежним взглядом, слишком уж стар ты стал. Только по голосу.