Пришлось вспомнить литанию, вычитанную в старой книжке со «слепой» обложкой.
— Страх убивает разум, страх — это малая смерть, несущая забвение, — зашептал он. — Я смотрю в лицо моему страху, и дам ему пройти сквозь меня. И когда он пройдет сквозь меня, я обернусь и посмотрю на тропу страха. Там, где прошел страх, не осталось ничего, там, где прошел страх, останусь только я.
— Позволю напомнить, что мы опаздываем, всссы, — проговорил Стас, нервно поглядывая на посланника и поеживаясь так, словно по спине у него ползали муравьи.
Солнце пряталось за домами, свет его был багровым. Над Нижним полыхало напоминавшее пожар зарево.
— Сын зари всегда приходит вовремя, — сказал Кирилл.
До «Этажей» оставалось идти пять минут. И никто не ждал их в развалинах, никакие трое переговорщиков во главе с Василичем не переминались там с ноги на ногу. Только дышали нетерпеливо во тьме вояки майора с ним самим во главе, и дожидался своего часа Серега.
— Да, как будет угодно. — Предатель покорно склонил голову.
Если «Шоколад» время пощадило, и он хотя бы снаружи выглядел неплохо, то «Этажи» напоминали скелет здания — громадные прозрачные стены большей частью разрушились, тротуар был усеян стеклом, виднелся остановившийся эскалатор, замершая навеки кабина лифта.
«Кому-то ведь довелось проснуться здесь, — подумал Кирилл. — Куда они делись?»
Кто-то погиб в первые же дни от зубов хищников, рук сородичей или от голода, другие ушли искать родных, третьи оказались в коммуне Дериева или в других человеческих «стаях».
— Никого нет пока, — сказал он. — Идем внутрь, подождем у эскалатора.
Под ногами захрустели обломки стекла, Кирилл прошел через полуоткрытую дверь. Сбоку оказался закуток, где раньше торговали открытками, а носа коснулась туалетная вонь. Кто-то не так давно тут нагадил.
Степан чуть заметно поморщился, Стас сглотнул, лицо его исказилось, а губы задвигались. Судя по всему, предатель начал молиться, пытаясь хоть как-то успокоиться, снять груз с души.
— Ну и где другие трое? — спросил Кирилл, когда они добрались до эскалатора.
Его тянуло поднять голову, посмотреть вверх, туда, где на крыше здания прятался Серега со своими бойцами, или бросить взгляд через улицу, туда, где находился поставленный Арсеном наблюдатель. Да, он примерно знал, что сейчас произойдет, и был готов к этому, но маленькое человеческое «я», набитое страхами и сомнениями, все же жаждало поддержки.
— Я… не знаю, всссыыы. — Стас оглянулся. — Они должны быть.
Багровое зарево заката полыхало вовсю, плыли сквозь него серые плоские облака.
— Тихо! — Степан повернул голову, а через мгновение и Кирилл уловил шорох, донесшийся со стороны второго входа, что располагался с другой стороны здания и вел, помимо прочего, в продуктовый магазин.
Шум повторился, что-то клацнуло, и из-за шахты лифта появился человек в камуфляже, с автоматом в руках. За ним показался второй, третий, и шаги донеслись от той двери, через которую они вошли.
— Засада! — рявкнул Степан. — Уходим!
Автомат в его руках ожил, грохот очереди раскатился по полуразрушенному зданию. Бойцы в камуфляже попадали, но все, насколько понял Кирилл, по своей воле, никто из них не был задет.
Путь для отступления был один. Они побежали вверх по эскалатору.
— Погоди удирать, трусливый Сын зари! — донесся снизу довольный голос Дериева. — Все равно не уйдешь! Сдавайся, и мы убьем тебя быстро. Просто пристрелим, как собаку!
Бежавший первым Стас споткнулся и едва не упал, словно у него подкосились ноги.
— Поверить тебе, майор? — отозвался Кирилл. — Уж лучше я поверю гадюке!
Степан на ходу дал еще одну очередь и на этот раз, судя по крику, кого-то зацепил. Дериев выругался. Началась ответная стрельба — пули засвистели вокруг, кромсая перила эскалатора, впиваясь в потолок, рикошетя от металлических балок.
Бывший журналист невольно присел, и отступавший последним федайкин толкнул его в спину, непочтительно, но действенно. Они влетели на второй этаж. Кирилл повалился на пол, тяжело дыша и пытаясь понять, ранили его или нет, и если ранили, то куда.
— Ты чего завис, твою мать? — рявкнул Степан на Стаса.
— Я… испугался, всссыыы…
— Давай в два ствола, чтобы они наверх не полезли! Шевелись, жирный!
Предатель обиженно всхрапнул, но все же поднял «Калаш».
Кирилл знал, что враг быстро отыщет другие пути на второй этаж, и что перекрыть все они не смогут. А еще он очень надеялся, что наблюдатель Арсена не поднимет тревогу раньше времени, и спрятанный в остроге отряд не ринется выручать посланника.
В этом случае Дериев отступит, и все окажется зря.
— Так, уходим дальше, сейчас они по лестницам полезут. — Степан мгновенно сориентировался в обстановке, и они двинулись вверх, прыгая через две ступеньки.
Когда Стас обернулся, Кирилл увидел облегчение на его лице.
Предатель наверняка стрелял наугад, но все равно имел шанс зацепить кого-нибудь и понимал, что «союзники» его за это вовсе не наградят, а могут и шлепнуть, если попадет под горячую руку. Как и всякий фанатик, он смерти наверняка не боялся, но и торопить ее, похоже, не собирался.
Внизу загрохотали шаги. Кто-то выскочил с боковой лестницы и покатился, сбитый очередью федайкина. Степан торопливо перезарядил автомат, опустевшая обойма брякнулась о ступеньки.
— Остановка! — скомандовал он. — Жирный, следи за эскалатором!
На третьем этаже они продержались несколько минут. Когда прибежали на четвертый, Кирилл совсем ошалел от грохота и свиста пуль. На глаза ему попалась вывеска часового салона, а задрав голову, он через пролом в крыше увидел темное вечернее небо.
Пол здесь был весь в провалах и дырах, местами от покрытия остались только несущие балки, проржавевшие, погнувшиеся.
— Давай вперед, не стоять! — Федайкин схватил посланника за руку и потащил за собой.
Застекленные стеллажи с часами были никудышным укрытием, но иного рядом не было.
Кирилл споткнулся, едва не въехал носом в витрину, а через мгновение очутился за прилавком. Рядом присел на корточки Степан, в углу, под полкой с остановившимися много лет назад будильниками сжался в комок Стас.
— Да, отсюда некуда бежать, — спокойно произнес федайкин.
Часовой салон занимал угол верхнего этажа торгового центра, с двух сторон его ограничивали стеллажи, еще с двух — прозрачные стены, в этом месте уцелевшие, без малейшей трещинки. Внизу как на ладони виднелась заросшая улица Белинского, дальше торчали высотки «Чешского квартала», выстроенные в районе Сенной.
— А тут что? Сами себя загнали в ловушку? — Донесшийся от эскалатора голос майора наполняло торжество. — Предлагаю сдаться, и тогда, повторяю, мы убьем тебя быстро, ложный пророк. А остальных отпустим.