— Ясно.
Сутенер вернулся в спальню. От его размашистого удара у девчонки под глазом уже проступало пятно. Она сидела на полу, поджав под себя ноги.
— Догадываешься, в чем дело? Быстро говори, как все случилось.
Она шевельнула губами, но не смогла ничего вымолвить — как будто потеряла дар речи.
— Кто с тобой договаривался? Как? Ах ты, тварь!
Он ударил ее ногой по лицу. Наверно, выломал один или два зуба, потому что из рта потекла струйка крови.
«Потише — так можно и мозги девчонке вышибить», — успокоил он себя.
Но злоба продолжала кипеть внутри. Он отцепил Катю от трубы отопления и поволок в ванную. Пригнув голову, сунул лицом в унитаз. Спустил воду — раз, другой.
— Нахлебалась? Говори, будет хуже.
Ее губы скривились, по лицу, и без того мокрому, потекли слезы.
— Не трогай меня, гад…
— Видишь не трогаю. Говори.
— Они… — она всхлипнула. — Обещали, что убьют меня.., если открою рот.
— Кто?
— Убьют. Никто ничего не сможет сделать.
— Подумай сама, — Валера присел на корточки и перешел на другой, почти ласковый тон. — Не знаю, что они обещали, но те, кого ты подставила, сдерут кожу прямо сейчас.
— Я ничего толком не знаю, честное слово.
— Тогда никто бы, стал тебе угрожать. Не тяни, детка. Мне дали пятнадцать минут, чтобы разобраться с тобой по-хорошему?
— По хорошему? Ты мне зубы сломал, — она сунула указательные палец в рот, чтобы еще раз проверить как обстоит дело.
— Половина срока уже прошла.
— Они подошли ко мне в магазине «Кристиан Диор».
— Ах, ты… — едва сдержался Валера. — Как ты туда попала — я ведь запретил самостоятельно таскаться так далеко. Ладно, давай дальше.
— Сказали, что хорошо тебя знают.
— Назвали мое имя? — помрачнел Валера.
— Конечно. Вроде бы ты назначил им встречу у меня на квартире.
«У тебя, конечно, — с раздражением подумал Валера. — Чтобы свою квартиру заиметь надо выложить кругленькую сумму, детка.»
— А ты уши развесила. Сколько раз я повторял. Потом обижаешься, что тебе ключ не оставили.
— Они так солидно смотрелись. Подбросили меня на шикарной тачке. А потом, когда мы приехали… Спрятали на люстре в спальне одну штуковину. Я сразу поняла, что она будет щелкать снимки. Они сказали, чтобы я не возникала много, держала язык за зубами и вела себя как ни в чем не бывало. Угрожали всякими мерзкими вещами. Я испугалась — я сразу поняла, что ты не сможешь меня защитить в случае чего. Они бы раздавили тебя как букашку.
— Тебе так показалось? — хмуро переспросил сутенер.
— Видел бы ты их, когда перестали разыгрывать солидных клиентов.
Валеру снова стали одолевать сомнения в правильности избранного пути. Вытянув губами сигарету из пачки, он щелкнул зажигалкой.
— Дай мне тоже.
Он щелкнул еще раз, чтобы Катя могла прикурить.
Взглянул на часы — осталось две минуты с небольшим.
— Хорошо. Сколько раз ты их видела?
— Всего два раза. Через день они пришли и забрали свою штуку.
Девчонка говорила в сторону, не глядя на него.
— Приметы сможешь описать?
Она пожала худыми плечами:
— Мерзкие рожи.
— Солидные клиенты, мерзкие рожи. Сплошной детский лепет. Я сейчас вернусь. Пока вспоминай, не теряй времени.
Перед тем как доложить о результатах, он снова приковал ее наручниками. Катя не сопротивлялась.
Выслушав информацию, человек с родимым пятном передал сутенеру толстую пачку фотографий. Здесь были самые разные снимки — цветные и черно-белые, ясные и расплывчатые. Снимок с торжественного банкета, фас-профиль из уголовного дела, отснятый в раскрытом виде пропуск.
— Пускай поглядит — может узнает.
Валера не дал фотографии девчонке в руки — сам демонстрировал одну за другой. Рожи не из приятных: тяжелые подбородки, колючие глаза, даже улыбки выглядят угрожающе. Или он просто накручивает себя?
Катя молчала. Он нервничал и менял фотографии все быстрее.
— Стой, верни-ка эту назад. Точно — только здесь он помоложе.
Валера снова побежал в гостиную.
— Все верно, — сказал человек с родимым пятном. — Это картинка пятилетней давности. Будем считать, что ты справился. Больше нам от нее ничего не нужно.
Он встал с места и направился к выходу.
— Как вы думаете нас прикрывать? — поинтересовался Валера.
— Подожди до конца недели, сейчас куча неотложных дел.
— До конца недели нас сто раз успеют достать.
— Бабки у тебя есть — позаботься нанять себе охрану на какой-то срок. В Москве не проблема.
Валера ожидал всего, только не этого.
— Так вы в самом деле?..
— Забирай девчонку и сваливайте.
Горло у сутенера пересохло — даже нельзя позволить себе высказать все переполняющее тебя негодование.
Он вернулся в ванную:
— Умывайся, можно уходить.
Рублеву не потребовалось особой наблюдательности, чтобы заметить — его новый «босс» занервничал, запаниковал. Он появился на работе ненадолго — перекинулся несколькими словами с коллегами из фракции, просмотрел сообщения на пейджере и буркнул старшему из телохранителей:
— Поехали отсюда.
У выхода, в газетном киоске он купил свежие номера всех газет без исключения и, сев в машину, стал лихорадочно просматривать одну за другой.
— Куда, Олег Евгеньич? — поинтересовался водитель.
— Гони на дачу.
Комбат удивился — сегодня вторник, по вторникам в Думе собирается комитет по экономике. Минут через сорок должны начать. Пленарные заседания Малофеев частенько игнорировал, доверяя нажимать свою кнопку соседу, но комитетские не пропускал.
Предварительное мнение комитета часто играло решающую роль при выработке окончательного постановления Думы. Если большая часть думских решений явно или косвенно направляла денежные потоки или ручейки, создавая удобное русло или плотину, то экономические вопросы, как правило, «стоили» больше других.
Чего ради Малофеев пренебрег своими прямыми обязанностями? Если на даче должна состояться важная встреча, ей предшествуют телефонные переговоры, детальное обсуждение меню. Ничем таким даже не пахнет.
Их встретила лаем немецкая овчарка, выбежал, угодливо улыбаясь, сторож в куртке с капюшоном. Двор был завален красными и желтыми кленовыми листьями, нанесенными ветром.