Все его внимание было приковано к улице.
Уже послышались шум и крики, когда он положил руку на рубильник и привел его в движение.
Из проектора он вышел в полном порядке. В первую очередь — самое важное. Драгоценное оборудование должно быть сохранено любой ценой. Ничто не заставит его выпустить эту штуку из рук, никто не отнимет у него такой игрушки. Если даже придется выбирать между устройством и добычей в машине, то катись она лесом.
Ему доставило немало приятных минут брести себе как ни в чем не бывало, одетому в иной, несколько более вшивый прикид. Руки в брюки — домотканые, грубые, — башмаки позвякивали стальными гвоздями, губы сложены в трубочку, привычно насвистывая. Странное состояние: вроде бы счастлив — и потрясен одновременно. Теперь он был хозяином положения. Предсмертный кошачий вой до сих пор звучал у него в голове.
На углу взволнованно сгрудились несколько человек, оживленно болтая.
— Да, да, я помню, когда… ничего подобного отродясь в этих краях… всегда говорили, что когда-нибудь они дождутся… преспокойно так себе… просто вошел и обслужился, пока кассир падал в обморок… пора этим банкам принять меры безопасности… был бы я там, влепил бы ему чернильницей…
— В чем дело, ребята? — спросил Дженсен с видом рубахи-парня.
— Ограбление банка, — сообщил долговязый субъект. — Мы всего на минуту опоздали, разминулись с преступником. Причем грабил в одиночку. Ушел. Неизвестно, сколько взял, но должно быть, куш сорвал порядочный.
— Ого! — Дженсен изучил собеседника с деревенской, как ему казалось, хитрецой. Он почесал в затылке, сдвинув шляпу на брови.
— А там большой зеленый фургон припаркован у часовни за две дороги отсюда.
— И что с того?
— Помню, видел, как он стоял возле банка. Примерно час назад. Там был парень, сообразительный такой, пронырливый тип. Вдруг он видел что-нибудь такое, что поможет полиции. Надо бы его найти да расспросить — он, может, еще не знает про ограбление.
— Это мысль, — согласился долговязый, уже готовый играть в проницательного детектива. Он посмотрел на компаньонов. Те согласно кивнули. — Пошли? — обратился он к Дженсену.
— Мне надо ловить автобус. Да вы не ошибетесь. Там всего один зеленый фургон возле часовни.
И лениво проследовал мимо. Через сотню ярдов он оглянулся и увидел, что те бросились по его наводке. Остальное нетрудно представить. Они найдут фургон и вызовут копов. Копы расспросят кого надо, выйдут на хозяйку постоялого двора и поинтересуются, не в номере ли владелец фургона. Она проведет их в комнату или, возможно, поднимется туда сама. При любом раскладе они найдут только тело того, кто ограбил банк. Управляющий и кассир опознают его на все сто. Они обыщут комнату и весь дом, запугают хозяйку — но денег им не найти никогда.
Ухмыляясь, он вернулся ко второй машине и сел за руль. Деньги были у него в багажнике, под замком. Проектор в ящике на заднем сиденье. Что же касается самой машины, то она никак не была связана с его прежней личностью, и ему нечего было беспокоиться на этот счет.
Да, это было идеальное преступление. Чистая работа. Он не оставил никаких следов. Более того, он мог сыграть такую шутку с копами еще много, много раз. Силы закона и правопорядка могли сколько угодно рыскать вокруг.
Единственным сучком в этом деле было то, что он не знал, чье тело носит.
Невзирая на свой внешний облик, он всегда оставался Дженсеном с башкой Дженсена и памятью Дженсена. Выселенная из тела личность оставила ему только мозг, но ничего из его личной памяти. Это все равно что завладеть комнатой без мебели и прописки. Получалось, что память была, скорее, частью души, а не материальной записью, отложенной в мозжечке. Ученые могли проникнуться большим интересом к этому факту.
Он порылся в карманах куртки в поисках бумаг, которые могли бы пролить свет на личность того, кем он сейчас стал. Но не обнаружил никаких сведений, пока не завел двигатель, чтобы отправиться к новому месту охоты.
— Эй, Сэм, где достал лимузин?
Голос раздался внезапно со стороны и застал его врасплох. Лицо, напоминающее лошадиную морду, флегматично уставилось в окно машины. Челюсти владельца лошадиной морды ритмично двигались, пережевывая жвачку, и ждали ответа.
Так, значит, он был Сэмом. Дженсен стал торопливо соображать. Если он станет поддерживать разговор, то рано или поздно на чем-нибудь срежется, ни черта не зная об этом Сэме. Безопаснее всего прикинуться шлангом.
Он постарался, чтобы его лицо приняло новое, не свойственное бывшему владельцу выражение и, повернувшись к обладателю конской морды, ответил:
— Это моя машина. И я никакой не Сэм.
— Как? — Длинная челюсть остановилась на полпути. — Разве ты не Сэм?
— Я уже сказал. Можешь заткнуть хлебало. Ты ошибся. Хотел бы я встретить этого Сэма. Могли бы поработать в шоу двойников. Ты уже десятый, кто спрашивает.
— Разрази меня гром! — воскликнул собеседник. — Ты же его копия — намертво.
— Никакая я не копия, и до мертвого мне далеко! — огрызнулся Дженсен. После чего немедленно дал газу и уехал, оставив Лошадиную Морду стоять с раскрытым ртом.
Это был единственный изъян в таком виде рэкета — захвате тел. Можно нарваться на местного, и тогда на голову сваливаются лишние трудности. В следующий раз, решил Дженсен, он лучше рассчитает выбор жертв, продумает так же основательно, как и остальную свою работу. Пришельцы из других мест были бы лучшей ставкой. Еще лучше — эмигранты. Но здесь явно была слабина, он должен помнить об этом все время и следить за каждым своим шагом.
Дженсен всегда получал заряд бодрости от чтения ежедневных газет. Ему нравилось, как журналисты раскручивают уже совершенное преступление, особенно совершенное им самим, нравилось это умение передать атмосферу загадки, напряжения, драматизма, в которую эти писаки облекают криминальную хронику.
На этот раз они имели дело с шестым его успешным подвигом. Согласно мнению автора статьи, человек, совершивший последнее ограбление банка, был лицом с почти ангельскими чертами характера и соответствующим — белее лилии — послужным списком. Он был найден мертвым. Ограбление не было раскрыто. Денег найти тоже не удалось. Великая тайна заключалась в том, почему некто со столь незапятнанной репутацией внезапно совершил столь дерзкое преступление и, вдобавок ко всему, — отчего он умер и куда спрятал выручку?
— Ха! — ликовал Дженсен, бороздя глазами столбцы печати.
Тем не менее временами журналист проявлял некоторую проницательность. Автор этого подробного репортажа, некто, скрывшийся под инициалами «А. К. Д.», связывал это преступление с предшествующим. Он напирал на схожие детали: оба ограбления имели тот же почерк, были сделаны людьми с безупречной репутацией, после чего оба были найдены мертвыми, при отсутствии добычи. В заключение автор напоминал об уничтожении властями крупного урожая индийской конопли и туманно намекал на расширение оборота наркотиков в респектабельных кругах.