— Какие отношения были между сестрами?
— Вы рано используете глаголы прошедшего времени, молодой человек. Они очень тепло и трогательно относятся друг к другу. Но их жизнь так не похожа, что встречи носят характер редких визитов.
— Скажите, профессор, а как возникла фигура Майка Хоукса в поле зрения Лионел? Что их сблизило?
— Майк окончил университет и работал в Нью-Йорке в одной из психиатрических больниц. Талантливый врач. Рону попались под руку его статьи, и он заинтересовался молодым специалистом. Когда Рон ездил в Нью-Йорк на конгресс психиатров, он познакомился с Хоуксом и переманил его в свою больницу. Если мне не изменяет память, то это произошло восемь лет назад, может, больше, сейчас не помню. Майк хорошо зарекомендовал себя, и Ричардсон сделал его своим преемником. По существующим легендам Лин познакомилась с ним на одном из приемов или на дне рождения отца. Они, что называется, влюбились друг в друга с первого взгляда. К сожалению, Рон не дожил до их свадьбы. Но он не был противником их союза. Как-то за обедом он сказал мне, что Майк и Лин хотят пожениться. Я понял так, что его устраивает их союз.
Профессор взглянул на аллею, которая оставалась за моей спиной, и помахал рукой.
— А вот и Том. Кажется, его ждет сюрприз.
Я оглянулся через плечо.
По направлению к нам через стриженую поляну шел человек. Точнее сказать, человечек. Он был крохотного роста и с большой головой, как у карлика. Он был в белом костюме, что никак не соответствовало погоде, и черной шляпе. Если бы не элегантный наряд, то его можно было бы принять за ребенка. Когда он подошел к столу, я понял, как расстояние может обмануть зрение. Тому Хельмеру было за шестьдесят. Лицо его состояло из сплошных недостатков, лишь белозубая улыбка скрашивала это сморщенное, бледное, с острыми ушами лицо.
Я немного приподнялся со стула и кивнул головой. — Черт побери, Фрэнк! Бьюсь об заклад, что это Дэн Элжер! Лучший бомбардир «Синей стрелы»! Я прав?!
— Ты прав. Том. Присаживайся.
— Обязательно. Вы еще красивее, чем выглядите с трибун стадиона… Я понимаю, вы из деликатности не встали во весь рост. Я успеваю все замечать. — Он сел в плетеное кресло, и его короткие ножки повисли над землей. — Завидую вам черной завистью. А я, как видите, уродец! Мало того, я уверен, что вы пришли сюда не для того, чтобы познакомиться со мной, и сожалею, что помешал вам.
— Не совсем так, Том, — подался вперед профессор. — Мистер Элжер ждал тебя. Он не только прекрасный спортсмен, но и детектив. Майк заключил контракт с нашим гостем, и теперь лучший бомбардир «Синей стрелы» занят поисками Лин.
— Ух ты! Я бы тоже доверил такому парню самую сложную работу. Он же прошибет любую стену. Я помню, как он проходит с одного края поля на другой. Ребята разлетаются в разные стороны, как мелкая поросль от натиска бульдозера. Вы знаете, Дэн… Можно мне вас так называть?
— Конечно.
— Так вот. Я люблю почитывать полицейские романы в часы досуга. Предпочитаю всем остальным мистера Чандлера. Когда я мысленно представляю себе Филиппа Марлоу, его главного героя, то вижу его таким, как вы. Помимо физического совершенства, в ваших глазах есть блеск интеллекта. Редкое сочетание. Я думал, такое встречается лишь на страницах книг о благородных сыщиках.
— Лестное замечание. Что ж, будем считать, что перед вами одушевленная страница. Извините, но я хотел бы вспомнить о своих обязанностях. Доктор Уайллер был настолько любезен, что уделил мне часть своего драгоценного времени и ответил на некоторые вопросы. Могу я надеяться на подобную услугу с вашей стороны?
— Черт подери, Фрэнк! Каков стиль! Нет. это не Чандлер! Это Диккенс!
— Ты мастак в сравнениях. Том! — усмехнулся профессор. — Мистер Элжер на перестает меня удивлять в течение получаса, которые мы провели вместе.
— Хорошо! Не будем красть драгоценное время у нашего героя… Черт! И я еще называю себя адвокатом со своим косноязычием… Итак?
Хельмер откинулся на спинку стула и уставился на меня влюбленным взглядом, как это делают родители, когда их милое чадо собирается прочесть рождественский стишок.
— Мистер Хельмер, меня интересует, ни много ни мало, — финансовое положение семьи Хоуксов. Какова их прибыль, каковы затраты и как распределяется участие в них той и другой стороны?
Хельмер продолжал разглядывать меня с той же нежностью, но выглядело это уже так, будто любимое чадо вместо стишка загнуло что-то покруче. После паузы он щелкнул языком и опустился на грешную землю.
— Финансовая сторона семейства — это их нижнее белье, сэр. Сожалею, но я не уполномочен ворошить чужое белье, раз уж мне доверили его раскладывать по нужным ящикам комода.
Коротышка послал меня ко всем чертям, не меняясь в лице. Он сложил руки и, склонив голову набок, ждал моего следующего вопроса.
— Меня не интересуют конкретные цифры. Меня интересует баланс сил. В ходе следствия могут раскрыться непредсказуемые факты. Мы не можем исключить того, что миссис Хоукс мертва. В этом случае ее муж попадает под подозрение. Всем известно, что у Лин не было врагов. Я не настроен на столь пессимистическую ноту, но обязан рассматривать любой из возможных вариантов. Если факты подтвердят худший из них, то тогда вам, мистер Хельмер, придется разворошить все ящики комода.
— Логично, черт подери! — Улыбка сползла с его лица. — О'кей! Попытаюсь вам кое-что разъяснить в процентном соотношении. Если мы возьмем состояние семьи за абстрактную цифру, то семьдесят пять процентов из ста расходится ежегодно. Доходы семьи не превышают двадцати пяти процентов в год. Капитал тает, как снежный сугроб в разгар весны. Если так будет продолжаться, то через пару лет Хоуксы станут банкротами. Мои предупреждения в учет не принимаются. Я даже попросил Дэллу вмешаться в дела сестры, чтобы она постаралась ПОВЛИЯТЬ на нее. Кто-кто, а Дэлла Ричардсон умеет считать деньги. Все, что ей удалось, это уговорить Лин купить десять процентов акций своего концерна. Они не спасут положения, но и не дадут умереть с голоду.
— На что расходится семьдесят пять процентов?
— Около десяти уходит на содержание усадьбы, чуть больше двадцати — на ферму, которая приносит основной доход. Этого, разумеется, очень мало для такого гигантского объема работ, который выполняет ферма. Тридцать пять процентов уходит на содержание больницы. Без этой статьи расходов можно было бы обойтись. Больница получает средства из других источников. Но Майк затеял там грандиозное строительство. Надо добавить, что больница не приносит никакой прибыли.
— Так было и раньше?
— Нет, конечно. При жизни Жаклин, матери, Лионел, на ферму тратилось сорок процентов, что позволяло процветать хозяйству, и Рон Ричардсон ничего не мог сделать, чтобы изменить ситуацию. Напомню, что профессор Ричардсон был таким же фанатиком, как и его зять. Больница для них все!
— Положение изменилось после смерти миссис Ричардсон?