— Доставьте меня по этому адресу. Нужно попасть туда сразу после захода солнца.
Кэйдер прилетел домой, когда сумерки уже начали сгущаться. Он оставил свой спортивный антиграв на задней площадке и проследил, как два человека вкатывают его в ангар. Задвинув дверь, все трое направились к черному ходу.
— Опять задержался, — бросил Кэйдер. — Фараоны сегодня как с цепи сорвались. Кишат повсюду. Меня останавливали три раза. «Разрешите взглянуть на вашу лицензию? Разрешите взглянуть на ваши летные права? Разрешите взглянуть на ваш воздушный сертификат?» — Он фыркнул. — Хорошо еще, что не попросили предъявить родимые пятна на заднице!
— Наверное, что-то случилось — осмелился предположить один из слуг. — Хотя по спектровизору ничего необычного не было.
— Редко когда бывает, — заметил второй. — Три недели прошло, а они все еще думают, что тот рейд…
— Тихо! — Кэйдер больно толкнул его локтем. — Сколько раз я должен повторять, чтобы вы помалкивали?
На ступеньках он остановился и оглядел небосвод, словно надеясь поймать алмазный блеск того бриллианта, который он так редко видел. Увы, он хорошо знал, что Венера не появится над горизонтом до раннего утра. С противоположной стороны, ближе к зениту, блеснул красноватый свет. Кэйдер скользнул туда взглядом. Союзник, но и только. Кэйдер всегда считал, что Марс заселен оппортунистами и просто примкнул к Венерианскому движению.
Отперев дверь, он вошел в дом и протянул руки к термопластине, чтобы согреться.
— Что на ужин?
— Венерианский гусь с жареным миндалем и…
Зазвенел дверной колокольчик. Кэйдер метнул пронзительный взгляд на более рослого из двоих.
— Кто это?
Тот мысленно проник за дверь, вернулся назад:
— Парень по имени Дэвид Рейвен.
Кэйдер так и сел, где стоял.
— Быть не может…
— Именно так он ответил мысленно.
— Что он еще сказал?
— Ничего. Только то, что его зовут Дэвид Рейвен. Насчет остального — молчок.
— Задержи его немного, потом впусти.
Подойдя к своему огромному столу, Кэйдер поспешно выдвинул ящик и достал маленький узорчатый сундучок из венерианского болотного дерева.
Он откинул крышку. Внутри находилась толстая пачка фиолетовых листьев, переложенная высушенными цветами, по форме напоминавшими гвозди. Пачка была посыпана чем-то, похожим на обычную соль. Кэйдер издал тихое щебетание. Крошечные блестящие крупинки внезапно задвигались, закружились.
— Он знает, что вы заставляете его ждать, и знает, по какой причине, — сообщил высокий. С плохо скрытой тревогой он неотрывно смотрел на сундучок. — Он знает, что вы делаете и что у вас на уме. Он может выхватывать все ваши мысли прямо у вас из головы.
— Пусть. На что они ему? — Кэйдер подвинул сундучок поближе к креслу для гостей. Несколько светящихся крупинок поднялись в воздух и закружились в танце. — Ты слишком волнуешься, Сантил. Вы, телепаты, все одинаковы: помешались на вами же придуманной опасности открытых мыслей. — Сложив губы, он снова издал тихий щебечущий звук. Еще несколько живых крупинок поднялись и закружились в хороводе. — Пусть войдет.
Сантил и его товарищ были рады поскорее убраться. Когда Кэйдер начинал играть со своими шкатулками, они предпочитали находиться подальше от этого места. Мысли о венерианском гусе с жареным миндалем пришлось на время оставить.
Их отношение льстило Кэйдеру. Превосходство над пешками — приятная вещь, но подняться выше людей, несомненно наделенных собственными талантами, — это подлинное могущество. Его самодовольный взор медленно скользил по комнате, переходя от сундучка к ларцу, оттуда к экзотической вазе, затем к лакированным шкатулкам, одни из которых были открыты, другие закрыты, и он не беспокоился, что кто-то сейчас читает его мысли. Маленькая зеленая паукообразная тварь шевельнулась во сне в его правом кармане. Он был единственным человеком на Земле, обладавшим безжалостной, отважной, почти непобедимой армией, готовой выступить по мановению его руки.
Профессиональная улыбка предлагающего товар торговца расплылась по его грубому лицу, когда вошел Рейвен. Кэйдер указал на кресло, молча оценивая черные блестящие волосы, широкие плечи, узкие бедра. Хоть на обложку журнала, подумал он. Вот только глаза… они как будто отливают серебром. Ему очень не понравилась эта деталь. Что-то было в этих глазах. Слишком далеко видят, слишком пронизывают.
— Так оно и есть, — без всякого выражения произнес Рейвен. — Очень даже.
Ничуть не смутившись, Кэйдер парировал:
— Как видите, я совершенно спокоен! Вы не поверите, сколько этих самых щупачей мозгов постоянно вертится вокруг. Иной раз я пошутить не могу без того, чтобы человек десять не расхохотались раньше, чем я успеваю открыть рот. — Он удостоил Рейвена еще одним быстрым оценивающим взглядом. — Я вас ждал.
— А я оказался так любезен, что явился сам. Почему вы меня ждали?
— Хотел понять, что в вас особенного. — Охотнее всего Кэйдер уклонился бы от прямого ответа; но, по его же собственным словам, он привык к телепатам. Когда твой мозг вещает на весь мир, словно диктор в воскресной передаче новостей, единственное, что остается, — согласиться, что ничего особенного не происходит. — Меня настойчиво убеждают удостовериться, что вы — исключительная личность.
— Кто убеждает? — спросил Рейвен, подавшись вперед.
Кэйдер скрипуче рассмеялся:
— Вы хотите узнать то, что можете сами прочитать у меня в мозгу?
— В вашем мозгу этого нет. Очевидно, всякий раз в целях безопасности гипнотизеры стирают информацию. Но это бесполезно. Можно стереть отпечаток, но не его след в подсознании.
— Для специалиста экстра-класса вы не очень-то сообразительны, — съязвил Кэйдер, никогда не упускавший случая приуменьшить достоинства телепатов. — То, что может сделать один гипнотизер, в состоянии отменить другой, более сильный. Когда мне нужно выкинуть из головы что-то важное, я нахожу более эффективные способы.
— Например?
— Например, вообще это туда не засовываю.
— Хотите сказать, что получаете информацию от неизвестного источника?
— Конечно. Я просил, чтобы это держалось от меня в секрете. То, чего я не знаю, я не расскажу, и никто не вытянет это из меня против моей воли. Как известно, нельзя поймать черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет.
— Похвальная предусмотрительность! — одобрил Рейвен, странно обрадовавшись. Он поймал что-то в воздухе, раздавил, затем повторил еще раз.
— Прекратите это! — повысил голос Кэйдер, обнаруживая явное недовольство.
— Почему?
— Эти болотные мошки — моя собственность.