Просто бесстрастный и безразлично холодный взгляд.
Семеро гомбариан, сидевшие с другой стороны стола, рассматривали пленника. Кто с любопытством, кто со скукой, а некоторые с триумфом и высокомерием. Гомбариане принадлежали к гуманоидам, но ведь и гориллы — гуманоиды. На этом сходство кончалось.
— Итак, — начал гомбарианин, сидевший в центре. Он завершал каждое третье слово урчанием, — твое имя Уэйн Тейлор?
Пленник молчал.
— Ты прибыл с планеты, которая называется Земля?
Пленник по-прежнему молчал.
— Давай не будем тратить время, Паламин, — предложил сидевший слева. — Если он не хочет говорить добровольно, будет говорить по принуждению.
— Ты прав, Экстер. — Паламин сунул руку под стол и вытащил молоток с грушевидной головкой. — Как тебе понравится, если все кости на твоей руке, палец за пальцем, сустав за суставом, будут раздроблены?
— Вовсе не понравится, — сознался Уэйн Тейлор.
— Очень разумный ответ, — одобрил Паламин и многозначительно положил молоток на середину стола. — Уже потрачено много дней на то, чтобы обучить тебя нашему языку. За это время даже ребенок научился бы понимать вопросы и отвечать на них. — Он удостоил заключенного тяжелым взглядом. — Ты старался быть чересчур тупым учеником. Но больше тебе не удастся вводить нас в заблуждение. Сейчас ты все расскажешь.
— Хочешь ты этого или нет, — вставил Экстер, облизав тонкие губы, — но ты нам все расскажешь.
— Верно, — согласился Паламин. — Давай начнем все сначала и посмотрим, удастся ли нам избежать пыток. Твое имя Уэйн Тейлор и ты прибыл с планеты, которая называется Земля?
— Я сознался в этом сразу же, как только меня взяли в плен.
— Знаю. Но тогда ты еще плохо говорил на нашем языке, а мы стремимся избежать всяких неточностей. Зачем ты прибыл на Гомбар?
— Я говорил своему учителю об этом по меньше мере двадцать раз. Мой корабль был поврежден, и я случайно…
— Тогда зачем ты его взорвал? Почему ты не вошел с нами в открытый контакт? Почему не попросил нас отремонтировать твой корабль?
— Ни один земной корабль не должен попасть в руки врагов, — решительно сказал Тейлор.
— Врагов? — Паламин попытался принять вид оскорбленной добродетели, но его лицо не было к этому приспособлено. — Раз вы, земляне, совсем ничего не знаете о нас, какое вы имеете право считать нас врагами?
— По прибытии меня не расцеловали, — резко ответил Тейлор. — Когда я садился, в меня стреляли. В меня стреляли, и когда я убегал. За мной охотились, а когда поймали — избили.
— Наши солдаты выполняли свои обязанности, — с благородным негодованием заметил Паламин.
— Сейчас я был бы уже мертв, если бы они не оказались самыми отвратительными стрелками в районе Лебедя.
— А что такое Лебедь?
— Звезда.
— Кто ты такой, чтобы критиковать наших солдат? — вмешался Экстер, бросив на него сердитый взгляд.
— Землянин, — проинформировал его Тейлор, будто этого более чем достаточно.
— Это для меня ничего не значит, — откликнулся Экстер с нескрываемым презрением.
— Не значит, так будет.
— Если бы вам был желателен дружественный контакт, земные власти послали бы большой корабль с официальной делегацией на борту, разве не так? — вновь заговорил Паламин.
— Не думаю.
— Почему?
— Мы не рискуем большими кораблями и значительными людьми, если неизвестно, какой их ожидает прием.
— А кто добывает эту информацию?
— Космические разведчики.
— Ага! — Паламин огляделся с гордостью пигмея, который поймал слона. — Так что, в конце концов ты признаешь, что ты — шпион?
— Я — шпион только в глазах неприятеля.
— Наоборот, — вмешался субъект с тяжелой челюстью, сидевший справа. — Раз мы говорим, что ты шпион, то ты шпион и есть.
— Хорошо, будь по-твоему, — уступил Тейлор.
— Это уж нам судить.
— Можешь быть в этом уверен, мой дорогой Боркор, — успокоил его Паламин и снова повернулся к пленнику. — Сколько всего землян?
— Около двенадцати миллиардов.
— Он лжет, — заявил Боркор, жадно пожирая глазами молоток.
— На одной планете не может проживать такое количество разумных существ, — поддержал его Экстер.
— Они разбросаны на нескольких десятках планет, — сказал Тейлор.
— И снова лжет, — настаивал Боркор.
Отмахнувшись от него Пал амин спросил:
— А сколько у них космических кораблей?
— К сожалению, простым космическим разведчикам не доверяют тайн статистики флота, — холодно ответил Тейлор. — Могу лишь сказать, что я не имею ни малейшего представления.
— Какое-то представление ты должен иметь.
— Я могу высказать свои предположения, только ты сам решай, чего они стоят.
— Итак?
— Миллион.
— Чепуха! — заявил Паламин. — Полнейший абсурд.
— Ну и прекрасно! Тысяча… Или любое другое число, которое ты сочтешь разумным.
— Так мы ни к чему не придем, — выразил недовольство Боркор.
— А чего вы ожидали? — обратился к своим соотечественникам Паламин. — Если бы мы послали шпиона на Землю, стали бы мы набивать его секретнейшей информацией? Чтобы он выдал ее врагам, если его поймают? Или мы сказали бы ему ровно столько, чтобы хватило для выполнения поставленной перед ним задачи? Идеальный шпион — это проницательный невежа, способный все воспринять и не способный ничего выдать.
— Идеальный шпион не попался бы в ловушку, — злобно заметил Экстер.
— Спасибо тебе за приветливые слова, — вступил в разговор Тейлор. — Если бы я прибыл сюда как шпион, вы бы не увидели ни моего корабля, ни тем более меня.
— Ну, так куда же ты в таком случае направлялся, прежде чем вынужден был сделать посадку на Гомбар? — спросил Паламин.
— К другой звездной системе.
— Не обращая внимания на эту?
— Да.
— Почему?
— Я летел туда, куда мне было приказано.
— Твои россказни неубедительны. — Паламин откинулся назад и осуждающе посмотрел на него. — Совершенно неправдоподобно, чтобы космический исследователь миновал одну звездную систему ради другой, расположенной дальше.
— Я направлялся к двойной звезде, у которой по меньше мере сорок планет, — объяснил Тейлор. — А в этой системе их только три, поэтому она считалась менее важной.
— Как, несмотря на то что мы заселили все три планеты?