— Естественно, им не нравится, что мы забираем самое большое научное достижение, — поддержал его Дрхэн. — Я бы повел себя так же, если бы шэдиды попытались отнять у нас биологическое оружие. — Он посмотрел на Холланда. — Так что мы в большом долгу перед тобой. Ты один из немногих, способных видеть реальность такой, какая она есть. Тем не менее у нас возникла небольшая проблема.
— Речь идет обо мне? — спросил Холланд.
— Да. Мы не можем взять тебя с собой. И не рискуем оставить, учитывая, что ты для нас сделал. К тому же мы хотим продолжить с тобой сотрудничество, когда вернемся, — сказал Дрхэн.
— Мы можем обеспечить тебя пишей — либо на другом континенте, либо на спутнике, — предложил Игэт. — Тогда соплеменники не смогут до тебя добраться, и ты спокойно дождешься нас.
— Не нужно обо мне беспокоиться, — сказал Холланд, — Просто оставьте меня здесь.
— Как? Ведь они же только что гнались за тобой!
— Я знаю людей. Вы улетите через два дня. К этому времени они успокоятся.
— Ты уверен?
— Абсолютно. Они не лишены здравого смысла. Любой поймет: что сделано, то сделано. Некоторые даже скажут, что все к лучшему. Других утешит сам факт вашего отлета, хотя все знают, что вы вернетесь. Наверное, они решат устроить вам теплую встречу.
— Что будет совершенно бесполезно, — заверил его Дрхэн.
— Я знаю, — согласился Холланд.
Инопланетяне посмотрели на него, пытаясь найти скрытый смысл в словах, но на лице Холланда застыла уверенность человека, выбравшего сторону победителей. И это порадовало Дрхэна и Игэта, хотя в глубине души они больше сочувствовали Пастору.
Никто не любит предателей, даже те, кто их использует.
Два дня спустя обитателей лагеря разбудил шум двигателей. Собравшись на площади, они в мрачном молчании наблюдали, как возвращаются катера. После того как катера оказались внутри огромного корабля, взревели стартовые двигатели и гигантское судно устремилось в небо. Прошло еще несколько мгновений, и наступила тишина.
— Должно быть, они давно готовились к отлету, — заметил Хэнк.
— Наконец-то мы от них избавились, — добавил Джо.
— Интересно, что стало с Холландом, — проговорил Ярбридж и с беспокойством огляделся, ожидая, что его начнут осуждать за упоминание имени механика. — Почему-то я сомневаюсь, что он улетел вместе с чужаками.
— Его высадят в другом месте, — предположил крупный рыжий мужчина. — Дьявол не бросает в беде своих исчадий.
— Хотел бы я с ним встретиться, — со злобой проговорил кто-то в толпе.
Несколько человек поддержали его.
Толпа следила за быстро уменьшающимся кораблем инопланетян. Ни у кого не было бинокля — несколько месяцев назад все инструменты были конфискованы для нужд армий, которые вскоре перестали существовать.
Примерно через час кто-то доложил:
— Один остался, идет к нам. Быть может, он хочет пожать нам руки — никаких обид и все такое. Резиновые просто пошутили, на самом деле они любят людей.
Приложив волосатую кисть к глазам, Пастор долго смотрел на приближающегося.
— Нет, это не пришелец. Это наш Кахсам, и никто иной!
— Да он бы не посмел, — не веря своим ушам, пробормотал рыжий.
— Нет, это он, — заверил Пастор, пристально глядя на идущего по полю человека. — Кажется, я догадываюсь, почему он возвращается.
— Ну и почему? — нетерпеливо спросил кто-то.
— Могу спорить, хозяева ему поручили кое-что нам передать. Сейчас скажет, что они с нами сделают, если с его драгоценной головы упадет хоть один волосок.
— Я готов рискнуть, — заявил рыжий.
Он с интересом посмотрел на свой кулак, большой и тяжелый.
— Оставь его в покое, Линдсей, — приказал Пастор и хмуро оглядел собравшихся. — Это относится ко всем. Что, если резиновые наблюдают за нами с неба? Лучше подождать, пока они улетят подальше. — Он сурово посмотрел в глаза каждому, — А уж потом мы с ним разберемся. Чего не узрит око, о том не пожалеет сердце!
— Да, пожалуй, звучит разумно, — неохотно согласился Линдсей, засовывая руки в карманы.
Остальные также перестали размахивать кулаками. Наконец к толпе подошел Холланд и остановился в нескольких шагах от Пастора.
— Они ждут последнего катера, — сообщил Холланд. — Когда катер прибудет, они полетят домой.
Никто на это не откликнулся. Люди безмолвствовали, твердо решив дождаться, когда корабль скроется из виду.
Облизнув губы, Холланд продолжал:
— Вижу, вы намерены стоять до конца. — Он сделал шаг вперед. — А я не собираюсь этого делать, когда можно посидеть.
— Очень скоро ты не сможешь ни стоять, ни сидеть! — выкрикнул кто-то из задних рядов.
— Заткнись! — взревел Пастор, бросив на него свирепый взгляд.
Потом он приподнял руку и сделал вид, что смотрит на часы, которых у него не было.
Люди поняли Пастора. Толпа расступилась, пропуская Холланда, и последовала за ним к бараку. Пятьдесят человек вошли в барак вместе с ним. Еще триста или четыреста столпились у входа. Один держал в руках заточенный гарпун, сделанный из садовых вил. Другой помахивал длинной веревкой.
Усевшись на край своей койки, Холланд устало потер лицо и улыбнулся Ярбриджу:
— Похоже, эти болваны сердятся на меня за то, что я погрузил на борт тонну радиоактивных веществ.
— Но ведь ты не сделал этого? — с надеждой спросил Ярбридж.
— Я дал им достаточно, — заверил его Холланд.
— Даже унции слишком много! — прошипел Пастор.
— А что можно сделать с одной унцией? — осведомился Холланд.
— Заткни свою поганую пасть! — угрюмо посоветовал Линдсей.
— Лучше помолись, — предложил другой.
Снаружи кто-то крикнул:
— Катер вернулся. Ждать осталось недолго!
Теперь все смотрели на Холланда.
Он сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:
— Естественно, они пожелали заполучить чертежи и формулы, узнать правила работы с реактором. Им понадобились образцы радия, урана, плутония, нептуния и тому подобного. Короче говоря, они заказали все необходимое, чтобы начать производство атомной энергии у себя на родине. Но я не смог выполнить заказ целиком, у нас просто не осталось всего того, что им нужно.
— Но ты дал им достаточно? — задал наводящий вопрос Пастор.
— Да, Пастор. Я дал им ровно столько, сколько необходимо. Они все уложат в сейф и…
В окнах на западной стороне барака что-то ослепительно вспыхнуло. За дверью, словно голодный волк, взвыл человек. Затем задрожала земля. Четыре мощных толчка сотрясли барак, западная стена треснула, в окна и трещины полился яркий свет. Наступила тишина.