— Многие ждут… ждут, когда ты придешь, — прохрипел раненый. — Дайте попить…
— Воды ему принесите, — велел Толик. — Все равно умрет… Так, что еще?
Они узнали, что опорный пункт в военкомате был покинут утром, после кровавого бунта в очередной бригаде, а им четверым приказали оставаться тут, стеречь проход по Ванеева и ждать смену.
— Считай, мы на смену и пришли, — сказал Кирилл. — Да простятся тебе твои грехи.
Раненый рассказал, где и как размещаются посты дальше по направлению к Советской площади. Смертельный выстрел, произведенный Аркашей, встретил спокойно. Зажмурился, сглотнул, а когда пуля впилась в сердце, несколько раз вздрогнул и затих.
— Заройте его с остальными. — Толик повернулся к Кириллу. — Что дальше?
— Подождем, как Сергей отреагирует на наше самоуправство, а то… — Кирилл пожал плечами.
Серега знал куда больше, чем они. Он обладал информацией о том, что творится на всех участках «фронта», а не на одном, и поэтому лезть вперед без его приказа было не очень разумно.
Через полчаса со стороны оврага появились вооруженные люди, и в их числе сам «начальник штаба».
— Ну, рога и копыта, к стенке вас всех надо за нарушение приказа, — сказал он, выслушав доклад Толика. — Да только, это, как бы рука не поднимается, больно здорово у вас вышло. Двигаем дальше!
И они пошли. Половина отряда по одной обочине, другая по второй, прикрывая друг друга, по очереди занимая обнесенные заборами частные дома вдоль дороги. На офисной высотке, стоявшей чуть в стороне от Ванеева, где раньше находился наблюдательный пост, никого не удалось обнаружить. Когда подошли вплотную, увидели, что и рядом с этим зданием сегодня кипел бой.
На асфальте валялись гильзы, темнели пятна крови.
Стрельба донеслась, едва вернулись отправленные на крышу разведчики. Звуки выстрелов раздались со стороны Советской площади, где располагался самый центр коммуны, ее сердце.
— Палят вовсю, — сказал Серега с улыбкой. — Пускай, нашим легче.
Но вслед за стрельбой прикатился звук, который вряд ли кто ожидал услышать — женский визг, причем не на один голос. А через несколько минут прибежал ушедший вперед по Ванеева дозор. Один из бойцов, тяжело дышавший, пучивший темные глаза, доложил:
— Там бабы! Десятка два! Прутся в нашу сторону!
— Часть одной из женских бригад вырвалась на свободу, — сообразил Кирилл. — А чего визжат?
— Нас увидели.
— От радости и все такое. — Серега хмыкнул. — Сейчас разберемся. Толик, давай…
Через пятнадцать минут к офисной высотке вывели толпу женщин в возрасте от тридцати до пятидесяти, испуганных, оборванных, исхудавших. Одна из них, в цветастом платке и яркой, хоть и грязной юбке, при виде Кирилла ахнула, точно обнаружила под столом мышь, и завопила во всю глотку:
— Вот он, девки! Вот он!
— Сын зари! — заверещал еще кто-то. Беглянки дружно повалились на колени.
Осталась стоять только одна, молодая брюнетка. Да еще и гордо вскинула подбородок.
— Поднимитесь, — сказал бывший журналист, чувствуя, что ему приятно такое поклонение, и одновременно стыдясь этого. — Я не царь-батюшка, чтобы мне поклоны бить, и не Отец Небесный, чтобы мне молиться.
Но тут в дело вступил Серега. Часть отряда превратилась в конвой, ахающих женщин повели прочь — сначала до оврага, а затем по безопасной территории в сторону Родионова, где их накормят и разместят.
— Придется выдумать, как такой прорве народа с голоду не умереть, — проговорил Толик, качая головой.
— Выдумаем.
Кирилл вспомнил жуткое видение в церкви, где его окружали трупы вперемешку с живыми. Погибшие от холода, истощения и болезней, загрызенные хищниками. Но еще не знающие о собственной смерти.
До трамвайного кольца дошли без проблем. Здесь Серега почему-то свернул с прямого пути, повел отряд в сторону Печер.
— У них дальше заслон, нам не пробиться, — объяснил он, поймав взгляд Кирилла. — Вдобавок надо с другим отрядом соединиться.
Они шли по тем местам, где не так давно в грозовую ночь удравший из коммуны человек пытался отыскать дорогу и уйти от погони, а по следам его двигался один из охранников, решивший, что смутное откровение Сына зари ему дороже сытого и теплого местечка надсмотрщика.
Кирилл помнил все так хорошо, словно это было вчера.
Вон в том доме, в ближнем к улице подъезде, они просидели целый день. Он спал на лестничной площадке. Вот гаражи, где укрывались от одного из патрулей. А там — детский садик, где случился их первый разговор, и посланник обрел первого и самого верного последователя…
Хотя тогда он еще не знал, что назовет себя «посланником».
С другим отрядом, во главе которого стоял Арсен, они встретились у следующего перекрестка, где на дороге лежал поваленный неведомым катаклизмом фонарный столб со светофором. Теперь под началом Сереги было шесть десятков людей — мизер, если мыслить категориями прежнего мира, но значительная сила по меркам этой новой войны.
Когда свернули на поперечную улицу, почти сразу наткнулись на следы той работы, что проводил Дериев — дом не просто разрушенный, а разобранный едва ли не до основания.
— Ничего себе! — удивился Кирилл, когда глазам его предстало здание, которое лопоухий тюремщик называл «бараком». Приземистое и вытянутое, с двумя печными трубами в разных концах и крохотной входной дверью.
— Чтобы беречь тепло. — Серега одобрительно кивнул. — И сортир рядом.
До деревянного сооружения, установленного над большой ямой, от дома было метров двадцать. Вроде бы близко, но если бежать туда морозной зимней ночью, в метель… Хотя устроить туалет в доме, где живет несколько десятков человек, не имея централизованной канализации, невозможно.
Вслед за первым «бараком» им попался второй, затем третий — рядом с тем местом, где Кирилл в составе бригады орудовал ломом, разделывая «тушу» высотного кирпичного дома. Опять вспомнились давешние товарищи по несчастью, тела которых видел только сегодня.
Здесь Серега и Арсен с Толиком сошлись в кружок, о чем-то поговорили.
Совещание закончилось тем, что один патруль двинулся в сторону Кузнечихи, другой направился прямиком к площади, а сам отряд, перебравшись через Васюнина, оказался в очередном заросшем овраге. Тут они вновь услышали выстрелы, но на этот раз все ограничилось несколькими очередями.
Кирилл шагал в самой середине колонны, его со всех сторон прикрывали федайкины. Под ногами шуршали опавшие листья, нос щекотали запахи грибов и мокрой древесины, с серого неба сеялась морось.
— Стоп! — донесся спереди голос Сереги, и все остановились.
— Лечь! — прозвучала новая команда. Сын зари повалился наземь вместе с остальными.