Вельяминов шел на встречу именно за этим. Он пока не собирался замахиваться на Меченого. Такую фигуру нужно долго «разрабатывать», прежде чем щелкать наручниками. Сейчас он вел конкретное дело об убийстве Риты Аристовой и хотел довести его до конца.
— Хорошая идея. Но если сейчас придержать ОМОН, эффекта неожиданности я в ближайшее время не получу. А где гарантия, что ответы на мои вопросы окажутся четкими и достоверными?
— Давайте сперва уточним — вы согласны с моей ролью третьей стороны?
«Называйся хоть десятой, лишь бы я получил о г тебя отступные», — подумал Вельяминов.
— Если да, введите меня в курс дела. В двух словах — о чем вы хотите узнать?
— Мне нужно посадить на скамью подсудимых убийцу Аристовой и его сообщников. Это та цена, за которую я согласен забыть, что в Москве существует заведение под названием «Калахари».
— Я-то думал, что ответ на ваш вопрос можно получить, не вешая трубку…
— Так оно и есть. Этот человек обязан знать ответ, если он в самом деле контролирует «Калахари».
— Он может подсунуть недоброкачественный товар.
— О непосредственном исполнителе я знаю достаточно — детектор лжи сработает мгновенно.
Меченый на секунду задумался.
— Мне трудно что-то гарантировать. Сколько у нас еще времени в запасе?
— Меньше десяти минут.
— Поступим так. Я вообще не стану сейчас ни с кем контактировать. Отложите вторжение на полчаса — вполне возможно я сам сумею удовлетворить ваше любопытство.
Вельяминов набрал номер.
— Савченко, ты? Придержи пока ребят. Рвутся в дело? Все будет в порядке — пар они сегодня выпустят.
— Спасибо за доверие.
Человек с родимым пятном подошел к окну и остановился, разглядывая разноцветье вечерних огней: неподвижные прямоугольники окон, бегающую по кругу рекламу, непрерывную череду красных и золотых светлячков на мостовой.
— Дело в том, что я знал Риту. Одно время даже звал ее на работу в свою фирму. Но она была вольным художником по натуре.
— Я вас не видел на похоронах.
— Меня не было в России.
Воцарилось молчание. Человек с родимым пятном курил, стоя у окна. По его лицу перемещались бледные отсветы. Тщательно подогнанные двойные рамы почти полностью гасили звуки уличного движения..
— Я держу ОМОН, — напомнил Вельяминов. — Ребята уже настроились.
— Да-да. Вернемся к делу. Если пригласить меня для дачи официальных показаний, я скажу, что не имею понятия ни о какой Аристовой. Не найдете свидетелей — припереть меня к стенке. Вы поступили совершенно правильно, когда решили встретиться в неофициальной обстановке. Здесь я могу признаться: да, я имею сведения о тех, с кем она общалась в последнее время. Поделитесь своей информацией, и я, может быть, подскажу вам где искать.
После некоторого раздумья Вельяминов достал еще один снимок: фоторобот, составленный по показаниям свидетелей. От следователя не ускользнуло промелькнувшее выражение удивления на лице собеседника. Так реагируют только на знакомые черты, попавшиеся на глаза в неожиданном месте.
— Вам повезло, — медленно произнес Меченый. — Но поймите правильно — трудно переступить через эту черту, трудно вот так взять и сдать человека.
Отправляясь в «Метрополь», Вельяминов даже не рассчитывал на такое «попадание» с первого выстрела.
— Он все равно обречен, — заметил следователь. — Эти портреты уже три дня как розданы по всем горотделам милиции.
— Я не о нем забочусь, а о своей душе. Не хочу отвечать на Страшном Суде за то, что выдал невиновного человека.
— Вечером, в день убийства он наведывался в «Калахари» вместе с Аристовой. С теми, кто мог его запомнить, он неделей позже разобрался в подвале клуба. Но были и другие свидетели. Из «Калахари» Рита повезла его к себе домой. В подземном гараже на них обратил внимание сосед. Консьерж в подъезде запомнил, как рано утром гость вышел на улицу. Достаточно?
— Хорошо. Имейте в виду: у этого человека есть фальшивое удостоверение сотрудника охраны депутата Государственной Думы Малофеева. По этому удостоверению он получил даже пропуск в здание. Обязательно станет козырять всем известной фамилией, но вам не надо тревожиться — Малофеев не подозревает о существовании этого человека и давить на следствие никто не будет.
— Кто на меня только не давил, — усмехнулся Вельяминов. — Я в этом смысле человек закаленный.
Малофеев обладал уникальной способностью быстро восстанавливаться после пережитых потрясений. Уже на следующий день после стрельбы на сто пятом километре он появился в своем думском кабинете на четвертом этаже. Здесь его второй день дожидался бородач с янтарными четками.
— Погоди со своими делами, Мирзабек, — депутат, не присаживаясь, взялся просматривать факсы. — Завал какой-то. Двое суток прогуляешь, потом гору дерьма надо разгребать.
— Смотри сам, у меня большие новости.
— Опять составы не идут? — с досадой осведомился Малофеев.
Он прикрыл дверь кабинета и устало опустился в кресло под портретом партийного лидера с охотничьим трофеем.
— С нефтью пока все нормально, слава Аллаху, — бородач выразительно обвел глазами стены и потолок.
— А-а, ты еще не в курсе, — Малофеев достал из ящика стола портативное устройство с цифровым индикатором на жидких кристаллах. — Фирма гарантирует.
Мирзабек недоверчиво глянул на неведомый прибор — он не слишком доверял технике. Впрочем, людям он верил еще меньше.
— Регистрирует «жучки» в радиусе пятнадцати метров. Я даже соседу за стенкой помог вывести эту нечисть — теперь мой должник. Берет любые модификации: я несколько раз специально приносил с собой в кармане. Ловит, зараза.
— Давай лучше сядем у меня в машине. Она здесь, на стоянке. Там у меня консультант, без него никак не обойтись.
— Елки зеленые" ты ж современный человек, не пастух какой-нибудь. Объясняю еще раз: гарантия сто процентов. Тащи своего консультанта сюда. Скажи Ларисе фамилию, пусть позвонит на проходную.
— Дело тянет на большие деньги, — бородач достал из кармана записную книжку, вырвал листок и черкнул на нем сумму в долларах.
Даже у видавшего виды депутата слегка отвисла челюсть.
— Нули ты вроде считать умеешь, — пробормотал он с сомнением, надевая только что скинутый пиджак.
Человек, ожидавший в машине, был похож на инженера из секретного «почтового ящика» советских времен: свитер с горлом, очки с толстыми стеклами, торчащие уши, волосы скорее приглажены ладонью, чем расчесаны гребешком.
Действительность полностью соответствовала имиджу — Геннадий Сысолятин некогда работал ведущим инженером-конструктором в НПО «Молния», бывшем микояновском ОКБ. Пожав его вялую ладонь, депутат бодро провозгласил: