Book.

В 9.08 эсминцы ринулись вперед, и, подняв стеньговые флаги, «Кронштадт» открыл огонь бортовыми залпами вспомогательного и универсального калибров. По эсминцу, атаковавшему с правого борта, били все четыре бортовые башни, и скоро он скрылся среди вздымающихся водяных столбов. Эсминец резко маневрировал, идя противоартиллерийским зигзагом, но его преимущество перед линейным крейсером в скорости было не настолько велико, и постепенно, так и не выйдя на дистанцию залпа, он начал оттягиваться назад. Три эсминца с левого борта вели себя гораздо более агрессивно. Старший артиллерийский офицер, лично управлявший огнем вспомогательного и универсального калибров левобортных батарей, пока не был приведен в действие главный, распределил цели и корректировал каждый залп первой 152-мм башни с помощью четырехметрового дальномера по эсминцу, находящемуся в наиболее опасном для линейного крейсера положении, на заходе с острого курсового угла. Залпы ложились хорошо, но эсминец непрерывно выходил из-под накрытий, отклоняясь на 10—15 градусов в стороны, и с генерального курса не сходил.

Получив доклад от четвертого артиллерийского офицера о том, что эсминец, обстреливавшийся стамиллиметровыми универсалками, поврежден и ставит дымовую завесу, старший артофицер приказал перенести их огонь на вторую цель, а высвободившейся 152-мм башне – присоединиться к первой. Теперь залпы падали у бортов первого эсминца каждые семь с половиной секунд, и уклоняться ему стало гораздо труднее. Противники сближались с потрясающей быстротой, и когда флаг-офицер доложил, что этот эсминец опознан как принадлежащий к типу «Флетчер» (то, о чем он и сам догадался), старший дал приказ на открытие огня носовым башням главного калибра. Через мгновение последовал первый залп. Громадные водяные гейзеры, обрушившиеся на мечущийся эсминец, должны были растерзать, измять его корпус, но чертов «Филя», дорвавшись до сорока восьми кабельтовых, заложил крутую циркуляцию вправо. Дальномер четко спроецировал его низкий силуэт, развернутые торпедные трубы, серые квадратики пушек и – накрывший его в этот момент двенадцатидюймовый залп. Из корпуса эсминца выбросило черные ошметки металла, носовая часть закрылась огненной вспышкой, но «Флетчер» не сбавил хода и снова перешел на зигзаг…

– Руль право на борт, – не отрываясь от бинокля, приказал Москаленко немедленно после торпедного залпа первого эсминца, стремясь развернуть «Кронштадт». «Флетчер» был опасен мощным торпедным вооружением, и два его пятитрубных торпедных аппарата могли при веерной стрельбе перекрыть очень широкий угол. 46-узловая скорость корабельных торпед плюс 29 узлов самого «Кронштадта» (на трезвую голову или не с перепугу и не сложишь такие цифры) – все это оставляло крейсеру лишь около четырех минут на выход из поражаемой зоны. Логичнее был поворот влево, на торпеды второго эсминца – но, может быть, именно на это командир «Флетчера» и рассчитывал?

Десятиторпедный залп – это удар ниже пояса, вполне способный прикончить даже линкор, не то что крейсер. На крутой циркуляции, накренившей корпус «Кронштадта», людей сбивало с ног, валило на палубу. Две минуты полного хода, и крейсер повернул на такой же угол влево, выгадав около мили в сторону от предположительного курса торпед американца. Второй эсминец, засыпаемый снарядами «соток», выпустил несколько торпед кабельтовых с 50—55, скорее действуя на нервы, чем серьезно угрожая. Крейсер еще раз склонился вправо, на этот раз на небольшой угол, главный калибр задробил стрельбу, сберегая снаряды для более важных целей, и «Кронштадт» проскочил мимо смерти. С мостика увидели бесшумно скользнувшую на приличном расстоянии вдоль левого борта веретенообразную тень, оставляющую мгновенно вспухающую цепочку следов, остальных торпед даже не засекли визуально, хотя гидроакустики прослушали проход нескольких слева.

В девять часов двадцать минут утра, через тридцать восемь минут после того, как «Кронштадт» лег на курс перехвата, его орудия открыли огонь по авианосцу противника, находившемуся в 124 кабельтовых. На этой дистанции расход боезапаса уже оправдывался значительными шансами поразить цель. Двенадцатидюймовые 54-калиберные орудия «Кронштадта» могли бить на вдвое большее расстояние, даже по невидимой цели – но тогда их огонь с помощью радиолокации корректировать было невозможно, разве что гидросамолетом. Рядом с приземистым корпусом авианосца маячили два крейсера и два других небольших корабля. Все соединение полным ходом отходило на юго-запад, при этом эскорт пытался ставить дымзавесу.

Эскадренный миноносец «Флетчер», США

Три эсминца шли на раковинах линейного крейсера, стреляя из своих пушечек и надеясь этим обратить на себя его внимание, четвертый безнадежно отстал. Каждые семь секунд корпус линейного крейсера вздрагивал от тяжести залпа, выбрасывая в воздух два снаряда по огромной дуге уносившихся в сторону американских кораблей, в паузах по полному залпу давали 152-мм башни левого борта. Главный калибр вел огонь фугасными снарядами, по приказу старшего артиллериста заряды использовались ослабленно-боевые. Такое сочетание должно было давать убийственный эффект – снаряды, падавшие под большим углом, в первую очередь поражали взлетную палубу, что сейчас было наиболее важно. Шестой залп накрыл авианосец, и встающие среди силуэтов вражеских кораблей водяные столбы вдруг разбавились поднявшимся вертикально столбом черного дыма.

Попадание, бывшее на такой дистанции более-менее случайным, дало четкую отправную точку для поправок к следующим залпам, бившая осколочно-фугасными вспомогательная артиллерия увеличила темп стрельбы, и… это было все. Американские крейсера, непрерывно ведущие огонь, оставив свой авианосец, развернулись на «Кронштадт», и стало ясно, что сейчас польется большая кровь. Три эсминца заходили сзади. Находящиеся на мостике переглянулись: происходящее являлось чем-то средним между двумя знаменитыми сражениями начального периода войны – перехватом авианосца «Глориес» германскими линкорами и боем в устье Ла-Платы, когда два легких и один тяжелый крейсера англичан истерзали «Адмирал Граф Шпее». В принципе, класс «суперкрейсеров» и предназначался в первую очередь для уничтожения стандартных «вашингтонцев» [119] , но переключаться на них с такой выгодной цели, как авианосец, было в данной фазе боя явно неразумно.

«Кронштадт» продолжал нестись вперед, пытаясь максимально сблизиться с авианосцем и лишь время от времени уклоняясь от накрытий. Американцы, развив максимальный темп стрельбы, быстро шли на сближение. Их снаряды, падая вокруг корпуса советского крейсера, взрывались при ударе о воду, поднимая высокие водяные фонтаны. Близкие промахи засыпали палубу «Кронштадта» осколками, дырявя щиты палубных зенитных установок. Несколько прямых попаданий заставили крейсер содрогнуться, но видимых последствий для его боеспособности не было – один снаряд попал в ватерлинию под острым углом и срикошетировал от бортовой брони, другой взорвался внутри полубака, выбросив фонтан огня, еще пара разорвалась в надстройках на миделе.