Но ничего необычного он еще не сделал — в этом Брансон был совершенно уверен. Несомненно, призрак Элайн завладел самыми дальними и темными уголками его мозга, но в остальном сознание его оставалось абсолютно ясным.
Значит, речь шла о преступлении, которое он с большой вероятностью мог совершить в будущем. Но по сути дела Брансон мог сделать только две веши, способные взволновать власти: он мог перейти на сторону врага или просто дезертировать из рядов своей армии. Это и беспокоило Рирдона, о чем он откровенно признался Брансону. То есть обе враждующие стороны, и своя, и вражеская, рассматривали его как слабое звено.
Брансона передернуло от этой мысли. Значит, мнение о нем все же было достаточно низким, если в нем могли видеть лишь слабость. Никто не обратил внимание на таких крутых мужиков, как Поттер, Кейн или Маркхэм. Нет, они все видели, что Брансону нужен только легкий толчок.
Он подумал, что здесь опять заговорили эмоции. Обида или сознание собственной неполноценности — очень опасный советчик. Нет, надо смотреть на вещи объективно.
Почему враги выбрали меня как подходящую цель и не обратили внимания на других? Ответ: потому, что в данных обстоятельствах я был более всего доступен, я подходил в качестве жертвы лучше всего. Это была чистая случайность. Почему Джо Соан был сбит машиной, когда никто из его друзей или соседей не пострадал от такого несчастья? Ответ: потому что Джо и машина в результате случайного совпадения встретились во времени и в пространстве.
Сбит?
Сбит?!
Неожиданно его глаза уставились в одну точку, а ладони покрылись липким холодным потом. Тот проклятый день начался с падения на лестнице. Брансон мысленно прокрутил события с самого начала. Он прошел уже десять или двадцать ступенек, и ему оставалось еще около двадцати. И тут перед глазами будто блеснула вспышка, он почувствовал, что падает, а затем двое мужчин, случайно оказавшихся рядом, подхватили его под руки и тем самым уберегли от более серьезных травм. Он прекрасно помнил их вытянутые руки, их взволнованные глаза…
Их руки подхватили его за мгновение до падения. Теперь, когда он подумал об этом, ему показалось, что они были чересчур уж проворны и умелы, как будто заранее знали, что должно произойти, и хорошо подготовились к своей роли. Они действовали так, будто предвидели все от начала до конца.
Возможно, они действительно спасли его от серьезных повреждений, но все-таки Брансон ударился намного сильнее, чем рассказал Дороти. Он потерял сознание и очнулся, уже сидя на ступеньках, а с двух сторон от него находились озабоченные спасители. Синяк и ссадина на локте были следствием удара о перила, это он хорошо помнит, а вот когда он получил шишку на затылке?
Боже, а если его ударили сзади?!
В тот момент случай на лестнице потряс его до глубины души — так, что все свободное от работы время было безнадежно испорчено. Вспоминая это теперь, он совершенно не мог восстановить в памяти свои действия до прихода на работу. Брансон хорошо помнил, что его очень сильно беспокоило то состояние, из-за которого он упал, и он даже подумывал обратиться по этому поводу к доктору. У него было опасение, что виной всему стал сердечный приступ, но он очень боялся услышать подтверждение своей догадке и поэтому в конце концов решил не связываться с врачами.
Да, его состояние в тот день было таким, что несколько раз он полностью утрачивал ощущение времени. В результате он потерял очень много времени — непонятно, как и где, а когда он взглянул на часы и понял, что уже поздно, ему пришлось даже взять такси, чтобы успеть на работу.
Вот так и началась та пятница, тринадцатое число.
Это был несчастливый день. Падение на лестнице, удар по черепу, неизвестно куда исчезнувшее время. Двое шоферов-дальнобойщиков, рассказывающих страшные небылицы в станционном кафе, здоровенный детина, преследовавший его вечером. Вспышка страха и Рирдон, идущий по следу. Военная кампания, полк, армия…
Брансон замер на месте, прикусив губу, его кулаки сжались сами собой. Для того чтобы сделать атомную бомбу, требуется много тщательной и кропотливой работы. Но для того чтобы она сработала, необходим лишь небольшой детонатор.
«Она ничего не стоит, пока ты не дернешь за веревку».
Предположим, просто предположим, что кто-то придумал подобный же метод работы с человеческим мозгом. В память человека вносится определенная информация, способная составить что-то вроде «критической массы». Она спокойно лежит и ждет своего часа — недели, месяцы, может быть, годы. До того момента, пока не придет кто-нибудь и не дернет за веревочку. Всего несколько слов, сказанных шофером-болтуном, послужили тем самым детонатором.
И тогда с его психикой произошел взрыв.
Брансон соскочил с поезда на своей станции, почти бегом прошел по платформе, расталкивая прохожих и поминутно извиняясь. Несколько человек даже повернулись ему вслед. Он понимал, что чересчур привлекает к себе внимание, что совершенно забыл о конспирации, но он был слишком погружен в свои мысли и слишком торопился, чтобы помнить еще и об этом.
Ответить на его гипотезу могут лишь те, что должны были стать полком и дивизией — но не стали, выбитые из рядов армии вражеским огнем. Некоторое из них могут даже вспомнить, с чего начались их кошмары, послужившие толчком к бегству. Возможно, кое-кто даже окажется более откровенным, чем Хендерсон, который ведь так ничего конкретного не сказал. Более того, возможно, что чей-то мозг удастся даже подвергнуть тестированию.
Но попробуем навести порядок хотя бы в собственной голове. Я не полицейский, не тайный агент и не представитель власти. Я — Ричард Брансон, ученый, такой же, как и ты. Я тоже нахожусь в бегах, потому что мой мозг существует в придуманном кем-то фантастическом мире. Меня не ловят за убийство, хотя я уверен, что его совершил. Мне чудится, что двадцать лет назад я убил девушку по имени Элайн Лафарж. А в каком преступлении обвиняет тебя твоя память?
Если хотя бы один из них, только один, скажет:
— Боже мой! Брансон, в этом действительно есть что-то странное! Это ведь я убил ее в местечке по имени Бельстон. Какого же черта ты…
— Скажи мне, почему ты это сделал?
— Она сама довела меня до такого состояния. Я вовсе не собирался бить ее кирпичом по голове, но в тот момент был совершенно не в себе…
— А почему ты забыл об этом?
— Ну… э… это было так давно, и я так старался выбросить эту историю из памяти.
— То же самое произошло и со мной. А может быть, нам стоит вместе объехать других беглецов и выяснить, сколько еще человек убили бедную Элайн Лафарж. Это будет весьма занимательное путешествие, мы узнаем много нового и интересного, а потом сможем составить в тюрьме целую камеру смертников. В такой компании не страшно будет ждать электрического стула, ведь правда?
Что ж, может быть, и так. Но вполне допустимо, что наши враги умнее и искуснее и вполне способны снабдить каждого своим собственным индивидуальным фантомом. К примеру, Хендерсон озабочен совсем другим преступлением: он даже глазом не моргнул, услышав об Элайн и про Бельстон.