Я оторопело принял бутыль с мутной жидкостью и краюху землистого хлеба. Классный ужин. Интересно, здесь магазины еще работают? Время-то позднее.
Мы вышли во двор. Там переминалась с ноги на ногу Дэйзи.
– Самогон зачем?
– Комплексный ужин. Местная кухня, – усмехнулся Юстиниан. – Пойдем байки затаскивать.
Ворота не открывались, но калитка оказалась достаточно широкой, чтобы с пыхтением и помощью такой-то матери завести мотоциклы во двор. Не оставлю я свой «Кавасаки» на улице, и так уже несколько человек там стоят и таращатся. Издержки небольшого города.
Итак, уже вечер, а мы все еще живы. Быть может, Ингвар ошибся?
– Змей, – Дэйзи присела на край лавки, – давай все-таки найдем хоть какую-нибудь гостиницу. Уж очень тут неуютно… во всех смыслах.
– Можно бы, – признал я. – Но где гарантия, что немцы завтра не смоются в Плесецк или Архангельск, подвесив наш контракт? С невыполненным обязательством мы потом ни одного конвоя не найдем.
– Так что же, сидеть тут и ждать, когда нас зарежут?
– Ждать не будем, примем меры. Юс!
– Чего? – Сашка оторвался от вдумчивого изучения куска хлеба.
– Датчики с тобой?
– Обижаешь. Конечно.
– Вот ими и воспользуемся. Хлеб съедобен?
– Кхм… Не знаю. И проверять как-то не хочется.
Из дома вышел Шолль.
– Змей, – он бросил ключ. – Вы ночуете вон в том здании. До завтра.
Немец развернулся и скрылся в сенях.
– Здании. Это он хорошо сказал. Не обидел халабуду.
Я отпер дверь. Из домика пахнуло спертыми ароматами сырой постели и старых вещей. Небольшая комната, в которую поместился шкаф с рухлядью вместо антресолей, вусмерть заставленный посудой стол, тумбочка, полки со слабоопознаваемым содержимым и широкая кровать. На полу в беспорядке валялись какие-то тюки, несколько пар резиновых сапог, колесо и здоровый цинковый ушат. Юс пощелкал выключателем.
– Электричества нет.
– И хорошо, – буркнула Дэйзи, – не уверена, что хотела бы увидеть все это богатство на свету.
– Размещаемся?
– Хотя бы вещи затащим.
Рюкзаки и ноуты перекочевали в домик. За ними последовало оружие. Юс присел на кровать, чертыхнулся.
– Теперь я понимаю, зачем нужен самогон. Чтобы уснуть в этом «здании».
– Мы покурить.
Дэйзи ждала у дверей. Я щелкнул зажигалкой, в желтоватом свете проявились усталые глаза райды и опущенные уголки губ.
Дэйзи притворила дверь.
– Хлипковата. Если будут выламывать – не выдержит, – сказал я.
– Змей, – голос ее охрип, – Змей, смотри.
В косяк были вделаны железные полосы на здоровенных болтах. Такими очень удобно запирать дверь снаружи, чтобы воры не смогли пробраться в дом. Я осмотрел противоположную сторону. Так и есть – углубления для винтов.
– Нас не будут резать. Просто замуруют и гранату в окошко. И все.
– Угу. Юс, – негромко позвал я, – Юс, давай датчики.
– На вход? – Сашка появился на пороге с уже распакованными коробочками.
– Да. Только на их вход, – я ткнул в сторону дома. – Посмотри, может, там есть вторые двери.
– Йес, сэр, – Юстиниан откозырял и, пригибаясь, мотнулся к хозяйскому дому, стараясь не мелькать в окнах.
Мы же пошли на разведку.
За халабудой ничего интересного не нашлось. Полоса земли, возможно когда-то служившая огородом, и забор. Куда интереснее выглядел холм высотой метра два, прятавшийся за домом. Для чего нужна была эта земля – осталось загадкой. Холм полого уходил к забору, скрывая за собой какой-то металлолом. С его вершины хорошо просматривался вход в наше обиталище, маленький сад за основным домом – два чахлых дерева – и туалет. Возле кабинки возился Юс. Замаскировав датчики, он воспользовался сортиром по прямому назначению, после чего, насвистывая и заложив руки в карманы, двинулся обратно во двор. Мы тоже вернулись к домику.
– Порядок. Датчики стоят, на ночь заряда хватит. Сигналка готова, – Юстиниан пощелкал по наушнику.
– О’кей. Идем внутрь. Пусть думают, что мы согласились ночевать в этом «здании».
Чуть позже я сбегал за брезентовыми чехлами, которыми обычно накрываются байки. Мы решили провести ночь на холме, спрятавшись за его пологой частью. Небо затянуло тучами, по земле дул пронизывающий сырой ветер. Без чехлов околеем. Нет, север мне категорически не нравился. Я вспомнил зеленые холмы Подолья и тяжко вздохнул. Ничего, скоро вернемся. А там и лето, и если Ингвар успеет выздороветь, то Крым. Интересно, сколько в этом году будет туристов, оправился ли полуостров от последствий безумного джихада?
Из спальников и местной рухляди мы соорудили три фигуры, похожие на спящих людей. Вряд ли немцы будут сильно присматриваться, если вообще будут.
Время неуклонно стремилось к полуночи. Шолль и Райцингер заседали с хозяином. Датчики исправно сигнализировали о трех выходах из дома и двух заходах в туалет. Вскоре в доме погас свет.
– Через полчаса перебазируемся.
Дэйзи и Юстиниан угрюмо кивнули. Минуты прошли в тягостном молчании. Обсуждать план лишний раз никто не хотел. Быть может, мы слишком уж перестраховываемся и завтра вечером «Фрайтлайнер» прибудет в пункт назначения, указанный в контракте, – архангельский порт.
– Все, идем.
Ноуты в рюкзаки, их за плечи, стволы в руки – и тихонько по двору. Залегли за холмиком, упаковавшись в брезент.
– Юс дежурит первым, я в два заступаю, в четыре Дэйзи. Лер, пушку сразу собери. Тут расстояние приличное, без разгонок не обойтись.
Девушка кивнула, быстро соединила детали. Тихий свист аккумулятора придал сил и немного успокоил. Хорошее оружие – ударная пушка «Роршах», с такой штукой удобно держать оборону. Нам всего шесть часов продержаться, потом будет трасса, а уж на ней мы как-нибудь справимся.
Низкие тучи сыграли на руку, белая ночь не слишком отличалась от обычной. За спиной ворочалась Дэйзи. В неверном полусвете ее черты заострились, нос вздернулся, кожа побелела. Изящное мраморное произведение искусства. Отдохнуть ей надо. Уж слишком много скрытой боли таится за белой маской.
Я провалился в беспокойный сон, вскидываясь через каждые пятнадцать-двадцать минут. Один раз нас пугнул Дитрих, прогулявшийся в туалет. Сашка шепотом предложил бахнуть по «скворечнику», пока немец там без штанов. Еле отговорил.
Около трех, в мое дежурство, тренькнула сигналка. Я пнул Юса, Дэйзи проснулась сама, перебралась левее и нацелила ствол «Роршаха» на дверь в наш домик. Возле него стояли Шолль и Райцингер. Ранний северный рассвет, пробиваясь сквозь тучи, скупо освещал их фигуры.