— Старому псу уже не выучить новые трюки, — серьезно ответил Холланд. — Я, молодой пес, оказавшийся в таком же положении, ему сочувствую.
— Ему должны были разрешить возвращение домой, — заметил Ярбридж. — А вместо него прислали бы гитариста. Или, того лучше, полдюжины хорошеньких брюнеток. По слухам, ученые выбрали еще двадцать мест для бурения. Если это правда, то нам здесь еще очень долго куковать.
— А меня вполне устраивает. Я занят серьезным делом, никто не подбивает на всякие шалости, я тут учусь и зарабатываю деньги. — Холланд хитро ухмыльнулся. — Поскольку у меня нет жены и я умею обходиться без брюнеток, то могу и подождать.
Ярбридж встал, потянулся и сделал гримасу:
— Ну, скоро мы окажемся над солнечной стороной.
Холланд прекрасно понял, что имел в виду собеседник. Они перемещались над темным полушарием Земли к светлому. А это означало, что приближался особо ценный момент. Какой-то добрый чиновник оставил в списке экспедиционного оборудования небольшой телескоп, с двухсоткратным увеличением и линзами диаметром четыре дюйма. Оказалось, что он удивительным образом поднимает настроение. Человек мог часами смотреть в телескоп на Землю, после чего рассказывал коллегам о том, что ему якобы удалось разглядеть на собственном заднем дворе.
Лунные бурильщики холили и лелеяли свой телескоп и нежно любили его за то, что он приближал далекую Землю, дарил иллюзорное утешение. Очень скоро все изменится и начнет вызывать настоящую боль. Если прежде телескоп безучастно дарил картины мира и красоты, то теперь он будет с тем же равнодушием умножать трагедии и страдания.
А пока ни семеро обитателей Луны, ни огромные массы людей на Земле не подозревали о приближении катастрофы. Даже привлеченные к расследованию ученые пока испытывали лишь легкое беспокойство, а не тревогу. Известие, которое удалось получить из города Дубьюк, штат Айова, было таково:
«Эксперты из Департамента сельского хозяйства в Вашингтоне прилетели на ферму Бартона Магийра, расположенную возле Дубьюка. В своем интервью Магийр заявил, что трава у него на ферме начала гнить».
Об этом сообщении забыли еще до того, как радиостанция Дубьюка вышла из зоны приема. Ярбридж поискал что-нибудь интересное на соседних частотах, наткнулся на веселую «Ла Кумпарситу» из Рио-де-Жанейро и принялся напевать себе под нос знакомую мелодию. Рядом на надувном матрасе лежал
Уилкин и хмуро смотрел на него сквозь очки. Два свободных от смены бурильщика с исключительно серьезным видом играли в карты.
Два дня спустя Балтиморская станция сообщила:
«…Знаменитые ботаники и биологи из Продовольственной комиссии ООН слетаются на ферму Бартона Магийра в Айове».
Джеймс Холланд, который смотрел в телескоп, поскольку подошла его очередь, оторвался от окуляра и спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:
— А кто такой Магийр? Кажется, я недавно слышал это имя.
— Да их миллион, — ухмыльнулся один из бурильщиков и побил дамой девятку противника. — Они вылезают из земли в День святого Патрика.
Холланд пропустил шутку мимо ушей и вновь посмотрел на Землю. В солнечных лучах это было зрелище, от которого он никогда не уставал. С таким удовольствием не могло сравниться созерцание звезд и других планет. Да к тому же изображение не дрожало — благодаря отсутствию атмосферы на Луне. Более того, если долго и пристально смотреть в одну и ту же точку, то начинают мерещиться самые разные вещи. Мозг берет контроль над зрением, и вдруг различаешь несуществующую точку посреди Атлантики и называешь ее пассажирским лайнером. Или превращаешь черточки на дороге в движущиеся автомобили.
На следующий день, когда он вновь смотрел в телескоп, Ярбридж поймал голос, который уже давно бубнил:
— Ярбридж! Ответь, Ярбридж!
В течение нескольких минут Ярбридж обменивался репликами со своим приятелем, передавал приветы Маргарет и Джинни. Затем внимание Холланда привлек голос далекого радиолюбителя, который говорил совершенно серьезно:
— У нас происходят очень подозрительные вещи. Распространяются самые разнообразные слухи. Говорят, что войска с огнеметами направились на север. Один приятель рассказал мне, что ему позвонил из окрестностей Дубьюка национальный гвардеец. Он считает, что приземлилась летающая тарелка, но власти держат случившееся в секрете. Можно ли этому верить? Вот ты, Ярбридж, сколько тарелок у себя на Луне видел?
— Ни одной, — ответил Ярбридж.
— Рано или поздно что-нибудь похожее должно было случиться, — отважился предположить радиолюбитель. — Но мне что-то не очень верится в козни пришельцев. История с летающей тарелкой — дымовая завеса, не иначе. Но все-таки у многих подозрения возникли: происходит нечто такое, о чем не хотят рассказывать широкой публике. Попробуй связаться с кем-нибудь из тамошних ребят.
— Но ты и сам можешь это сделать. — Вынув блокнот из нагрудного кармана, Ярбридж пробежал глазами свои записи. — В Дубьюке и его окрестностях десятка полтора радиолюбителей.
— Ха! И это ты мне говоришь! Карточки с их частотами и позывными висят у меня на стене. Попробуй с ними связаться!
— Хочешь сказать, что не отвечают?
— В том-то и дело! — После небольшой паузы собеседник продолжал: — И это мне совсем не нравится. Случись там что-нибудь такое, что затрагивало бы национальные или международные интересы, они бы кричали на всех диапазонах. Но они молчат. Ты понимаешь, что это значит?
— Им запретили работать в эфире.
— Наконец-то дошло!
— Да, мне тоже это не нравится. — Ярбридж посмотрел на земной хронометр, тикавший на приборной панели. — Ты будешь на связи в восемнадцать ноль-ноль?
— Да, если за решетку не засадят.
— Хорошо. Я расскажу, что удалось выяснить.
Они обменялись еще парой фраз, и Ярбридж отключился. Повернувшись на своем вращающемся кресле, он сказал Холланду:
— Я знаю этого парня десять лет. Он склонен к панике не больше, чем фарфоровый Будда, и никогда не пересказывает слухи просто так. Более того, не могли все радиолюбители Дубьюка умереть в один день.
Проходивший мимо лохматый бурильщик услышал последнюю фразу Ярбриджа и сообщил:
— Такой вариант возможен, если они собрались на очередную конференцию, а какой-нибудь маньяк бросил в них бомбу. Несколько лет назад в одной африканской стране вдруг началась революция, и все тамошние буровики погибли в один день.
Не обратив на эти слова внимания, Ярбридж продолжал:
— Ты не заметил ничего необычного в Айове?
— При помощи этой трубы? — Холланд пренебрежительно махнул рукой. — Нужен настоящий телескоп.
— Пожалуй. — Ярбридж включил приемник и принялся бродить по эфиру. — Если не можем воспользоваться глазами, значит, приходится рассчитывать на уши. Я попытаюсь связаться с Джерри. Который живет в…