— Мне нравится ход твоих мыслей, парень, — усмехнулся капитан. — Я не думаю, что один червяк может сожрать яблоневый сад, по хороший садовник бережет каждое яблоко. Уведите его в подвал. У меня складывается впечатление, что арестованный намерен предпринять попытку к бегству. Если это произойдет, открывайте огонь на поражение.
— Хороший ход, капитан. Но не забывайте, что если я случайно споткнусь на лестнице и разобью себе голову, то документы и досье пойдут в ход.
— А вы, лейтенант, — обратился он к Бутгеру, — займитесь связями арестованного. Нам нужно установить всех его знакомых и друзей. Ведь кто-то должен получить отчет о проделанной работе. Не думаю, чтобы мистер Элжер имел обширные связи. Три-пять человек, не больше. Их можно вычислить за день.
— Могу помочь, капитан. Назову двоих. Лейтенант Кит Сойер, отдел розыска и расследования убийств главного управления полиции Санта-Барбары. Помощник окружного прокурора Бернард Чакмен. Обратите внимание, что он был моим крестным отцом. На лицензии стоит его подпись. Напомню вам, что Санта-Роуз входит в юрисдикцию нашего округа. Я так думаю, что люди Чакмена уже в этом городе. Адрес я называть не буду, они сами здесь объявятся с минуты на минуту.
— Ты недооцениваешь наше законодательство, Элжер. Ты забываешь, что найдены трупы и ты главный подозреваемый. И пока идет следствие, ты лишен возможности встречаться с представителями прокуратуры.
— Конечно. Но я не лишен возможности встречаться со своим адвокатом. Следующая наша беседа будет проходить в его присутствии. Надеюсь, вы не собираетесь нарушать конституцию Соединенных Штатов?
— Уведите его.
Так я оказался в камере. Клетка, три шага на три, табуретка и скамья, покрытая чем-то похожим на матрац.
Когда засов захлопнулся, я улегся на топчан, подложил руки под голову и уставился в потолок.
Одно было ясно, что следствие я не закончил и не закончу, если Шерд выполнит свою угрозу, и жить мне осталось несколько часов. Для них меньшим злом станет оправдаться перед прокуратурой за мое уничтожение, нежели дать мне возможность заговорить. Свой собственный приговор я вынес себе сам. С такими пройдохами, как Шерд, в такие игры не играют. Но он тоже не Бог весть какая шишка. Вряд ли он станет принимать решение самостоятельно. Возможно, его хозяева захотят понять, какую угрозу я из себя представляю на самом деле. Вот тут можно будет поторговаться. Но для начала необходимо выдвинуть конкретные предложения и повесить на собственном лбу ценник!
Я оказался прав. Не прошло и двух часов, как ко мне пришел посетитель. Моя мечта сбылась, я встретился с Джеком Юджином. Правда, обстановка не располагала меня к тем условиям беседы, на которые я рассчитывал, но для начала и такое положение можно считать прогрессом.
— Если не ошибаюсь, мистер Элжер, я встречаю вас в третий раз? — задал он мне вопрос, переступая через порог.
Он прошел в клетушку и сел на табурет. Охранник остался в дверях, но Юджин сделал ему знак исчезнуть. Тот нехотя удалился, закрыв нас на замок.
— Да, обстановка здесь не очень приятная, — добавил мой гость, оглядываясь.
— Вы правы, мистер Пако. Обстановка не идет в сравнение с теми апартаментами, которые вы занимали в Сан-Квентине.
Он никак не отреагировал на мои слова. Медленно и аккуратно Юджин расстегнул белое пальто, достал золотой портсигар и предложил мне сигарету
— Благодарю, но я не курю.
— Извините, я и забыл, что вы спортсмен.
Так! Значит, капитан уже начал под меня копать и раздобыл некоторую информацию. Только бы они до Эмми не докопались.
— Что вы хотели мне сказать, мистер Элжер?
— Ничего. Разве я просил вас приходить сюда?
— Нет. Вы очень хотели со мной встретиться. Иначе зачем бы вам понадобилось проникать ко мне в дом.
— Возможно. Но здесь мы в неравных условиях.
— В моем доме условия были бы теми же. Вам не дали бы выехать из города, и в любом случае вы оказались бы на этом топчане. Мы можем поговорить откровенно. Уверяю, что мне нечего скрывать. Вы никогда не воспользуетесь той информацией, за которой так долго гонялись. Мне жаль затраченного вами труда и сил, поэтому я готов удовлетворить ваше любопытство.
— Не верю в ваше благородство. Вы хотите выяснить, что мне удалось узнать о вашей деятельности, и каким образом мне это удалось сделать. Кто еще знает то же. что знаю я, и откуда вам грозит опасность.
— Ваши рассуждения не лишены здравого смысла. Будем взаимно полезными людьми.
— Потом вы поедете делать выводы под крышу собственного дома, а я?
— Ну, мистер Элжер?! Никто не просил вас попадаться. Вы ходили по лезвию бритвы, а я хожу по тому же лезвию всю жизнь. Вы оступились, а я оказался более осторожным. Вы не вправе требовать равных позиций. Окажись я в ловушке, то не посмел бы требовать равных долей пирога!
— Возможно, вы правы. Но раз я нахожусь в худшем положении, то вы должны дать мне фору. Начнем с вашей истории.
— Готов уступить.
— Какое предложение вы выдвинули директору Сан-Квентина Клоду Шейверу, что он пошел на риск и освободил вас?
— Подбираетесь к истокам? Логично. Ну, надо сказать, прежде чем решиться на такой шаг, я отсидел в камере два года. Только после того, как я понял, что Шейвер идет на любой риск за деньги, мне стало ясно,
что с этим человеком можно заключить сделку. От адвоката моего помощника Шейвер взял пять тысяч долларов за его освобождение. К моему удивлению, Шейвер сдержал слово и помимо этого обеспечил его документами. Я подослал к Шейверу своего адвоката, но условия были иными. Я просил, чтобы директор принял меня в своем кабинете и выслушал мои претензии. За эту услугу Шейвер получил пятьсот долларов. Директор ничем не гнушался. Когда меня вызвали к нему, я уже знал, с кем имею дело.
Мое предложение заключалось в следующем. Тюрьма кишела наркоманами. Они готовы были пожирать по четыре фунта кокаина в день. А у меня есть отлаженный механизм поставки наркотиков в страну. Я готов делить с Шейвером доходы от реализации пополам. Он выпускает меня на свободу, дает мне прикрытие, а я за свой счет обеспечиваю его контору товаром. Предложение более чем выгодное. Я понимал, что мой статус много выше, чем статус стандартного уголовника, и меня за пять тысяч никто не выпустит. Слишком много шума наделал мой процесс. Однако Шейвер принял мое предложение, но предупредил меня, что ему придется подключить к этой игре крупных китов, так как в моем товаре заинтересованы не только в стенах Сан-Квентина, но и за их пределами.
Через месяц меня переправили в другое место. Камера оказалась похуже, наподобие вашей. Но я понимал, что это уже не тюрьма. Через сутки меня вызвали на совещание, где присутствовали Рэкс Мак-Говер, директор торгового порта Сан-Франциско, и Герт Фоуби, вице-мэр того же города. Разговор был обстоятельным. Они сообщили мне, что, пока я прохлаждался в тюрьме, в Сан-Франциско была вскрыта сеть крупных дельцов по изготовлению и сбыту наркотиков. Порт поставлен под особую охрану. Все лазейки перекрыты, и моя идея не имеет под собой твердой почвы. Они не лгали. В Калифорнии разразился скандал, связанный с поставками героина из Южной Америки. Сырье поставляли в коробках из-под кофе и кустарным методом обрабатывали его в пригородной лаборатории. Компания прикрывалась вывеской концерна по поставкам сельхозоборудования в Колумбию и Аргентину. Метод примитивный, но он себя оправдывал, пока кто-то где-то не завалился. Однако цепная реакция охватила весь штат, и развивать бизнес на такой основе было рискованно. Я попросил сутки на то, чтобы обдумать ситуацию. Когда меня осенила новая идея, я потребовал созыва совещания. Генеральная мысль заключалась в следующем. В страну не запрещается ввозить морфий как медицинский препарат, и нужно найти подходящую больницу, которая делала бы официальную заявку, получала препарат и перерабатывала его в ходовой товар. Разумеется, лаборатория должна быть на территории больницы и работать круглые сутки. Мою идею приняли. Тем не менее меня все еще держали за решеткой. Через неделю состоялось новое совещание. Более расширенное, с новыми участниками.