— При таком темпе у него, наверное, просто не было времени на подробности, — предположил Лей. — Вас же интересуют факты, а не домыслы и предположения. Для этого нужно пробыть на планете какое-то время, познакомиться с ее обитателями, если они там есть.
— Возможно и так. Но все равно пора напомнить этим бродягам, что их посылают не на прогулку. — Маркхэм ткнул пальцем в нижнюю часть листа. — А как вам понравится это? С позволения сказать, отчет об одиннадцатой планете. Бойделл назвал ее Пулок, никак не объяснив свой выбор имени. В отчете всего четыре слова: «Берите ее и наслаждайтесь». Может, вы мне объясните, как это понимать?
Лей задумался.
— Он хотел сказать, что до него земляне не высаживались на эту планету. Туземное население, скорее всего, настроено дружественно. Нам ничто не мешает завладеть планетой. Однако, по мнению Бойделла, она того не стоит.
— Почему, коммодор? Почему?
— Не знаю. Я там не был.
— Но Бойделл-то знал причину, — вскипел Маркхэм. — И должен был бы написать о ней простым и понятным языком. Недопустимо, чтобы после разведчика оставались подобные тайны. Уж больно они, простите за грубость, зловонны.
— А почему бы не расспросить самого Бойделла, когда он вернется на базу своего сектора?
— Его можно дожидаться месяцами. Возможно, что и годами, если на какой-нибудь отдаленной базе он сумел разжиться топливом и запасными частями. У разведчиков нет жесткого графика. Это вам не боевые корабли. Улетают и прилетают когда вздумается. Галактические кочевники — так они себя называют.
— Они выбрали свободу, — пожал плечами Лей.
Не обращая внимания на его слова, Маркхэм продолжал:
— Вопрос с Пулоком — мелочь. С ним вполне справится кто-нибудь из младших офицеров. Пусть набираются опыта. А загадки посложнее и, возможно, поопаснее придется решать людям с вашим опытом и знаниями.
— Давайте без обиняков, Маркхэм.
— Четырнадцатая планета в списке Бойделла. Он дал ей имя Этерна, но не спрашивайте меня почему. Код планеты красноречивее: 0–1.1-D.7. Это значит: там можно жить без скафандров. Планета земного типа, на одну десятую превосходящая Землю по массе. Населена разумными существами, менталитет которых отличен от человеческого, но теоретически равнозначен. Обитателей планеты он назвал… копушами. Понимаю ваше удивление. Этот парень не утруждает себя поиском названий. Лепит первое, что взбредет ему в голову.
— Он что-нибудь сообщает об обитателях?
— Б-рр! — скорчил гримасу Маркхэм. — Одно слово. Только одно. — Маркхэм выждал, будто не хотел произносить это слово, затем все же произнес: — Непобедимые.
— Что?
— Непобедимые, — повторил Маркхэм. — Такого слова вообще не должно существовать в языке разведчика.
Маркхэм раздраженно выдвинул ящик письменного стола, достал записную книжку и перелистал страницы.
— На сегодняшний день нами открыта, нанесена на звездные карты и помещена в каталог… четыреста двадцать одна планета. Сто тридцать семь из них оказались пригодными для жизни людей, и туда отправились поселенцы. Мы подчинили своему влиянию шестьдесят две расы.
Маркхэм швырнул книжку на стол.
— И теперь этот косноязычный бродяга, видите ли, находит планету с непобедимыми обитателями!
— Мне на ум приходит лишь единственная причина, почему Бойделл выбрал такое слово.
— Интересно, почему?
— Возможно, они и в самом деле непобедимы.
Маркхэм не верил своим ушам.
— Если это шутка, коммодор, то крайне неудачная. Кому-то она даже может показаться подрывной.
— Может, у вас есть свои соображения на этот счет?
— Я не собираюсь забивать себе голову догадками. Потому-то я поручаю это задание вам. Большой совет специально просил, чтобы его не давали никому другому. Там считают: если чужая раса столь зацепила нашего разведчика, что он окрестил их непобедимыми, мы должны побольше узнать об этой расе. И чем раньше, тем лучше.
— Сомневаюсь, чтобы туземцы всерьез испугали Бойделла. Тогда бы он не поскупился на слова. Настоящая угроза заставляет говорить самых завзятых молчунов.
— Вы строите гипотезы, — сказал Маркхэм. — Но они нам не нужны. Нам нужны факты.
— Не спорю.
— Смотрите, что получается. До сих пор ни одна инопланетная раса не могла противостоять нам. И потом, я не вижу причин для противостояния. Любое существо с зачатком здравого смысла довольно скоро должно понять, кто намазывает маслом их хлеб. Разумеется, если они едят хлеб и любят масло. Мы — не рабовладельцы. Мы покупаем их труд к взаимной выгоде обеих сторон. Только сумасшедший может жаловаться, что его жизнь стала значительно лучше. Взять хотя бы планеты в системе Сириуса. Да, местные жители целый день работают на наших шахтах. Зато под вечер они улетают домой на собственных вертолетах, которые их предкам даже не снились. Так на что им жаловаться?
— Я не понимаю, зачем вы перечисляете общеизвестные вещи? — сухо спросил Лей.
— Я хочу подчеркнуть: с помощью силы, принуждения, доводов, уговоров, наглядных примеров, обращения к здравому смыслу или любой другой тактики, приемлемой в конкретных условиях, мы можем подчинить своему влиянию любую инопланетную расу. Справедливость этой теории подтверждается тысячью лет практики. Мы заставши эту теорию быть жизнеспособной. Стоит нам один раз отступить и признать свое поражение, как начнется наш закат. Мы сойдем на нет и исчезнем, как исчезали другие цивилизации.
Маркхэм сдвинул бумаги в сторону.
— Бойделл признал поражение. Возможно, он сошел с ума. Однако сумасшедшие умеют сеять панику. Большой совет не на шутку встревожен.
— Итак, от меня требуется, чтобы я нашел успокоительное? Опроверг бы пораженческий вывод Бойделла?
— Да. Зайдите к Пэрришу в картографический отдел. Он даст вам координаты этой чертовой Этерны.
Маркхэм встал и протянул коммодору пухлую руку.
— Легкого вам пути и мягкой посадки, коммодор.
— Благодарю вас, — коротко ответил Лей.
«Громовержец» висел на стационарной орбите. Корабельные офицеры разглядывали незнакомый мир, расстилавшийся внизу. То была Этерна — вторая планета в системе, чья звезда очень напоминала Солнце. Судя по наблюдениям, из четырех планет системы жизнь существовала только на Этерне.
Зрелище было впечатляющим: большой зелено-голубой шар, залитый ярким полуденным светом. В отличие от Земли здесь было больше суши и меньше океанских просторов. Отсутствовали высокие горы с заснеженными вершинами, зато Этерна изобиловала реками и озерами. И те и другие располагались преимущественно среди холмов, густо поросших лесом. Низменностей было не так уж много. Над планетой, словно пухлые клочья ваты, плавали облака.