— Где ты это взяла?
— Высокий темноволосый незнакомец пришел к нам, постучал в дверь и отдал мне его.
— Он не сказал, как его зовут?
— Сказал, Рирдон. И я, естественно, хотела бы знать, как он попал к этому человеку и как же ты обходишься без своих бритвенных принадлежностей, полотенца и ночной пижамы.
— Если уж тебя это так интересует, могу ответить — я сплю в подштанниках. Что он тебе еще сказал?
— Он сказал, что ты отпускаешь бороду и предпочитаешь спать голым, а причины всего этого он просто не знает. Если я не буду задавать вопросов, то не услышу и лжи, а он не хочет быть виновником возможного развода.
— Верь ему больше, — хмыкнул Брансон. — Он хотел разозлить тебя. Судя по всему, он решил, что, если это получится, ты быстрее согласишься ему помочь. Он, конечно же, задал тебе вагон вопросов — когда ты обо мне последний раз что-либо слышала, где я нахожусь, что я делаю, и так далее.
— Он задал несколько вопросов. Но я ему ничего внятного не сказала, да и не могла этого сделать при; всем желании. Слушай, Рич, что происходит?
— Я бы очень хотел рассказать тебе все, но пока не должен этого делать. Пока нет. Когда все это дело завершится, власти могут пожелать оставить подробности в тайне. Ты знаешь, что они способны сделать с людьми, которые разговаривают слишком много?
— Да, конечно.
— Пока я могу сказать тебе одно: все это очень секретно. Дело впрямую касается меня, именно это и беспокоило меня перед отъездом. С тех пор я узнал, что здесь запутан не только я, но и многие другие. Я также выяснил, что это все не так уж серьезно, как мне казалось вначале.
— Это успокаивает, — произнесла она с явным облегчением.
— Успокаивает, но только наполовину. По причинам, которые я сейчас не могу объяснить тебе, это дело надо довести до удовлетворительного конца… — Брансону очень хотелось хотя бы частично посвятить Дороти в проблему, не раскрывая всей ее сути. — Это как больной зуб: ты можешь положить на него ватку с каплями, и он на время перестанет болеть. Но это лишь полумера, на самом деле больной зуб надо просто вырвать.
— И ты собираешься этим заняться сам?
— Я один из тех, кто пострадал из-за этой истории, и я считаю, что должен докопаться до ее истоков, — если, конечно, смогу.
— О каких страданиях ты говоришь? А власти разве не могут ничего сделать?
— Им пока не удается до этого дотянуться, к тому же они не понимают, что происходит. Я выяснил… — он заметил предупреждающий взгляд жены и обернулся. За его спиной молча стоял официант.
Взяв у официанта меню, он обсудил его с Дороти и сделал заказ. Официант ушел и Брансон продолжал:
— Я нашел одного парня, который мог бы мне в этом деле помочь. Это Хендерсон, баллистик из «красного» отдела. Ты помнишь его?
— По-моему, нет, — призналась она, немного подумав.
— Такой крупный мужчина, с брюшком и лысеющей макушкой, в очках без оправы.
— Все равно не могу вспомнить. Наверное, он не очень-то производит впечатление на женщин.
— Да он к этому никогда и не стремился. Он не из тех, на кого женщины обращают внимание.
— Хочешь сказать, что он очень замкнутый?
— Пусть будет так. — Он состроил физиономию, которая вызвала у нее улыбку. — Так вот, Хендерсон может позвонить мне в любой момент. Меня не будет дома еще несколько дней, но пусть это тебя не тревожит. У меня есть веские причины для отсутствия…
— Именно об этом и говорил тот тип, Рирдон.
— Чертов Рирдон!.. Ладно, теперь слушай внимательно. Если Хендерсон позвонит, скажи ему, что я на работе, со мной нет связи, и спроси у него, что мне передать. Если ему надо, чтобы я позвонил, спроси, куда требуется звонить — в магазин или по какому-то другому номеру? Тебе все понятно?
— Я справлюсь. Искусство брака в том и состоит, чтобы уметь управляться с делами мужа…
— И еще, если кто-нибудь, Рирдон или тот здоровенный тип с иностранным акцентом, заявится к тебе и начнет донимать вопросами, ты все еще про меня ничего не знаешь, понятно? И ты ничего не слышала о Хендерсоне — даже если только что разговаривала с ним по телефону. И не обращай внимания на то, кто меня спрашивает: репортер, агент ФБР или маршал в полной парадной форме. Ты все равно ничего не знаешь. Хорошо?
— Хорошо, — согласилась она. — Но могу я узнать, кто такой Рирдон?
— Офицер разведки.
Ее лицо выразило удивление и озадаченность.
— А ты уверен, что занимаешься своей работой?..
Брансон довольно резко оборвал жену:
— Во-первых, страдания обучают, а он не страдает и вряд ли сможет понять психологию тех, кто страдает. Во-вторых, есть разные представления о том, чем должна заниматься разведка. И наконец, третье: он обучен иметь дело с обычными вещами и пользоваться обычными методами. Я не хочу, чтобы он путался у меня под ногами и предлагал мне свои методы. Мне достаточно правил внутреннего распорядка, которые я выполняю в институте, чтобы подчиняться чьим-то еще требованиям.
— Хорошо, если он покажется на горизонте, я буду разговаривать с ним, широко раскрыв ничего не понимающие глаза.
— Так и делай. Это, конечно, его не проведет, но и узнать от тебя он ничего не сможет.
Им подали заказ. Во время еды они вели ничего не значащую беседу, но за кофе Брансон опять вернулся к беспокоившему его предмету.
— Есть еще одна вещь: этот верзила, которого ты определила как иностранца. Я видел его несколько раз, но я бы хотел, чтобы ты мне его описала еще. Разные люди видят по-разному, и ты можешь дать мне дополнительные детали.
Дороти сделала то, что он просил, еще раз подтвердив свою наблюдательность. В дополнение к подробностям, которые помнил Брансон, она добавила маленький белый шрам длиною около дюйма, расположенный по диагонали с правой стороны верхней губы.
— У этого человека есть привычка морщить губы, после того как он задает вопрос, и тогда шрам особенно выделяется, — сказала Дороти. — А еще создается впечатление, что этого человека очень трудно вывести из себя, но если уж выведешь, то успокоить его будет очень трудно. Он весьма хладнокровен и может вынести очень многое, но если его разозлить, то он сам не будет знать, как остановиться.
— Он вел себя с тобой грубо?
— Нет, напротив, он был сама вежливость.
— Хм, — пробормотал Брансон, и начал в задумчивости постукивать пальцами по крышке стола. Официант неправильно понял этот его жест и принес счет. Брансон заплатил по счету, а когда официант отошел, вновь спросил Дороти:
— Ты не замечала, что за последние дни за тобой кто-то следит?
— Нет, Рич, я не обращала на это внимание. Ты думаешь, такое возможно?