Сильно хотелось пить и есть, но выходить на улицу все равно было страшно. Перед глазами все еще стояла вчерашняя картина гибели человека с ружьем. Непонятно было, зачем он бежал по открытой местности, вместо того, чтобы осторожно идти от одного подъезда, где можно было закрыться, до другого. Вероятно, его тоже выгнали на улицу голод и жажда. Хотя это должно было означать, что он, как и Егор, проснулся совсем недавно. Неужели еще один случай летаргии?
Обзаведясь собственным арсеналом из копья, ножа и дубинки, Егор почувствовал себя немного уверенней. Внутри еще теплилась безумная надежда, что версия о катастрофе и многих годах проведенных в летаргическом сне, ошибочна. Однако чем дольше он осматривался, тем больше крепла уверенность в том, что первоначальный «диагноз» оказался верным.
Компьютер, спрятанный в секретере с откидной крышкой стола, оказался покрыт темными пятнами какой-то липкой смолы. Обветшавший монитор и покоробленная тонкая клавиатура, выглядели так, словно их недавно принесли из погреба. Мобильник и букридер лежали здесь же и выглядели получше, но без электричества и они оставались бесполезными кусками пластика и металла.
Мир, в котором Егор проснулся, больше не подходил для обычного комфортного существования, когда для получения всего необходимого достаточно ходить на работу и зарабатывать деньги. Надеяться больше было не на что. Единственный шанс на спасение давала лишь его собственная способность адекватно оценивать ситуацию и находить оптимальные решения.
Какое-то внутреннее понимание того, что он теперь абсолютно один, пришло внезапно, как некое откровение, хотя вроде бы это было понятно и раньше.
Из шкафа в прихожей Егор вытащил прочную куртку-штормовку: грубая палаточная ткань — пусть и не броня, но хоть какая-то защита. Извлек из мешка сапоги и портянки, оставшиеся с тех времен, когда увлекался походами. Жесткая кирза могла защитить ноги от собачьих зубов, как раньше защищала от укусов гадюк. Опоясался старенькой, еще отцовской портупеей. Сунул за пояс нож. Взял в руку копье, примерился, нанося удар невидимому врагу. Несколько агрессивных движений дали уверенность в своих силах и на некоторое время отвлекли от гнетущей тишины…
Тем неожиданней стал толчок, от которого содрогнулся весь дом. Под ногами едва заметно дрогнул пол, в серванте тонко звякнули фужеры. Чуть погодя, где-то за окном, раздался далекий звук мощного глухого удара.
Егор бросился к окну. Но ничего нового там не обнаружилось. Все так же желтели повсюду многочисленные кости, все так же смотрело сверху большое рдяное солнце.
Не показалось ли?
Егор прошелся по квартире. Осторожно качнул сервант: фужеры знакомо зазвенели.
Видимо, не показалось.
На улицу он выбрался после финального изучения двора из окна. Открыл тяжелую подъездную дверь, выглянул наружу. Темно-красное небо, затянутое багровыми тучами, опять создавало иллюзию вечера, но Егор был уверен, что, несмотря на все световые эффекты, сейчас раннее утро. Собак видно не было. Егор рассчитывал без приключений добраться до ближайшего магазина, где могла сохраниться вода в пластиковых бутылках.
Он выбрался во двор и в который раз осмотрелся. Что-то было не так. И речь уже шла не о странном небе или костях, разбросанных повсюду — к этому Егор почти привык. Просто за короткий промежуток времени, пока он шел от двери квартиры к выходу из подъезда, что-то изменилось. Но что именно — он пока не понимал.
По-утреннему свежий воздух казался слишком прохладным для лета. Егор застегнул верхнюю пуговицу куртки, попутно прикидывая, что такой контраст температуры характерен для августа. А ведь неведомая катастрофа тоже случилась в конце июля, практически в августе. Совпадение?
Помимо арки, через которую он вчера выходил на улицу, можно было уйти еще через несколько проходов между домами, но все они вели в соседние дворы. Вчерашний труп, лежавший под аркой, куда-то делся.
Нужно было добраться до ближайшего продуктового магазина. Пить хотелось так, что Егор готов был лакать из лужи. Только луж рядом не было.
Легкий ветерок, до этого незаметно блуждавший по двору, под аркой вдруг набрал силу, захлопал полами куртки и капюшоном. С импровизированным копьем наперевес Егор осторожно выглянул на улицу.
Со вчерашнего дня здесь мало что изменилось. Разве что птиц стало больше. Помимо знакомых с детства голубей и ворон, Егор отметил несколько неизвестных ему пернатых. Птицы снимались с насиженных мест, пролетали небольшое расстояние и вновь рассаживались в кронах тополей или на крыше застывшего на перекрестке трамвая. Егор вдруг понял, что показалось странным еще накануне: в той, прошлой, жизни, он бы давно услышал веселый птичий гомон. А теперь даже беззаботные воробьи словно онемели.
Жажда мучила все сильнее. Выпитые накануне полтора литра минералки, словно ушли в никуда. При одной мысли о том, что в магазине может обнаружиться упаковка — а то и не одна — пластиковых бутылок с водой, хотелось сломя голову броситься вперед. Но с того места, где Егор выглядывал из-под арки, магазина видно не было. Удастся ли спрятаться в случае нападения собак?
Взгляд скользнул по стене дома. Решетки на окнах первых этажей и открытые лоджии на вторых давали шанс забраться туда, куда собаки залезть не смогут. Пара деревьев, до которых можно легко добежать, несколько киосков… Егор отмечал всё новые и новые потенциальные укрытия, пока не понял, что просто тянет время, опасаясь сделать первый шаг.
Держа копье перед собой, будто собаки могли выскочить прямо из-под земли, он медленно двинулся вдоль стены. И практически сразу наткнулся на труп, который раньше не замечал в траве.
Мужчина лежал на животе, в его обветшавшей одежде угадывался дорогой когда-то костюм. Судя по рукам и части щеки, которые Егор мог рассмотреть, тело отлично сохранилось. Еще вчера эта картина повергла бы его в шок, но истекшие сутки принесли столько потрясений, что Егор просто осторожно обогнул труп и двинулся дальше.
Сохранность мертвеца казалась странной, но среди других странностей, окружавших Егора с момента пробуждения, эта заслуживала внимания не в первую очередь.
До сих пор Егора поражало обилие растительности, успешно осваивающей десятилетиями принадлежащие бетону и асфальту территории. Сплошного травяного ковра здесь, конечно, не было, но небольшие деревца — в основном, сосны, березки да вездесущие тополя — росли повсюду.
Вскоре Егор заметил на дороге еще один труп. На этот раз — пожилой женщины. Старушка лежала на боку, и Егор отвел глаза, чтобы не видеть ее лица.
Чуть поодаль, на остановке, замер автобус, наполовину провалившийся одним бортом в глубокую яму прямо посреди дороги. В окна скалился различимый даже сквозь многолетнюю грязь, покрывавшую стекла, череп. На самой остановке виднелись лохмотья, оставшиеся от одежды каких-то бедолаг, да желтеющие кости.
Все чаще стали попадаться машины с хорошо сохранившимися телами внутри. Сквозь большие окна стоматологии, мимо которой вскоре пришлось идти, были видны останки пациента в кресле.