— А мне-то что до этого? — равнодушно спросил Лен. — Пока все играет в мою пользу, с какой печали я буду ломать голову?
— Значит, вы находитесь здесь уже три с половиной земных года?
— Ага, правильно сосчитали.
— И за все это время никто вас не навестил?
— Ни одна душа, — подтвердил Лен. — Вы первые.
— Так как вам удается здесь жить? — допытывался Лагаста.
— А чего тут хитрого? Когда корабль сел, парни из экипажа сразу стали искать воду. Нашли, пробурили скважину и на этом месте построили дом. В подвал впихнули небольшой атомный двигатель — вот вам свет, отопление, водичка для душа. Ну, само собой, жратвы мне оставили, книг, игр, магнитофонных записей и прочей дребедени. Жизнь почти как на курорте.
— И что же, они оставили вас здесь четыре года жить в свое удовольствие?
— Вот-вот. Лопай, спи, развлекайся. — Немного подумав, Лен добавил: — Ну и еще наблюдай.
— А-а! — воскликнул Лагаста, дергая своими длинными ушами. — За кем наблюдать?
— За тем, кто здесь появится.
Откинувшись на спинку кресла, Лагаста с плохо скрываемым самодовольством оглядел соплеменников. Умело заданные вопросы плюс влияние выпивки — и этот ничтожный землянин выложил свой секрет. Чем больше наворочено лжи, тем больше вероятность проболтаться.
— Трудная у вас работа, — опасливо елейным голосом произнес Лагаста. — Одному следить за целой планетой.
— Как видите, я не поседел от забот, — ухмыльнулся Лен.
Он протянул руку с пустым бокалом, который Хаварр сразу же наполнил.
— Если вдуматься, — продолжал Лагаста, — у вас здесь не такая уж беззаботная жизнь. Вы ведь не можете вести наблюдения круглосуточно, забывая о еде и сне. Даже сравнительно небольшой участок планеты, ограниченный прямой видимостью, и тот требует от вас немало сил.
— И не говорите, — согласился Лен.
— Но вам-то поручено наблюдать за всей планетой. Я не представляю, как это можно сделать. У вас нет ни самолета, ни разведывательного космического корабля.
— Вы прямо в точку попали, — осклабился землянин. — Я тех парней тоже спрашивал. Я им сказал: я же не этот… дальновиден какой-нибудь, чтобы сечь за всей планетой.
— И что они вам ответили?
— Они сказали: «Не бери в голову, парень. Если кто-то высадится хоть на северном, хоть на южном полюсе, на твоей стороне или на другой, днем или ночью — не надо их искать. Они сами тебя найдут».
Лен криво усмехнулся. Лагасте стало откровенно тошно от этой ухмылки.
— Вроде те парни оказались правы, а?
Ощущение скорого торжества исчезло, и внутри Лагасты зашевелилась тревога. Он быстро взглянул на Казница и Хаварру. Вид у обоих был растерянный и ошеломленный.
— В таком случае едва ли можно вашу работу назвать наблюдением. Вы просто сидите и ждете, пока кто-то постучит вам в дверь, — сказал Лагаста.
— He-а, — уверил его порядком захмелевший Лен. — Когда мне постучат в дверь, я должен нажать кнопку.
— Какую кнопку?
— На стене. Над кнопкой есть такой синий стеклянный колпак, а внутри — лампочка. Если кто появится, я должен давить на кнопку, пока лампочка не загорится. Если свет не горит, значит, я плохо давил на кнопку. Но я так впечатал эту кнопку, что лампочка сразу загорелась.
— Я предполагаю, что вы, увидев нашу посадку, поспешили нажать кнопку? — спросил Лагаста.
— Я ее нажал дня два назад. Я услышал шум над крышей. Высунулся в окно, смотрю — самолет чешет. Самолет чужой и пилот тоже не наш. Ну, я сразу сделал, как они велели: нажал кнопку. Потом я вышел и помахал ему. Он чего-то сразу затрепыхался. Может, подумал, я в беду попал и прошу меня спасти?
Оставив вопрос гостя без ответа, Лагаста задал свой:
— А что происходит после нажатия кнопки?
— Хоть убей, не знаю. Они мне не сказали, а я забыл спросить. У меня все равно голова не варит в технике.
— У вас на крыше нет даже антенны, — продолжал подталкивать землянина Лагаста.
— А на кой она там сдалась?
Лен посмотрел содержимое бокала на свет и одобрительно чмокнул губами.
— Совсем другой вкус. Эта бутылка куда лучше, чем прежняя.
— Кнопка, насколько понимаю, включает передатчик. Но для передачи сигнала нужна еще и антенна.
— Вы, наверное, в таких вещах волокете, поэтому я вам верю.
— Скорее всего, нажатием кнопки вы не передаете сигнал. У нее какое-то другое назначение, — закинул новую наживку Лагаста.
— Я же вам говорил: она зажигает лампочку внутри синего колпака.
— А что толку от зажженной лампочки?
— Мне очень много толку. Эта лампочка зарабатывает мне свободу. Я освобожусь, отмотав всего четыре года, а не пятнадцать, которые мне впаял судья.
Ударив по невидимым струнам воображаемого музыкального инструмента, Лен гнусаво пропел несколько слов о серой и тесной камере. Потом он, слегка шатаясь, встал с кресла.
— Хорошая выпивка у вас, ребята. Понюхаешь — так воняет, как лак для ногтей. Но забористая. И не сразу берет, а постепенно. Знаете, потопаю-ка я домой, пока ноги ходят. А то через час вам самим придется меня тащить.
Антареанцы тоже встали. Лагаста сказал:
— Возьмите бутылочку с собой. Когда мы улетим, вы поднимете тост за отсутствующих друзей.
Лен благодарственно прижал к груди бутылку.
— Правильно вы сказали: за друзей. Был очень рад познакомиться с вами. Даже не представляете, как мне осточертело одному. По мне, так оставайтесь здесь навсегда.
Нетвердыми шагами Леонард Нэш последовал за Казницем в коридор, но на пороге обернулся и добавил:
— Забыл сказать. Я спрашивал тогда у тех парней: что мне делать, если сюда прилетит другая раса и попытается смухлевать со мной? Они мне сказали: «Не волнуйся. Им в этом нет никакой выгоды».
Землянин попытался изобразить улыбку, но количество выпитого превратило ее в гримасу.
— Чес-слово, а те парни — настоящие пророки. Что ни удар, то в цель.
Осторожно прижимая к груди бутылку, гость удалился. Лагаста повалился в кресло и уставился в стену. Хаварр — тоже. Никто из них не шевельнулся до самого возвращения Казница.
— Если бы не кнопка, я бы без колебаний размозжил этому идиоту его пьяную голову, — прошипел Лагаста.
— Возможно, про кнопку он наврал, — предположил Хаварр.
— Не наврал, — возразил Казниц. — Он сказал правду. Я собственными глазами видел и кнопку, и синий стеклянный колпак. И атомный двигатель — тоже не выдумка. Я слышал легкое гудение откуда-то снизу.